Ночь.
Верс не мог заснуть. Лёжа на кровати, подросток упёрся взглядом в потолок.
Его новый дом был... роскошным. Шутка ли, три ванны для семьи из трёх человек. Впрочем, другого он и не ждал.
За последние семь лет он привык к подобному.
- Верно, уже семь лет, - тихо, очень тихо сказал юноша.
В комнате было темно, лишь луна слабо освещала помещение сквозь светло-зелёные гардины. Свет ночного солнца падал на многочисленные книги.
Его взгляд остановился на них. Поняв, что в ближайшее время заснуть не сможет, он встал и подошёл к встроенным в стену полкам.
Юноша, не спеша вглядывался в имена писателей и названия произведений.
Джеймс Джойс “Мёртвые”, Достоевский “Преступление и наказание”, Толстой “Анна Каренина”, Диккенс “Большие надежды”, Лесков “Очарованный странник”, Хемингуэй “Старик и море”, и рядом, совсем маленькое, но при этом не менее интересное - “Холмы как белые слоны” - все они читались и перечитывались им по несколько раз каждый.
Начиная с пятилетнего возраста он сильно увлёкся чтением. Мадам Шуйлер, глубокоуважаемый им человек, привила ему интерес к литературе. Обучила алфавиту, и часто читала разные рассказы вслух. Правда, рассказы были не совсем детские.
- Читать “Тринадцатую сказку” дошкольникам… - краешки губ мальчика не могли не подняться.
Всё же, она была прекрасной женщиной.
В один момент он застыл.
“The Kite Runner” Khaled Hosseini - гласила надпись на зелёной корочке.
Книга была подарком ему на восьмилетие. Подарена Мадам.
Аккуратно достав её с полки, юноша некоторое время всматривался в обложку. Маленький афганский городок. Переплёт слегка потрёпан.
Осторожным движением книжка была открыта. Медленно перелистывались страницы.
Лаймовые глаза мельком рассматривали случайные фрагменты текста. Читатель освежал память.
Так, спустя некоторое время, закончив с последними страницами, он наткнулся на форзац.
Там же был небольшой бумажный кармашек с надписью на английском.
“Я решила записать твои же слова”
Красивый почерк Мадам Шуйлер был распознан мгновенно. Столь им любимый почерк...
Горькие воспоминания хлынули в его голову.
Глаза наполнились влагой.
Слабой рукой он открыл кармашек. А после, достал небольшой вкладыш. Стройный ряд букв в начале переставал быть таковым в конце. Словно… словно всегда твёрдые руки опытного каллиграфа, задрожали у последних слов.
Слёзы более не могли удерживаться веками, и, в виде прозрачной капли, скатилась по щеке.
Записка перечитывалась раз за разом.
Соль стекала по его лицу.
Удивительное, в своей редкости, явление…
***
Кухня.
Под необычной люстрой, выполненной в форме четырёх чёрных конусов, расположился столь же необычный круглый стол, сделанный из тёмного стекла, стоящий на трёх извивающихся ножках.
Оперевшись на него, и смотря в окно, по телефону разговаривала женщина.
- Короткий день?
- Верно, Эмма, по средам занятия оканчиваются к двум, - из трубки послышался взрослый мужской голос.
- Но сообщение о выходе из школы пришло ко мне только в 17:21.
- Да, также и мне. Я спросил у классного руководителя, она сказала, что ошибки быть не может. Во сколько Верс вернулся домой?
- К шести, - грустно произнесла она.
- Понятно… Днём я поговорю с ним об этом.
Эмма тяжёло вздохнула.
- Эм, я сейчас за рулём, поговорим как приеду.
- Ладно.
Звонок завершился. Эмма положила смартфон на стол.
Ночной город распростёрся за окном. Подойдя поближе, она посмотрела на улицы снизу. Взгляд стал задумчивым.
Вдруг, она заметила кого-то, стоящего у бокового окна.
Там была комната её сына.
Фигура юноши семнадцати лет, с хорошей осанкой, глядела на небо.
Сердце в груди женщины, уже разменявшей свой третий десяток, сжалось.
Сколько она себя помнит, Верс смотрел туда, смотрел наверх. И когда-то, она была рядом с ним. Вместе, из окна, на улице, на лужайке или же крыше, они оба наблюдали за звёздами. Разве не была она тогда счастлива? Была…
Сейчас же… сейчас ей даже завести разговор с ним сложно.
Мальчик резко повернулся. Две пары одинаковых глаз встретились. Заметив свою мать, подросток резко развернулся и отошёл от окна, выйдя из поля её зрения.
Эмма же не могла и шевельнуться.
- Слёзы…
Впервые за семь лет, она увидела слёзы своего ребёнка.
Сначала появилось ярое желание забежать к нему в комнату и утешить.
Но, не успела она сделать и пару шагов, как пришло понимание.
Он её и в комнату то не пустит.
Женщина горько улыбнулась.
Подойдя к, уже остывающей, чашке Синего Бурбона, Эмма залпом допила оставшуюся элитную арабику, и продолжила смотреть на ночной город за окном.
***
Отключив телефон, мужчина положил его в карман, при этом не отвлекаясь от дороги.
Навигатор услужливо показывал дорогу до нового дома в новом городе.
Из-за своего бизнеса, Виктору часто приходится переезжать. Особенно последние годы стремительного роста его компании. Открытие новых филиалов, а также составление различных важных договоров и контрактов с клиентами, партнёрами, а также спонсорами не позволяли ему надолго оставаться в одном месте.
Конечно, переезд совершался лишь при действительно серьёзных делах, когда его присутствие было необходимо на протяжение многих месяцев.
Раньше, он так вообще только в гостиницах и жил.
Пока не встретил её.
Зелёноглазую красавицу из Нидерландов.
С тех пор у него появился дом. Место, где его ждут и любят.
И дорожил он им так, как не дорожил всем своим состоянием, набранным за последние два десятилетия.
И самая большая его боль была также связана с самым дорогим для него. С его домом.
Один мальчик.
Смышлёный, с отличной памятью, копия своей матери. Вот только… иногда казалось, что он её ненавидел. Да и к нему не пылал особой любовью.
Конечно, он его понимал, наверное, его смог бы понять каждый, но от этого не становилось легче. Этот упрямец… Прошло ведь уже столько времени, да и не был ли он тогда слишком маленьким, чтобы что-то понимать и помнить?
Но нет, он помнил всё, иначе и быть не может.
Именно из-за этого страдает его мать, из-за этого страдает его отчим, и больше всего страдает он сам.
- Как глупо. Был бы он обычным, то все были бы счастливы…
http://tl.rulate.ru/book/33901/738154
Сказали спасибо 2 читателя