Готовый перевод Lodestar / Полярная звезда: Глава 33. Речь.

— Это она, — услышала я первые шепотки.

Тихое бормотание начало раздаваться отовсюду. Когда я двигалась сквозь толпу, люди расступались вокруг меня. Шум толпы быстро затих.

Мы находились в самом центре лагеря. Там были установлены основные медицинские палатки, так что все сектора лагеря находились в одинаковой доступности для этого места. Видимо, по этой же при­чине па­лат­ки были неп­редна­мерен­но превращены в центральный офис правительства.

И здесь же собралась огромная толпа. Разъярённые люди требовали от административного центра то, чего они не могли им дать. Если оглядеться, то можно было бы предположить, что здесь собралось более десяти тысяч человек, и от этого люди уже были на грани, ситуация в любой момент могла скатиться к насилию.

— Кто поставил главными этих головорезов? — кричал один из этих людей, более яростный в своём негодовании, чем остальные. — Почему эти китаёзы указывают добродетельным гражданам, что им делать?

Было почти смешным то, как быстро люди расступались передо мной. Может быть, дело было в том, что я предпочитала парить в футе от земли (30,48 см, прим.пер). А может в том, что по крайней мере часть из них видела, как я собирала укрытия днём раньше.

В любом случае, слухи обо мне распространялись быстро.

Люди, мимо которых я пролетала, смотрели на меня так, как не смотрели даже кейпы — словно я была некой комбинацией Спасителя и дьявола одновременно.

Я даже заметила, как несколько человек перекрестились. Неужели они думали, что я настолько злопамятна?

Лунг шёл навстречу с противоположной стороны. Люди старались держаться от него подальше, но выражения их лиц были гораздо менее дружелюбными. В своё время АПП причинило много вреда, а такие вещи люди не могли простить мгновенно.

Я надеялась, что со временем это изменится. И изменится ли хоть немного ситуация здесь и сейчас будет зависеть от того, как Лунг справится с предстоящей встречей.

Подойдя к центральной палатке, я увидела, что мэр и его помощники выглядели измотанными и встревоженными. Если бы мы не появились, вероятно, кто-нибудь уже осмелился напасть на государственных служащих и завязалась бы свара с телохранителями мэра. Хотя они больше и не носили официальные костюмы, а были одеты в не пойми какие рубашки и брюки, нестиранные в течение нескольких дней.

Вот только все остальные выглядели ещё хуже.

— Я уверена, вы не имели в виду, что хотели бы следовать за Империей, — мягко сказала я, шагнув за спину мужчины. — Потому что по вполне понятным причинам их идеология… истреблена в этом городе.

Он повернулся и уставился на меня.

— А ты ещё кто такая, сучка?

— Забавно, что ты спрашиваешь об этом, — заметила я. — Уверена, таким же вопросом задавался Кайзер, когда умирал, и Левиафан, когда я отправила его навсегда плавать в бесконечной пустоте космоса. Этот вопрос будет задавать множество людей, и ответ на него у меня только один.

Только сейчас он заметил, что мои ноги не касаются земли, из-за чего я могла спокойно смотреть ему в глаза.

— Я — дитя Броктон-Бей. Это мой город, и все вы — мои люди… если только вы не хотите быть моим врагом.

Человек, что стоял позади него, прошептал ему что-то на ухо, и краска сошла с его лица. Мужчина отшатнулся назад.

Я повернулась и оглядела толпу.

— Большинство городов, подвергшихся нападению Губителей, игнорируются. Те, кто не хочет, чтобы им напоминали о чувстве вины и ужаса, которые они испытали, покидают их. Люди беспокоятся и считают, что разговоры о Губителях могут принести несчастье. А выжившие напоминают им, что на месте жертв могли оказаться они… и это всё ещё может быть так..

Я подлетела на пять футов вверх и оглядела толпу. (5 футов — 1,52 метра, прим.пер.)

Обращаться с речью к толпе было легко — никто даже не думал меня перебивать.

— Неужели вы считаете, что остальной мир будет заботиться о нас? Что они нам должны? Люди всегда считали, что Губителей нельзя повергнуть. Страховые компании считают их карой Господней, а правительства списывают целые города. Только дело в том, что на сегодняшний день именно мы доказали всем, что их можно победить.

Я взяла паузу и посмотрела поверх толпы. Лунг стоял на краю отгороженной для администрации территории и пристально на меня смотрел.

— Их можно победить, и наш город доказал это. Броктон-Бей не только ещё одно поражение, он ещё и символ надежды.

— Какое это имеет отношение к нам? — крикнул кто-то особо расхрабрившийся из толпы.

— Я планирую превратить этот город в сияющую жемчужину, которой он когда-то был… в такое место, где жизнь будет спокойной и счастливой. К сожалению, этого не случится, если мы не будем работать вместе. Если мы будем сражаться между собой, остальной мир укажет на нас пальцем и скажет, что мы недостойны спасения.

— Мы голодны, — снова крикнул кто-то из толпы. — У нас есть вода, но еды недостаточно!

— Можно провести одну ночь без еды, — сказала я. — Наличие воды гораздо важнее. Из ФЕМА приходят целые грузовики, заполненные всем необходимым. Если они решат их не отправлять, я отправлюсь на их склады, сорву с них крыши и заберу то, что нам нужно. Что бы ни случилось, завтра еда будет.

Толпа мгновенно взорвалась перешёптываниями.

— Никто не был к этому готов, — продолжала я. — И поэтому обеспечение так запаздывает. Это не значит, что о нас забыли. Я понимаю, как это расстраивает, я тоже потеряла свой дом. Но единственный способ пережить это — работать всем вместе.

— Но нашу еду распределяют члены банды. Как мы можем знать, не оставляют ли они себе всё самое лучшее? — сердито высказался грузный мужчина. — А если не они, то те жирные свиньи, что заправляют городом? Все знают, что они берут взятки.

— Достопочтенный Лунг говорил мне о своём желании начать всё с чистого листа. И я подозреваю, что никто из его людей не хотел бы навлечь на себя его гнев. В конце концов, никто не хочет будить спящего дракона.

Я кинула быстрый взгляд в сторону безмятежно смотрящего в нашу сторону Лунга.

— Однако если у вас будут жалобы на чью-либо работу, доведите их до руководителей сектора. Они носят зелёные шарфы. Они проследят за тем, чтобы те, кто плохо обращается с другими, понесли наказание.

— А если это они будут над нами издеваться?

— Сообщите об этом мне или Лунгу, — ответила я. — Если вы посчитаете это достаточно важным. Конечно, если вы продолжите докучать нам всякой ерундой, думаю, мы оба будем довольно сильно… раздражены. А мы все знаем, что случилось с последним существом, которое меня раздражало… я отправила его в путешествие в один конец.

Толпа забурлилась разговорами, но вскоре стало ясно, что опасная ситуация миновала. Я опустилась на землю и подошла к Лунгу.

— Прогуляемся? — обратилась я к нему. Он согласно хмыкнул.

По какой-то причине он был куда разговорчивее с СКП, чем со мной, как мне казалось. Может быть, это от того, что ему нравилось язвить им, а рисковать дурацкими шуточками со мной он не хотел.

Или, может, ему просто нечего было мне сказать.

— Они никогда не примут меня или мне подобных, — подал он голос, как только мы вышли из толпы. — Глупо было предполагать обратное.

— Твои люди похищали и отдавали в рабство женщин, продавали наркотики, заставляли людей платить деньги за защиту или сжигали их дома, — перечислила я. — Обычно такие вещи сложно забыть.

— Тогда к чему всё это? — спросил он.

— Их дома уже сожжены, по крайней мере в переносном смысле. Так что они будут помнить тех людей, которые помогли им обрести свой новый дом. Тот факт, что правительство и СКП ничего не делают достаточно быстро, играет нам на руку.

Я оглядела море огоньков от костров, что светились в темноте. Они простирались до самого горизонта. Использование электрического освещения было ограничено правительственными районами, и многие люди поступали так, как всегда делали их предки, когда заходило солнце — ложились спать.

Однако всё равно достаточное количество людей оставалось на ногах, и из-за них лагерь был похож на море звёзд. Дров было более чем достаточно для того, чтобы разводить костры, хотя меня бес­по­ко­или хи­мика­ты в крас­ке и ла­ке, ко­торыми были пок­ры­ты остатки разрушенных домов.

— Люди ищут того, кто кинет им спасательный круг, и если они увидят, что это мы можем его обеспечить, они будут следовать за нами вместо СКП и правительства. Если ты когда-нибудь хотел быть чем-то большим, чем головорезом и главарём банды, это твой шанс.

Мои слова звучали довольно равнодушно, но отчасти это было правдой. Мне нужно было создать целое движение, если я собиралась спасти город. Я должна была стать для людей путеводной звездой, если хотела сделать его лучше.

И часть своих надежд я возлагала на то, что отдельные члены АПП действительно захотят помогать людям. Не все из них были бездушными монстрами. Многие из них присоединились к банде просто потому, что им больше некуда было идти. Стоило дать им шанс побыть героями, почувствовать, что такое настоящее уважение и восхищение, и, как я подозревала, многие из них этим шансом воспользуются.

Это могло сработать даже с Лунгом.

— Ты ещё больший злодей, чем я, — сказал Лунг, глядя на меня сверху-вниз. Это не было осуждением, казалось, что он мной почти восхищается. — В конце концов, я был доволен тем, что правил своими владениями и никогда не стремился к большему, но ты со своими амбициями сожрала бы весь мир.

— Мне не нужен этот мир, — я подняла руку вверх, словно вызвалась отвечать у доски посреди класса. — Всего лишь небольшая его часть. Может, какой-нибудь островок.

— Ты хочешь спасти Залив. Как ты это сделаешь, если весь мир катится к пропасти? Единственный способ изменить это — спасти весь мир, и это означает, что тебе потребуется иметь союзников повсюду.

— Я кое-что слышала об этом, — признала я. — Но откуда про это знаешь ты?

— Разве это не очевидно? Мы приближаемся к концу света. Прогуляйся по любому городу, и ты увидишь глубоко скрытый ужас в глазах людей. Они смеются, но смех их пуст. Почему, ты думаешь, я был доволен своим тихим существованием? Если гибель неизбежна, то зачем мне сражаться?

— Потому что этого не произойдёт, — сказала я.

— Я никогда в это не верил до сегодняшнего дня, — признал он. — Теперь мне действительно интересно, что принесёт завтра.

— Оно принесёт проблемы, если мы не достанем больше туалетной бумаги, — ответила я.

Буквально в последние минуты мне удалось доставить около тысячи биотуалетов, взятых у дюжины компаний из пяти соседних штатов. Едва ли этого было достаточно, и они, к тому же, быстро приобретали отвратительный вид, что только заставляло людей злиться ещё больше.

— Проблемы всегда касаются туалетной бумаги и следующего приёма пищи, — усмехнулся он.

— Они бы не были нормальными людьми, если бы не жаловались, — сказала я. — И мы должны что-нибудь предпринять, иначе это будет просто кошмар.

— Возьми то, что тебе нужно, — сказал Лунг. — Если у правительства будут жалобы, иди в прессу. Пусть они выглядят как люди, которым наплевать на американских граждан. И тогда они признают поражение.

Было забавно осознавать, что я всегда больше соглашалась с точкой зрения суперзлодеев, чем супергероев, хотя всегда хотела быть именно героем.

Краем глаза я выцепила в толпе чьё-то лицо, такое знакомое, что у меня душа ушла в пятки.

Что она здесь делает? Она что, преследовала меня, или, возможно, в зону разрушений входил и её дом?

— Закончим разговор позже, — попросила я.

Я буквально растворилась в темноте, что было очень легко сделать с учётом того, что в промежутках между лагерными кострами было очень темно. Я не сомневалась, что в этой темноте будут совершаться преступления — человеческая природа была слишком жестока, чтобы люди могли совместно работать спокойно хотя бы одну-единственную ночь.

Разумнее всего сейчас было держаться вместе, но всегда находились дураки или, по крайней мере, те, кому срочно нужно было посетить туалет.

Тем не менее, сложно было её потерять, так как я зацепила своим восприятием железо в её крови. Я чувствовала, как она быстро удаляется от толпы, и немного сжульничала, пролетев над несколькими построенными мною зданиями.

Я рухнула вниз на утоптанную дорожку, которая, видимо, вела к одному из бараков, в котором её семья разместилась в качестве временного пристанища.

Она тут же остановилась, хватая воздух ртом.

— Здравствуй, Эмма, — мягко поприветствовала её я.

Как нарочно, луна в этот момент выглянула из облаков, и я смогла увидеть, как кровь отхлынула от её лица. Она отшатнулась назад, как будто я ударила её.

— Н-не делай мне больно, — дрожащим голосом произнесла она.

— С чего бы мне делать тебе больно? — спросила я. — Разве мы не друзья?

— Ч-что?

— Мы же говорили, что останемся друзьями навсегда, — напомнила я.

Она замолчала, уставившись на меня так, будто вместо меня перед ней стояла Симург, готовая помутить её рассудок и превратить её в живую бомбу.

— Я победила Левиафана сегодня, — сказала я, сделав паузу после этих слов. — Знаешь, а ведь это первый раз, когда кто-то может утверждать это на полном серьёзе.

Она по-прежнему молчала, хотя я слышала её учащённое дыхание.

— Ты ведь знаешь, как я от него избавилась, верно? Я открыла портал в межзвёздное пространство, в то место, куда не может попасть ни один герой или злодей. Я выкинула его в пустоту, в которой нет воздуха, в которой ты замерзаешь с одной стороны и вскипаешь с другой, и даже не можешь кричать, потому что там не распространяется звук.

Я шагнула вперёд, а она пошатнулась. Я потянулась к ней и схватила её за руку.

Она дрожала словно кролик, смотря на меня огромными, широко распахнутыми глазами.

— Есть своя прелесть в том, когда делаешь что-то подобное, — доверительно сообщила я. — Кто-то может уйти… и пропасть без вести, и никто никогда не узнает, что же с ним случилось. Они просто будут вечно дрейфовать в космосе, и никто не будет их оплакивать. Это было бы идеальным убийством.

Я опустила руку ей на плечо, сжимая его так, что это должно было быть почти болезненно. Наклонившись ниже, я прошептала ей в ухо:

— А даже если кто-нибудь выяснит, кто это сделал, как думаешь, что они сделают с тем, кто избавился от одного из Губителей?

Она всё-таки не удержалась на ногах и свалилась на колени. Я ласково погладила её по голове.

— Попросить прощения — это один из первых шагов, по крайней мере, из того, что я слышала, — подсказала я.

— Я… мне очень жаль, — выдавила из себя Эмма.

— Ты должна говорить это не мне, — доверительно сказала я. — Есть куча людей, с которыми ты налажала. Даже Лунг может исправиться и принести пользу этому городу, забавно, правда? Я работаю с АПП, чтобы сделать мир лучше, а ты всё ещё здесь, всё ещё делаешь всё возможное, чтобы сделать других людей несчастными.

Эмму вытошнило на землю.

— Было время, когда я постоянно думала о тебе, думала о том, что у нас было. Сейчас? Сейчас я собираюсь объединить всех для восстановления города, и люди будут смотреть на меня снизу вверх. А ты вернёшься туда, где была всегда… мелочная и злая.

Шагнув в ночь, я задалась вопросом, почему издеваться над кем-то людям нравилось больше, чем быть хорошим человеком. Мы изначально были такими злыми?

Я ненавидела себя за то, что была настолько мелочной. Я должна была быть лучшим человеком и не вымещать свой гнев на ком-то, кто, в конце концов, был слабее меня.

В моё силовое поле врезалось что-то сзади.

Эмма завопила и вскочила на ноги, подбегая ко мне. Я не оглянулась даже тогда, когда её оттолкнуло от моего щита и она упала в лужу собственной блевотины.

— Ты даже не стоишь того, чтобы о тебе думать, — сказала я напоследок.

С этими словами я взлетела и направилась прочь.

Людей, которые желали мне смерти, было достаточно для того, чтобы я построила себе собственное убежище с более толстыми, чем у всех остальных, стенами. В конце концов, даже после уничтожения Империи было много симпатизирующих им людей, пусть на счёт АПП я была более чем уверена, что они счастливы от того, в каком направлении двигалась сейчас их организация. Мясник всё ещё умела телепортироваться, и я мало что могла с этим поделать, хотя и забрала с башни свою кольчугу. Двери в моём доме имели хорошие замки.

Наше здание было построено лично под нас и не было общим большим помещением, которое я строила для всех остальных. Я не сомневалась, что кто-то мог мне завидовать, но меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь из моих соседей по бараку перерезал мне горло, пока я сплю.

Папа сидел у общего костра вместе с десятком мужчин, в которых я узнала докеров. Он смеялся, и его смех звучал гораздо естественнее, чем мне доводилось слышать в последнее время.

Он даже выглядел лучше.

Папа посмотрел в мою сторону — видимо, его жуки постоянно предупреждали его о том, что происходит вокруг.

— Тейлор! — крикнул он, на этот раз своим человеческим голосом.

Он приглашающе замахал рукой, а люди, которые сидели с ним, споро подвинулись, освобождая место.

Я приземлилась рядом. Они жарили на огне зефирки*, и, если я не ошибалась, даже специальные, сделанные для таких посиделок вокруг костра. Большинство здесь сидящих я знала, пусть и поверхностно — многие бывали в нашем доме на барбекю в те хорошие дни, когда мама ещё была жива.

— Тейлор! — поприветствовал меня Курт. Он сидел по другую сторону от моего папы. — Мы все ждали от тебя великих свершений, но явно не того, что ты сделала с Губителем.

Я улыбнулась и наконец-то почувствовала, что меня отпускает напряжение.

Это было здорово. Чем больше проходило времени, тем больше я чувствовала, что у меня появляется личность-маска, которую я должна была использовать при общении с чужими людьми. Пусть даже для себя я и решила, что мне такая не нужна, миру она всё-таки была необходима, из-за чего это и произошло.

Эти же люди знали меня до всего произошедшего, и, несмотря на то, что я сама практически являлась Губителем, они считали меня одной из них.

Я рассмеялась и взяла палочку с нанизанным на неё зефиром.

Только по прошествии нескольких часов я встала, чтобы направиться к своей маленькой хижине. Папа и остальные остались сидеть у костра, болтая о старых временах и передавая друг другу фляжку с ликёром. Я немного беспокоилась за отца, но полагала, что с ним всё будет в порядке.

Когда я подошла к дверям своего домика, который стоял довольно далеко от кострища, я поняла, что кто-то стоит в дверном проёме.

Интересно, почему папа этого не заметил?

Когда фигура вышла из проёма под слабый отблеск огня и лунный свет, я озадаченно проморгалась.

В темноте я не могла разобрать, кто эта женщина, но сразу же узнала её голос, как только она заговорила.

— Здравствуй, Тейлор.

Почему Александрия стояла на пороге моего дома?

-

*в оригинале They were roasting marshmallows of all things and making S'Mores. «S'Mores» это традиционное лакомство, которое готовят и едят около костра, состоит из поджаренного зефира, скреплённого печеньками.

http://tl.rulate.ru/book/31885/687991