Готовый перевод Castle Kingside / Замок Королевского Фланга: Глава 2 Рейвенфол

Миска с похлёбкой, уже чуть теплее, чем ветер, покоилась на ладони Дмитрия, пока он, спотыкаясь, брёл к переулку, в котором проснулся. Игнорировать запах разнородных зерен и мясного бульона было совершенно невозможно. Он дразнил его, умолял, умолял отказаться от своих амбиций ради того, чтобы тут же насладиться пищей. И он почти поддался этим позывам.

Однако переедание стало бы для него смертельным, да и планы Дмитрия на эту благотворительную церковную трапезу были гораздо большими, чем просто съесть это. В случае успеха выгода будет гораздо большей, чем если бы он просто доедал несвежую похлебку. Он намеревался обменять её на информацию у головорезов — тех самых двоих, которые обшаривали его карманы, когда он появился в этом мире.

Его цель была проста: изучить тонкости этих краёв.

Пусть Дмитрий и хотел избегать контакта с преступниками, его беспутная юность научила его тому, что никто не знает о городе больше, чем его самые беспринципные жители. Скудная порция еды была небольшой платой за консультацию.

И все же оставался вопрос: сможет ли он завоевать доверие двух головорезов миской похлебки? Пройдя в переулок, пропахший гнилыми, опалёнными солнцем трупами, Дмитрий как раз собирался это выяснить.

Встревоженная его шагами, голова знакомого мужчины откинулась назад, его редеющие седые волосы развевались на ветру.

- А, это ты. Не ожидал, что ты и вправду принесешь еду сюда.

Его морщинистая рука отодвинулась от очага и протянулась, словно в ожидании подарка.

- Они тебе разрешают тарелки с собой брать?! — Заорал младший бандит, в шоке держась за покрытую коркой грязи бороду. – А меня они заставляли есть всё это прямо у них на глазах!

Дмитрий вложил миску в единственную руку старика.

- Девушка на входе была очень понимающей.

— Не верь им ни секунды, малыш. Эти сучки из церкви лишь притворяются милыми. Если бы не они, мне бы не пришлось сейчас вот так сидеть и есть из этой миски между ног.

— Да брось. — Сказал младший. – Они хотя бы еду нам даром дают, они не могут быть слишком плохими. Кроме того, без них я, наверное, уже был бы мертв. Его взгляд метнулся к миске с похлебкой, которая быстро заканчивалась. - Эй! Мне немного оставь!

- Ага-ага. - Старший бандит оглянулся. — Впрочем, как бы там ни было, я Сэмюэл, а этот придурок — Арнест.

Дмитрий наблюдал за тем, как Сэмюэл пытается есть одной рукой. Потеря конечности никому не облегчает жизнь.

— Ты говорил, что был на войне, да?

- Я был избранником Зеры, и нас послали сражаться с язычниками в Меттингкресте. Я потерял руку, и церковь оставила меня умирать. Больше добавить нечего.

Его слова заставили Дмитрия задуматься. Они напомнили ему историю, которую Милли рассказала о своем сыне, который якобы был церковным рыцарем. Возможно, язычники схватили его прежде, чем он смог вернуться, чтобы помочь своей матери.

Арнест схватил миску с похлебкой с колен Сэмюэля.

— Да тут уже почти ничего нет!

— Старших надо уважать, малыш. — Сказал Сэмюэл с торжествующей улыбкой.

Пытаясь выжать максимум из них взамен на съедобное подношение, пока мужчины были в приподнятом настроении, Дмитрий спросил о слове, которое он уже слышал много раз.

— Вы что-нибудь знаете о язычниках?

— Ты что, не знаешь, кто такие язычники? — Спросил Арнест. — Тебя кто-то камнем по башке стукнул или что-то типа того?

Не обращая внимания на молодого бандита, Сэмюэл взглянул на обрубок на его туловище, где когда-то была рука.

- В основном, это… Это нечто, что приходит из океана. Церковь говорит, что их святая обязанность — уничтожить их, но, как ни странно, они заставляют драться всех, кроме своих. К счастью для тебя, мы далеко от побережья. Тебе не о чем беспокоиться.

Арнест залился смехом.

- До сих пор не могу представить, чтобы твоя старая задница с кем-то сражалась, тем более с язычниками.

- Пацан, я был единственным, у кого в отряде была зачарованная булава. - Сэмюэл встал. – Да я тебе хоть сейчас могу надрать задницу.

— Ты всегда так говоришь, но мы оба знаем, что ты даже с феей совладать не сможешь!

Фея? С каждым фантастическим словом у Дмитрия все больше сжималось сердце. Они подтвердили то, что он уже знал, правду, которую он отбросил, несмотря на неопровержимые доказательства, которые этот мир предъявил ему: он не только не был на Земле, но и знал слишком мало, чтобы даже представить, как он далёк от понимания. Культура, социальные структуры, животный мир, сам механизм мирского функционирования. Каждый, казалось бы, обыденный шаг был шагом в неизвестность.

Но это также порождало новые возможности. Он шагнул вперед.

— Что вы двое знаете о магии?

— Не у тех людей ты спрашиваешь, малыш. - Сэмюэл вздохнул. - Разве мы похожи на тех, кто может позволить себе хоть один томик? Я обязательно расскажу тебе об этом, когда стану богатым купцом.

Несмотря на то, что Арнест выглядел мужчиной лет двадцати с небольшим, он отшвырнул пустую миску и закачался, словно вспоминая давно забытые воспоминания.

- Был у нас в деревне волшебник. Он сказал мне, что ему потребовалось меньше года, чтобы изучить заклинание “иллюмина”. Самый умный человек, которого я когда-либо встречал. Он, наверное, всё ещё там, зачаровывает инструменты и продает их в базарный день.

Сэмюэл вздрогнул, как старики в холодную погоду.

- Вот бы он мне огненное одеяло сделал.

- Как будто ты когда-нибудь сможешь накопить достаточно, чтобы позволить себе это.

- Человеку свойственно мечтать.

Значит, магия существовала. Когда-нибудь это может стать бесценным инструментом, но в этот момент Дмитрий даже не знал, где достать новую еду. Он поставил недавно опустевшую деревянную миску на ту, из которой ел некоторое время назад.

- Спасибо за информацию.

Сэмюэл оживился.

— Уже уходишь?

— Жрица попросила меня вернуть ей эти тарелки. — Сказал Дмитрий. – И я не хочу выставить себя перед ней в дурном свете.

- Умно. Нам тоже надо возвращаться к работе.

- Теперь ты хочешь пойти в порт? - Арнест застонал. — Ты же всё утро ныл про усталость и прочее дерьмо.

— Что ж, теперь я полон энергии. Пойдем, пока Агата не узнала и не убила нас.

- Хрен с тобой.

Сэмюэл встал и вытянул единственную руку.

— Малыш, приходи к нам еще как-нибудь. - На его лице была безошибочно озорная улыбка. - Особенно, если тебя интересует быстрый заработок.

Хотя Дмитрий голодал, а приём ванны и прочее могло ему только снится, он не горел желанием работать с двумя мужиками, которые пытались ограбить его ранее в тот же день. Их вопиющая преступность напомнила Дмитрию о его молодости, а его невежество позволяло им легко им манипулировать. Уличные головорезы годились для сбора разведданных и не более того.

— Я подумаю. - Дмитрий прошел мимо разбитого кувшина и направился к усыпанной гравием дороге. - Кстати, кто-нибудь из вас когда-то видел людей с синим отпечатком на запястье?

Арнест нахмурился.

— О чем ты?

— Не пей так много, малыш. Это вредно.

Дмитрий откинул эту тему. Возможно, о тёмном зале, который он видел, было известно лишь ему, а даже если это не так, выделяться больше необходимого было просто неразумно.

Тускло-серая каменная церковь стойко стояла монолитом среди бесконечных оштукатуренных деревянных построек. Как будто конечный пункт назначения каждого прохожего, это строение претендовало на лучшее место в центре трехсторонней развилки. У его входа толпились самые разные люди: женщины в серых одеждах, величавые мужчины в отороченных мехом плащах, замазанные фермеры. Казалось, религия была великим уравнителем в этом мире.

У гигантских двустворчатых дверей ждала красивая девушка. Её светлые косички отражали скудный полуденный свет, переплетаясь на груди. Вскоре их движение остановилось, когда голова жрицы напряглась, а глаза её устремили взгляд на Дмитрия, словно она наконец встретила долгожданного гостя.

Она чуть не споткнулась о свою мантию, когда бежала вперед.

- Как она? С твоей подругой всё в порядке?

Ее неподдельная забота о воображаемой подруге Дмитрия вызывала у него угрызения совести, но в отчаянии он был готов использовать любые средства, чтобы выжить. Он должен был увековечить ложь.

Дмитрий сунул ей в раскрытые руки пустые деревянные миски.

— Думаю, ей теперь лучше. Примите благодарность от нас за вашу щедрость.

- Я хотела бы сделать для неё больше, но, боюсь, наши кухни уже закрыты до утра. - Жрица огляделась. — А она не с тобой?

- Нет. Она слишком слаба, чтобы двигаться.

— Ты не можешь принести её сюда?

Он поднял тощие руки, которые казались тяжелее, чем когда-либо прежде.

- Каким бы позорным это не казалось, но я сейчас не в состоянии нести кого-либо.

Она нахмурилась.

- Да, и вправду позор. Только не забудь позаботиться о ней как можно лучше. В конце концов, твой долг, как мужчины — охранять эту юную леди. Понял?

Дмитрий отвёл взгляд, чтобы скрыть отвращение. Какое право имела организация, которая оставила Милли умирать после того, как назвала её смертельный зоб «знаком преданности», читать ему лекции о долге?

Ледяной воздух наполнил его ноздри, когда он сделал успокаивающий вдох. Сейчас было не время жаловаться. Неправильный диагноз поставила не жрица: умному и честному подростку вроде нее не хватило бы способности организовать столь зловещую ложь. Такой кошмар был прерогативой пресытившихся взрослых. Винить молодую девушку за проступки её начальства было бы нерационально.

Тем более, что Дмитрий положился на церковь, чтобы выжить. Они были его единственным источником пищи. Он разжал кулак, чтобы соответствовать остальной его спокойной позе.

— Я сделаю всё возможное, чтобы доставить ее сюда в целости и сохранности.

- Вот и хорошо. - Жрица улыбнулась. - Но и о себе не забудь позаботиться. Даже если только мы можем слышать голос Зеры, мужчины тоже её дети. Наша миссия - спасти всех, кто переживает трудные времена. Приведи свою подругу, чтобы епископ Марианна осмотрела её раны. Сделай всё возможное, чтобы привести её сюда.

Даже если бы у Дмитрия была раненая подруга, он бы никогда не привел ее сюда. Это было бы равносильно убийству. Он кивнул несмотря ни на что.

- Конечно.

—Вот бы все мужчины были такими послушными, как ты. Её красивые глаза блестели. — Я восхищаюсь твоим рвением.

- Я живу, чтобы служить.

- Верно, всё так и должно быть. Надеюсь увидеть вас обоих завтра. - Жрица опустила голову, словно восхваляя кого-то присутствующего, но невидимого, прежде чем отвернуться, чтобы поприветствовать горожан.

Понаблюдав, как она возвращается к массивным серым дверям церкви, Дмитрий побрел по улице, комья гравия и грязи рассыпались под подошвами его мозолистых ног.

Мужчина, чье выражение лица выражало отвращение, зажал ноздри двумя мясистыми пальцами и отодвинулся с пути Дмитрия, в то время как группа женщин в головных уборах, напоминавших полотенца, отвела взгляды, и только мальчик, откусивший дырявое яблоко, признал его существование.

Дмитрий не обращал на них внимания. Он отчаянно обдумывал, как остаться в благосклонности жрицы. Хотя сегодня она верила ему, завтра будет не так просто. Девушка была непреклонна в отношении встречи с его несуществующей подругой, и отказаться от лжи было невозможно.

Даже если Дмитрий убедит жрицу, что его подруга каким-то образом исчезла, он будет получать с утра лишь одну миску похлёбки вместо двух. Такая маленькая порция не прибавит ему веса, не говоря уже о предотвращении смерти от голода. Одной церковной милостыни Дмитрию было недостаточно, чтобы выжить.

Предполагая, что времена года, какими он их знал, существуют здесь, холодные ветры, дующие в его обнаженные ноги, и низкая высота чужого солнца, скрывающегося за морем серых облаков, намекали на то, что вскоре будет зима. Тощее телосложение Дмитрия не выдержит недоедания вместе с переохлаждением. Похлёбка только сейчас выручила. А тысяча калорий или около того всё равно не помешает ему потерять пальцы рук, ног, уши или нос из-за обморожения, а также не помешает попасть всяческого рода инфекциям попасть в образовавшиеся волдыри и убить его до весны.

Дмитрию нужно было больше, чем еда. Ему нужен был кров, дрова и одежда. Обувь для босых ног, пресная вода для питья, кровать, чтобы не спать на грязной уличной земле, где ползали неизвестные потусторонние вредители и паразиты.

Проще говоря, ему нужна была работа.

Рейвенфол.

Судя по скудным вывескам на прилавках и крепостных стенах, так назывался город, в котором оказался Дмитрий. Это было одно из многих открытий, которые он сделал, бродя по его улицам и ловя взгляды жителей, полные отвращения, на каждом людном перекрестке. Однако ни насмешки местных, ни ломота в ногах, ни пустой желудок не помешали ему рыскать по этому странному месту в поисках работы.

От складов у центральной реки до бань и конюшен, он составлял в уме список всех заведений, которые могли нанять кого-то вроде него. Но он не хотел быть чернорабочим. Больше всего он хотел получить вакансию, подходящую безработному хирургу. Дмитрий смог бы здесь жить, если бы снова смог работать медиком.

К сожалению, найти работу оказалось непросто.

Ни поликлиники, ни больницы, ни даже дантиста нигде не было. Ни на рыночных улицах, ни в лабиринтах домов, ни в коттеджах, ни в укромных кварталах, освещенных непонятными камнями, светящимися неестественным красным светом. Размышляя, не та ли это магия, о которой говорил Сэмюэл, Дмитрий проследовал вдоль внешних стен Рейвенфола, пока не достиг двух массивных арок.

Они отделили хлипкие здания с деревянным каркасом, загромождающие большую часть городского пейзажа, от внутреннего кокона впечатляющей каменной архитектуры, включая просторные дома, возвышающийся собор и роскошные магазины. Вниз по чистой центральной улице шли женщины в ярких платьях, которые флиртовали с мужчинами в богато украшенных туниках под крышей центрального павильона. Вдали находился замок, более обветшалый, чем в любой сказке.

Если где-то и была работа для опытного хирурга, так это здесь.

Дмитрий приблизился, чтобы рассмотреть его поближе, чтобы найти, наконец, исторический эквивалент медицинского кабинета, где он мог бы работать, но группа охранников со светящимися пиками предотвратила его наступление убийственными хмурыми взглядами. Один даже приставил к груди странное, похожее на трубу, оружие.

Их посыл был предельно ясным.

Людям, находившимся на дне общества, здесь не рады.

Прихрамывая на ногу, подошва которой обжигала каждый шаг по ледяному гравию, Дмитрий прислушался к их совету. Они убьют его, прежде чем он сможет подойти достаточно близко, чтобы объяснить, как обстоят его дела. Хотя жизнь в этом мире не была легкой, это не означало, что Дмитрий хотел, чтобы она закончилась. Время, которое он провел в онкологическом отделении, принесло ему признательность за мелочи. Даже стоять прямо на собственных ногах, как бы больно это ни было, нужно было всем этим наслаждаться.

О карьерном росте нужно будет подумать позже. Сейчас в приоритете остаться в живых.

Вооружившись списком потенциальных работодателей, Дмитрий перешел к следующему этапу своего плана: подготовке к собеседованиям. Ближайшей задачей было добиться презентабельного внешнего вида. Грязь испачкала его вонючие тряпки, а отросшая грязно-белая борода изуродовала лицо. У него не было средств, чтобы изменить свою внешность одеждой или посетить одну из нескольких парикмахерских вдоль рыночных улиц, но, к счастью, у него был жизненный опыт.

В руке Дмитрия лежали два больших камня: один длинный и лиловый, другой глубокий черный и стеклянный. Необработанные корунд и обсидиан. Оба минерала образовались рядом с вулканами, и то, что они были настолько бесполезны, чтобы каменщик выбросил их рядом со своим коттеджем, намекало на то, что нечто подобное также лежит где-то поблизости.

Дмитрий превратит свою добычу в грубый бритвенный станок.

Идею он позаимствовал у коллеги-хирурга с Земли, который использовал обсидиановые скальпели. Будучи натуральным стеклом, в случае, если его разбить образуются микроскопически тонкие грани. Дальнейшая обработка позволит добиться остроты в сотни раз большей, чем у любого лезвия из нержавеющей стали, что приведёт к чистейшим хирургическим разрезам.

Дмитрий, конечно, никогда не пользовался обсидиановыми скальпелями. Хотя они легко разрезали кожу, хрупкость минерала означала, что он ломался при малейшем неправильном обращении с ним. Страх оставить осколки вулканического стекла под кожей пациента во время рутинной процедуры не стоил потенциальных преимуществ, особенно с учетом большей безопасности грубого рассечения. Иногда палец в перчатке был всем, что требовалось хирургу для отделения ткани.

К сожалению, это был не один из тех случаев. Дмитрию нужно было сбрить бороду. Без денег лучшим выбором были грубые обсидиановые «лезвия», а без раковины хватило бы и реки.

Это была та самая река, которую он дважды пересекал, исследуя Рейвенфол. Разрезав город по диагонали, она разделила его на две части.

Дмитрий миновал арочный мост и скромный портик, чтобы встать на колени у кромки воды. Голубая и чистая красота под пасмурным небом. В то время как биологические отходы загрязнили реку, отсутствие современных технологий означало, что вода здесь содержала меньше промышленных загрязнителей, чем на Земле.

Дмитрий задумался о паразитах, спрятанных в её недрах. Его иммунная система привыкла к земной микробиологии, и так же, как цивилизация ацтеков рухнула под натиском чужеродных микробов, он мог умереть от здешних. Или его биологический состав тоже был чужд патогенам этого мира, чтобы они могли причинить ему вред?

Во время исследования он наткнулся на людей с уникальными фенотипами, вроде людей с голубыми волосами и фиолетовыми радужками — черты, неслыханные для людей его мира. Были ли они результатом мутантных аллелей или самых новаторских существующих случаев конвергентной эволюции? Возможно, вся разумная жизнь была предопределена, чтобы эволюционировать в гуманоидное тело.

Дмитрий наклонился вперед, чтобы посмотреть на чистые воды реки. В его отраженном лице была нехарактерная юношеская энергия. Не считая комков грязи, запутавшихся в его бороде и волосах, мужчина, которому было за тридцать, теперь выглядел так же, как и в свои двадцать.

Почему Дмитрий был молодым?

Что, черт возьми, случилось с ним в тёмном зале?

Вернется ли он когда-нибудь домой?

Он игнорировал вопросы, на которые хотелось получить ответы, и ощущение чего-то, сжавшегося в животе — осознание того, что он никогда больше не увидит свою семью или друзей.

Дмитрий был один.

Встряхнув головой, чтобы очистить разум от лишних мыслей, он вырыл яму из грязи и поместил внутрь обсидиановый кусок так, чтобы он не мог двигаться. Его правая рука сжала корундовый камень, в то время как другая сжимала ближайший кусок базальта. Молоток и долото бедняка были готовы.

Челюсти Дмитрия сжались, когда он нацелил импровизированное корундовое долото на обсидиан. Он уберёг свои жизненно важные органы, чтобы избежать проникающих травм от осколков вулканической породы.

Холодный воздух ударил ему в ноздри, когда воздух прорезал отзвук разбитого стекла.

Дмитрий осмотрел свои руки и туловище на наличие повреждений кожи. Не было ни одного. Выдохнув с облегчением, он осторожно поискал среди стеклянных обсидиановых обломков самый прямой осколок обсидиана, прежде чем закопать остальные под слоями камня и грязи, чтобы случайный прохожий не наступил на них.

Зажав самодельную бритву между двумя вытянутыми пальцами, Дмитрий подкрался ближе к реке. Вместо зеркала хватило бы кристально чистой воды. Он ополоснул лицо, чтобы удалить засохшую грязь с бороды, затем поднес к лицу острый обсидиан, сосредоточившись на своем отражении в медленно текущей воде. Хотя он не точил темно-фиолетовое лезвие, оно всё же было более чем способно резать волосы и кожу.

Бакенбарды пошли первыми. Затем волосы на щеках, усы и подбородок. Наконец настало время того, что беспокоило Дмитрия больше всего — шеи.

Небольшое давление составляло разницу между чисто выбритой шеей и перерезанной одной из двух сонных артерий, от чего он быстро истечет кровью. Даже при всех хирургических достижениях на Земле прогноз часто приводил к потере сознания и смерти задолго до того, как врач добрался до пациента.

Но руки Дмитрия были тверды. К счастью, его отточенная временем мышечная память передалась в этот мир вместе с юношеским телом. Пряди волос с бороды упали в реку и уплыли прочь, пока в реке не осталось лишь отражение молодого человека.

Он испытал неожиданное удовлетворение, которое пришло с освежением, несмотря на сложившиеся обстоятельства. Нет. Это было как раз из-за обстоятельств Дмитрия. Нехватка ресурсов не могла помешать ему получить работу. Он использует свой доход, чтобы покончить со своей зависимостью от церкви и будет финансировать клиническую практику, которая навсегда изменит здешнюю медицину. По мере того, как его богатство будет расти, Дмитрий мог бы исследовать эти невиданные земли в поисках других людей с Земли и пути домой.

Это была не та жизнь, которую он когда-либо себе представлял, но это было лучше, чем лежать в полубессознательном состоянии на больничной койке.

Восторг от еще одного шанса.

Он точно сполна воспользуется этой возможностью.

С легкой ухмылкой Дмитрий воткнул обсидиановую бритву глубоко в грязь. Теперь нужно было сделать последний шаг, прежде чем просить о приеме на работу. Упреждающий холод пробежал по его спине, когда его нога ступила в ледяную воду реки. Хотя он рисковал переохладиться из-за купания, лучшего шанса, чем сейчас, у него не было — полдень был самым теплым, а с каждым днём, если бы он тянул, погода всё равно становилась всё холоднее.

Грязь, покрывающая его «одежду», рассеялась спокойным течением, обнажая разноцветные лоскуты ткани, наслоившиеся на то, что когда-то было простой белой мантией. Слезы и свободные нити покрывали грубую ткань.

Хотя это не тот костюм и галстук, которые можно было бы надеть на собеседование, к счастью для Дмитрия, только у богатых была чистая одежда. Складские рабочие, таскавшие мешки и ящики вдоль пирса Рейвенфола, носили такую же рваную одежду. У некоторых не было даже рубашек.

Дмитрий погрузил разношёрстные тряпки в речную грязь, чтобы не таскать мокрый мусор за собой, а затем отметил место захоронения грудой камней. Запасная ткань всегда пригодится.

http://tl.rulate.ru/book/35180/1147098