Готовый перевод Magic school days / Школьные годы волшебные / Школа — это магия: Глава 72. Нестандартные отклонения

Петуния могла поклясться, что в точности знает, каково это — оказаться в Тартаре. Танталовы муки показались бы раем по сравнению с тем, что преподнесла судьба ей. Шесть летних сезонов Лили буквально фонтанировала своими впечатлениями по поводу мира магии. Шесть летних сезонов Петуния слушала рассказы сестры, будучи просто в восторге от описываемых ею чудес. Шесть долгих летних сезонов в её душе прорастали ростки зависти и злости. Ну почему, почему ей было отказано во всём том, что её сестра получила за просто так? И потому не было ничего удивительного в горечи собранного ею урожая, когда сестра Петунии просто отказалась от «магловского», как даже она сама стала называть не-волшебников, мира, оставляя Петунию жаждать того, что она никогда не может получить.

Но наконец-то настало время, когда рана в её душе начала понемногу зарастать. Она вошла в мир магии как гостья тех, кто были полны решимости обратить вспять тот вред, который причинила ей магия. Она наконец-то могла начать избавляться от той нежелательной ненависти, которую её заставили испытывать к собственному племяннику. И что не менее важно — она наконец-то могла побывать в том мире, о котором столь долго грезила, том мире, о котором знала лишь по рассказам сестры.

Однако реальность почему-то сильно отличалась от ожидаемого Петунией. Она ожидала величие. Она ожидала грандиозность. Она ожидала таинственность. Но вместо этого Петунию ожидал театр абсурда. Лили ни разу в жизни не упоминала миниатюрных поняшек всех цветов радуги, причём некоторых — в буквальном смысле этого слова. И закрой она на секунду глаза, то легко смогла бы поверить, что находится на ранчо где-нибудь в Уэльсе.

Должное быть волшебным, чарующим, необычным внезапно оказалось совершенно простым и обыденным. Петуния всегда представляла единорогов волшебными созданиями — высокими, стройными, белоснежными и, несомненно, величественными. Им должно быть символами красоты, гордости, чистоты и непорочности. Но вместо этого нашла маленькую девочку, с которой пытался подружиться радостный Дадли.

Честно говоря, до сегодняшнего дня у неё бы и язык не повернулся произнести фразу «ручной единорог». Однако именно она идеально описывала новую подружку Дадли, с которой её сын провозился всё время, пока они не покинули больницу. И судя по реакции этой малышки, она получала удовольствие от того, что её гладили, не меньше, чем Дадли, гладя её.

Как и в случае с прошлой фразой, Петуния никогда в жизни не думала, что когда-нибудь столкнётся с выражением «единорог-врач». Однако лечащий врач оказался именно маленькой лошадкой с рогом на лбу. И было совершенно очевидно, что он использовал свой рог, чтобы осмотреть её и поставить диагноз. К счастью, прогноз оказался хорошим. Врач наложил исцеляющее заклинание, которое должно уже к завтрашнему дню вылечить обожжённое горло Петунии. Также врач сказал ей сегодня питаться фруктами и сенными коктейлями, чтобы не ухудшать её состояние. Была лишь одна проблема: ей строго-настрого запретили пытаться разговаривать до тех пор, пока горло не будет окончательно вылечено. А без своего голоса она не могла отругать Дадли и заставить его отпустить свою новую подружку.

В конце концов именно Бон-Бон, их сопровождающая и спонсор, пришлось убеждать Дадли отпустить маленькую, как они её назвали, жеребёнку. Оба ребёнка были жутко недовольны подобной несправедливостью. Мать жеребёнки подхватила свою надувшуюся малышку крыльями и стала шёпотом уговаривать её, обещая устроить вечером вечеринку с тортом, газировкой и маффинами.

Петуния аж напряглась вся, когда увидела, что Дадли уже был готов вот-вот закатить очередную свою истерику. К счастью, недавний (и не самый приятный) опыт научил его, что устраивать истерики у всех на виду — не самая разумная затея. И потому положить ладонь ему на плечо оказалось достаточно, чтобы убедить сдержать свой гнев.

Наверное, нет ничего удивительного в том, что обещание кучи сладостей тут же привлекло внимание Дадли и уничтожило всякую надежду Петунии на то, что сегодня вечером они вернутся домой. Кода Бон-Бон кинула на неё вопрошающий взгляд по поводу требования Дадли остаться на вечеринку, Петуния только и могла, что тяжело вздохнуть и кивнуть, соглашаясь. В конце концов, что же она за мать такая будет, если помешает сыну раз в жизни пережить столь необычное событие?

Теперь, раз они решили остаться до вечера, их первоочерёдной проблемой стал обед. Женщина прикинула, что небольшой перекус в местной кафешке позволит им дотерпеть до вечеринки. Правда, в их планах возникла небольшая заминка, когда неожиданно примчалась оранжево-рыжая пони в шляпе словно прямиком из ковбойских фильмов, крича какой-то бред про взбесившуюся теплицу. Две подруги Бон-Бон тут же поспешили на ферму, оставляя Петунию с сыном в компании Бон-Бон и той расфуфыренной белой единорожки, у которой петуния зареклась ещё когда-либо брать даже воду, не то, что что-то алкогольное.

Сам обед прошёл совершенно обыденно — ну, насколько обыденным может быть обед в ресторане, полном разноцветных поняшек. Повезло, что Бон-Бон удалось убедить официантку, что даже если сено в коктейле будет за счёт заведения, люди всё равно его пить не станут. Повезло вдвойне, что Дадли остался доволен парой бутербродов с арахисовым маслом и бананами — её сыну было куда интереснее разглядывать во все глаза разноцветных пушистых копытных посетителей, которые в ответ столь же беззастенчиво рассматривали его самого. Наблюдая за его поведением, Петуния гадала: он так себя ведёт потому, что на него повлиял вчерашний разговор за ужином или же потому, что боится, что пони сделают с ним что-то унизительное — например, вырастят ему поросячий хвост, — если он сделает что-то не так?

— А куда мы теперь пойдём? — спросил Дадли, когда они вышли из кафе.

— Мы направляемся домой к Твайлайт, — ответила Рерити.

— У неё должно быть что-то, что поможет тебе быстрее выздороветь, — пояснила Бон-Бон, видя, как Петуния вопросительно изогнула бровь.

— Твайлайт живёт внутри того дуба; в нём же, кстати, находится городская библиотека, — сказала Рерити, когда они уже приближались к месту назначения. — Туда мы и направляемся.

На её пояснения Дадли и Петуния только пожали плечами.

— Стоп, а вам разве не кажется это странным? — удивилась белая единорожка. — Не думаю, что люди живут в деревьях.

— Я слышал кучу историй о том, что Пух живёт в дереве, — ответил мальчик.

— А мне казалось, что пух только у птиц бывает! — вытаращила глаза Бон-Бон.

И с этими словами группа из двух пони и двух людей вошла в жилище Твайлайт.

Едва сделав внутри пару шагов, Петуния замерла на месте, увидев, что в библиотеке работал не пони. Лили не раз рассказывала ей, что драконы существуют. Лили говорила, что драконы — огромные, дикие, кровожадные твари. И потому Петуния никогда в жизни не представляла, что её поприветствует дракончик ростом ниже даже Дадли, да ещё и в розовом фартуке с оборками.

— Привет, Спайк, — поприветствовала дракончика Бон-Бон. — Твайлайт говорила, что ты можешь нам помочь.

— Ага, — отозвался ящер, жуя бутерброд с ярко-розовым то ли вареньем, то ли желе. — А чем надо помочь?

— Познакомься, это Петуния Дурсль, — сказала кондитерша. Находившаяся в библиотеке посетительница, услышав это имя, тут же оторвалась от читаемой книги и повернулась туда, куда указывала Бон-Бон. Мгновением позже, резко вдохнув, кобылка на околозвуковой скорости покинула помещение, едва не сбив Петунию с ног. — Доктор сказал, что нам необходимо применять концентрированную любовь ей на лицо.

— Концентрированную любовь? — переспросил Спайк, скептически склонив голову набок.

— Ей на лицо, — подтвердила Бон-Бон.

К счастью, взгляда Петунии хватило, чтобы избавить Дадли от желания присоединиться.

— Хм, как удобно, однако, — отметил дракончик.

— Не пойму, чем именно, — ответила земнопони. — Сомневаюсь, что мы можем просто пойти в магазин и купить баночку концентрированной любви.

Спайк хихикнул и махнул лапкой, подзывая Петунию.

— Вам повезло, — сказал он. Петуния присела перед дракончиком, чтобы он мог легче достать ей до лица. — Ну, была ни была, — пробормотал Спайк и прилепил остатки своего бутерброда на лоб женщине.

Взвизгнув, Петуния отскочила от обнаглевшего ящера.

— Вернись, я должен его тщательно размазать! — воззвал к ней дракончик.

— Спайк! — ахнула ошарашенная Бон-Бон. — Ты что делаешь?

— Пытаюсь применить концентрированную любовь ей на лицо, — пожал тот плечами. — Вы же, кажется, именно этого хотели…

▬▬▬▬▬ ● ● ● ☼ ● ☼ ● ☼ ● ● ● ▬▬▬▬▬

Игнорируя завистливые взгляды, бросаемые встречающимися на пути пони, Барнаби вёл трёх кобыл в ратушу. Он едва ли не гарцевал, вспоминая то, как прошло сегодняшнее утро. Хоть он и не смог раздобыть ещё одно трансфигурационное кольцо, его нынешняя форма оказалась полностью совместима с его партнёршами. Барнаби даже почти сожалел о том, что сейчас его партнёрши чувствовали себя виноватыми за то, что дали себя уговорить на это действо. И даже жаль было с ними расставаться, зная, что после сегодняшнего похода в ратушу он больше никогда в жизни из не увидит. Почти жаль.

Стоит отметить, что они трое были очень пассивными, позволяя Барнаби самому познавать грани удовольствия. Он был просто поражён тем, что они буквально таяли под его ныне отсутствующими руками, пока он выполнял все свои прихоти. Пережитое им было столь невероятным, что он даже предложил отложить аннулирование договора на другой день. Увы, это оказалось напрасным, поскольку немного позже им сообщили, что их ожидает принцесса.

Тем не менее Барнаби был более чем доволен тем, как всё для него обернулось. Договор, который его заставила подписать Прима, здесь не может быть приведён в исполнение, и теперь ему оставалось лишь рассказать правду о том, что его вынудили на это пойти. Тогда, в целительском крыле после того, как он решил проучить первоклашек, Барнаби столкнулся с пони, способной распознавать неправду. И он бы был полнейшим глупцом, если бы не подозревал принцесс в том, что они тоже обладают похожими способностями. И потому его оружием станет правда. Его слизеринское воспитание нашёптывало ему, что он мог бы бросить Кэррот, Чирли и Берри на съедение волкам, однако подобный поступок не принесёт ему никакой выгоды. Кроме того, он не допустит, чтобы этих кобыл сделали крайними. Барнаби был уверен, что сможет аргументировать необходимость разрыва того брачного договора, не выставляя их виновными. Возможно, три кобылы даже согласятся разделить с ним праздничную ночь, прежде чем он вернётся в Британию.

Как только они вошли в ратушу, пара фестралов в доспехах провели их четверых прямиком в кабинет мэра. В помещении их дожидалась пожилая кобыла песочного цвета вместе с крупным полуночно-синим крылатым единорогом. Испускаемая последней аура величия была столь сильной, что Барнаби рефлекторно поклонился даже раньше, чем успел об это подумать. Мэр вдруг резко вдохнула, принюхиваясь, а затем залепила копытом себе по лбу, тогда как принцесса, если правильно понял, кем была высокая крылорогая кобыла, лишь слегка приподняла бровь.

— Чирли! — простонала мэр, не поднимая взгляда. — Как ты могла?!

— Он был очень… — малиновая кобыла виновато замялась, переступая копытами, — агрессивен.

— Воистину, — пробормотала принцесса. — И без сего досадная головоломка сложней вдруг стала, при сём одновременно разрешившись.

— П-п-принцесса Луна, — заикаясь, подала голос Кэррот Топ. — Мы… мы знаем, что не должны были, просто… Барнаби Ли был так настойчив.

— В сём убедимся Мы сей час. Зри в очи мне, подданная! — приказала принцесса Луна.

— Д-да, ваше высочество, — ответила Кэррот, оторвав взгляд от пола.

Принцесса прищурилась и произнесла лишь одно слово:

— Legilemens!

Ахнув, Барнаби бросился вперёд и сбил бледно-жёлтую кобылу с морковками на бёдрах, разрывая зрительный контакт.

— Занятно, — произнесла принцесса Луна, озадаченно моргнув. — Поистине, актив сей впечатляющ.

— Использование легилименции на ком-либо без его на то разрешение является нарушением закона! — рыкнул Барнаби.

— На родине твоей — возможно, — ответила принцесса. — Но в мире сём Мы — закон. Однако же довольны Мы узнать, что не свершили сии кобылы преступленья. Не применялось принужденья с их стороны к тебе.

Мэр громко вздохнула от облегчения.

— Значит, мне стоит подготовить документы для аннулирования договора? — спросила пожилая земная пони. — Если они после этого захотят продолжить отношения, это уже будет их собственным решением.

— Ошибочно твоё предположенье, — возразила принцесса Луна. — Прибыли Мы сегодня не для того, дабы контракты рвать. Коль был бы сей вопрос простой о том, что пони жеребца заставили вступить в сию связь силою, то для решенья сего достаточно Нам было, — крылорогая кобыла смерила Барнаби оценивающим взором. — Не думай, Барнаби Ли, что забыли Мы, как ты в ситуации сей очутился. Сим утром Мы аудиенцию вели с твоим министром. И совершенно ясно дал он нам понять, что договор сей не противен и на законных основаньях заключён.

Парень в теле пони только и мог, что громко сглотнуть, чувствуя, как свобода вдруг стала отдаляться от него.

— Да как вы можете такое говорить? — ахнула Чирли. — Барнаби Ли сказал, что у него просто не оставалось выбора.

— Ты с ума сошла с ней спорить?! — взвизгнула Кэррот Топ и только после этого взяла себя в руки.

— Сие хоть и претит морали нашей, не вправе договор ваш разорвать Мы, поелику законы наши и табунов традиции согласны люди чтить, — пояснила принцесса. — И факт сей, что ты решил воспользоваться положеньем и отношенья ваши углубить, поелику считал, что договор разорван будет ваш и ты последствий избежишь, является бальзамом для Нашей совести. Известно Нам, средь вида вашего пол агрессивный — именно самцы.

У Барнаби хватило порядочности сделать виноватый вид.

— Законным что считается на землях ваших, досель не согласуется со мненьем нашим, как с жеребцами обращаться надлежит, — продолжила принцесса Луна. — Однако в свете того, сколь претит твоему народу обладанье не меньше двух кобыл на жеребца, кристально ясно Нам, что на уступки обе стороны должны пойти. В сём смехотворная ирония, что сей момент, столь спорный меж правительств наших, возник на нашем нежеланьи преимуществом несправедливым пользоваться из-за несовершенств миров наших законов.

— Людские жеребцы агрессивнее, чем их кобылы? — вскинулась Кэррот Топ, практически пропустив мимо ушей остальную часть монолога Луны.

— Я почему-то не удивлена, — заметила Берри Панч.

— Да помолчите вы! — зашипела Мэр, замахав копытом на этих двоих кобыл, и вновь повернулась к синей принцессе. — То есть вы хотите сказать, что этот договор является законным?

Принцесса Луна глубоко вздохнула, прежде чем продолжать.

— На людских землях сей договор законен столь же, сколь в нашей договор о табуне законен, — пояснила она. — Вопрос всегда стоял, сколь далеко готовы мы признать закон друг друга. С сего момента компромиссов начинается обмен. Людским родам запрещено к семье на верность принуждать посредством чар. За это в табунах людей замест кобылы альфой будет жеребец. Вдобавок, жеребец людей обязан взять в табун не меньше двух кобылок пони, за это сей жеребец получит право включить в табун одну людскую кобылу, что изберёт он, ежели она устроит участниц табуна его.

— Боюсь, здесь кроется много возможных проблем, — нахмурилась Мэр.

— Не отрицаю, в законе сём есть недочёты, — изогнула бровь принцесса Луна, — что могут привести к ошибкам, и посему над ним работа не прекращена. Однако обсудили мы уже, что сии уступки не могут применяться, коль преступленье уголовное совершено. Тот договор, что заключил Барнаби Ли, — живой пример потери привилегий ключевых: сей жеребец ни права голоса решающего не имеет, ни альфа-жеребцом не стал. Аналогично в их мире есть преступники, что приняты уже в сообществе людском, кого судить боле не вправе мы аль требовать защиты их от верности магии рода.

— Как-то это всё слишком запутанно, — вздохнула Чирли.

— Сие политика, — был дан ответ.

— Тогда возникает другая дилемма, — сказала Мэр. — У нас в городе уже живёт бывший людской жеребец, женатый лишь на одной кобылке. И до сегодня он отвергал любые попытки расширения табуна со стороны наших соотечественниц. Значит ли это, что он также обязан принять в свой табун двоих эквестриек? И если да, то в какой срок?

— Сей жеребец перенесён в Эквестрию Дискордом был до установленья отношений дипломатических, — крылорогая кобыла вздохнула и на секунду прикрыла глаза. — Скажи ему, что несоблюдение законов наших условию досрочного освобождения его противоречит. И появленья время для закона значенья не имеет. Обязаны все следовать закона букве, коль не желают пережить его несоблюдения последствий.

— Как скажете, принцесса, — ответила Мэр, сдвигая стопку лежащих перед ней листов на край стола. — Есть ещё какие-то вопросы, которые нам следует сейчас обсудить?

— Стойте! — воскликнула Чирли. — Мой табун не расписывался в договоре! Разве это не значит, что Барнаби Ли свободен от него?

— Его проступки против табунов закона куда суровее заслуживают наказанья, — Луна обожгла обсуждаемого ледяным взором своих синих очей. — Согласно слов Министра Магии, людская магия распознаёт интимный акт с кобылой пони как заключенье официальных брачных уз. А посему деяньями своими дальнейший разговор бессмысленным он сделал.

▬▬▬▬▬ ● ● ● ☼ ● ☼ ● ☼ ● ● ● ▬▬▬▬▬

Мощный ветер уносил Розу подобно неуправляемому воздушному змею. Её испуганный визг остался там, несколькими милями позади. Конечно, взрослый пегас без проблем способен справиться с подобным ветром — в конце концов, пара десятков пегасов могут и целое торнадо закрутить или напротив усмирить, — однако для такой маленькой девочке в теле ещё меньшей по сравнению с ей родным обликом жеребёнки подобная задача была попросту невыполнимой. Разум до смерти напуганной малышки метался в поисках способа спастись от уносящего её всё дальше и дальше ветра. Должен же быть какой-то выход! Внезапно, подчиняясь инстинкту, жеребёнка вся сжалась и резко сложила крылья, плотно прижимая оные к своему тельцу, тем самым полностью лишаясь подъёмной силы, — и уже через пару секунд, подобно футбольному мячу, понеслась навстречу проносившемуся под ней белому снежному покрывалу. Первой на пути живого снаряда возникла верхушка сосны, которая обломилась, не выдержав удара, но, тем не менее, немного снизила скорость маленькой летуньи. Пару верхних веток её соседки ждала та же участь — собственно, как и ветки ещё двух сосен, оказавшихся на пути пушистого ядра. Пробитый ею путь разрушений резко оборвался, когда Роза, мячиком отскочив от одной из нижних веток, врезалась в ствол уже пятой по счёту сосны, по которому и сползла в сугроб возле дерева. Её внезапное путешествие наконец-то завершилось.

Дезориентированная, пытающаяся побороть головокружение и подступающую тошноту, Роза игнорировала едва слышные крики брата, дожидаясь, пока мир перед её глазами не перестанет вращаться. Затем она кое-как выбралась из снежного сугроба и по-собачьи отряхнулась. Помотав головой, девочка в теле пегасёнки осмотрелась. Повсюду вокруг, насколько хватало глаз, были лишь покрытые снегом сосны и голые стволы деревьев — и укрытое тучами серое небо, сквозь которые угадывались очертания солнца.

— ДИН! — жалобно закричала Роза, чувствуя подступающий страх.

— Он разговаривает, — внезапно раздался позади неё мужской голос.

Испуганно пискнув, пегасёнка резко развернулась и увидела трёх странных людей. Первым из них был мужчина, голос которого она только что услышала, второй — взрослая женщина, третьей же — девочка примерно её возраста. Непонимающе моргнув, Роза посмотрела на незнакомцев ещё раз. Однако увиденное ею не изменилось: выше пояса незнакомцы были людьми, однако ниже пояса — лошадьми.

— Ой, здрасьте, — нервно сказала девочка в теле пегасёнки. — А вы можете сказать, как попасть в город?

Мужчина подошёл ближе, тогда как двое других лошаделюдей наоборот отошли назад.

— Ты ребёнок? — спросил он.

— Мне уже пять лет, во! — гордо заявила Роза.

— Это не ответ на мой вопрос, — возразил мужчина. — Предполагаю, что ты ещё дитя, однако я не встречал доселе тебе подобных. И судя по твоему голосу, ты ещё слишком мала, чтобы бродить по этому лесу в одиночку.

— Это всё этот дурацкий ветер меня сюда принёс! — возмутилась пегасёнка, отступая на пару шагов от нависавшей над ней высокой фигуры. — Зато моему брату одиннадцать, а мои родители уже взрослые.

— Она лишь дитя, — сказала женщина, подходя вместе с девочкой ближе. — Похоже, она просто заблудилась.

Мужчина смерил Розу пристальным взглядом.

— Я нахожу её присутствие тревожащим, — хмыкнув, сказал он. — Я едва вижу её, и то немногое, что можно разглядеть, гласит, что прочь она уходит от предначертанной судьбы своей.

— Особенностью её вида эта способность может быть, — произнесла женщина. — Не столь могущественная на вид она, судьбе чтоб вызов бросить.

— Я — Роза, а не «она», — сказала пегасёнка, которой начали надоедать эти разговоры взрослых.

— А я — Лисента, — отозвалась девочка напротив неё, делая несколько шагов вперёд.

— Не будь беспечна, не знаем мы, опасна ли она, — предостерегла женщина, хватая девочку передним копытом, заставляя её сделать пару шагов назад.

— Она, возможно, очень ядовита, — добавил мужчина, разглядывая яркую расцветку Розы.

— Я не опасная! — надулась пегасёнка. — Я хорошая девочка, просто непослушная. Давай будем друзьями?

— Давай! — обрадовалась Лисента, выглядывая из-за ноги женщины.

— Несомненно, лишь дитя, — произнесла женщина, переведя взгляд с Лисенты на Розу и обратно. — Пожалуй, стоит отвести её в деревню к людям.

— Надвигается буря, — категорично заявил мужчина.

— Она лишь дитя, — повторила женщина. — И коль не беспокоит тебя её благополучие, то проводи Лисенту обратно в лагерь, а я сама сопровожу малышку к людям.

— Тебе я не позволю столь близко к людям подходить, — возразил мужчина. — Ты позаботься о нашей дочери, я же прослежу, чтобы дитя вернулось к людям в безопасности.

— Роза! — раздался вдруг крик Дина, который, пролетев вдоль пути разрушения, резко приземлился возле сестры. — Ты в порядке?

— Дин! — обрадовалась маленькая пегасёнка. — А я новых друзей нашла!

— А? — Дин обернулся к собеседникам сестрёнки и осмотрел их с головы до ног. — Похоже, в Запретном лесу и правда живут кентавры. Здравствуйте.

— Его я тоже едва вижу, — ответил мужчина, также внимательно изучив крылатого жеребёнка.

— Чего? Да если бы у меня цвет шерсти был хоть чуть-чуть ярче, я бы светился в темноте!

— Твои слова весьма грубы, Бреон, — пожурила его женщина. — Здравствуйте, малыши.

— Здрасьте! — чирикнула Роза, тогда как её брат просто помахал копытцем.

— Ветер крепчает, — сказала женщина. — Терять не стоит время; вам дóлжно прибыть в место, нужное вам, нам же — в место иное. За мною следуйте, чтоб выйти к людям.

— Уже сказал я, что провожу их, — возразил Бреон.

— Я тоже хочу пойти! — добавила Лисента. — Роза ведь теперь моя подруга.

— Ты прямо в лагерь возвращаешься, не спорь, — отрезал мужчина. — Буря, что грядёт, суровой и опасной будет.

— Роза! Дин! — раздался крик Лиры, и, обернувшись на голос, Роза увидела приближающуюся к ним мятную единорожку, которая, пробиваясь сквозь снег, скорее высоко подпрыгивала подобно оленю, чем мчалась галопом. — Слава Селестии, поисковое заклинание сработало! Больше меня так не пугай!

Роза увидела, как мужчина наложил стрелу на лук в своих руках, но хотя бы не стал его поднимать. А она и не заметила до этого, что у него был лук.

— Ещё один. И этого не вижу я вообще. Созданья хаоса они.

— Остановись! — попыталась урезонить его женщина. — Они не избирали, какой природы им родиться, вдобавок непохоже, что враждебны нам они. К тому же присмотрись — судьбы своей отметку несёт она на крупе.

— Однако нить её не вплетена во ткани бытия, — возразил мужчина. — Они опасные и странные создания.

— Роднёй единорогам, видимо, приходится она, — не согласилась женщина. — Толику уважения к их роду прояви, коль не дала она тебе причин обратного.

— Ух ты! — выпалила Лира, подходя к группе. — Настоящие живые кентавры! Здравствуйте! А вы живёте в этом лесу, да? Меня Лира зовут. Очень рада с вами познакомиться.

— Ещё одно дитя? — вопросил мужчина, опустив взгляд на зелёную единорожку.

— Эй! Я уже взрослая! — надулась та.

— Хорошо, — произнесла женщина. — Мы рады, что ты пришла забрать детей своих.

— Огромное спасибо, что присмотрели за ними двоими, — сказала Лира. — Кстати, мы как раз уже скоро отправляемся на вечеринку. Не хотите к нам присоединиться?

— Надвигается буря, и мы должны спешить укрыться от неё, — отказался мужчина. — А потому сейчас мы с вами распрощаемся.

— Ну ладно, — ответила единорожка. — Была рада с вами встретиться.

— Скатертью дорога, — сказала женщина и развернулась, намереваясь уйти.

— Лисента, пока! — выкрикнула Роза.

— Пока, Роза! — печально отозвалась маленькая кентавра.

▬▬▬▬▬ ● ● ● ☼ ● ☼ ● ☼ ● ● ● ▬▬▬▬▬

Серьёзность собрания только подчёркивалась высотой положения собравшегося в помещении начальства. Когда все расселись по местам, руководители МИ-5 не могли не заметить того, что глава их отдела выглядел так, словно мыслями был где-то далеко. Похоже, что бы ни произошло, эта встреча будет какой угодно, но только не обычной.

Когда последний вошедший приглашённый закрыл за собой дверь, глава МИ-5, уперев локти в стол, опёрся головой в свои ладони.

— Значит, вот каков будет порядок действий, — сказал он. — Сейчас я вам рассказываю, что произошло сегодня утром. Затем вы начинаете оформлять документы, по которым я временно буду отстранён от занимаемой мной должности, пока я не буду вновь уверен в своём психическом здоровье и психологической устойчивости. В это время вы проведёте расследование по поводу существования тайного сообщества людей, использующих магию.

Со стороны присутствующих на собрании агентов раздался негромкий гул обсуждений, при этом некоторые из них мысленно согласились с тем, что и впрямь стоит заняться заполнением упомянутых выше документов.

— А-а, вы опять узнали по поводу ведьм и волшебников, — сказал один из присутствующих. — А я уж боялся, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

В кабинете внезапно повисла оглушительная тишина, все присутствующие обернулись к говорившему.

— Что значит «снова»? — уточнил глава десяток секунд спустя.

— Ну, вы каждые два-три месяца хватаете троих или четверых из нас и запираете нас в том кабинете с большим портретом женщины в зелёном платье, — скучающим тоном стал объяснять мужчина. — Затем начинаете находить различные доказательства существования пользователей магии, строить разные планы и так далее, и тому подобное. Однако прежде, чем планы оказываются реализованы, появляются они, стирают всем память — и всё возвращается на круги своя. А после их ухода вы не помнили ни о магии, ни о тех, кто с ней был связан.

— Тогда как ты сохранил воспоминания? — потребовал ответа глава МИ-5.

— Сэр, вы сами назначили меня связным с ними. Я один из тех, кого они называют сквибами. Вы хотели, чтобы мы могли как-то координировать наши действия, когда их интересы пересекались с нашими. И моя работа в том и состоит, что следить за ними, а также за теми, кто знает о существовании магии. Кроме того, они регулярно подправляют вам память каждый раз, как вы подходите ко мне и требуете объяснить, чем я занимаюсь всё своё рабочее время. Вы уже раз пятнадцать требовали от меня отставки, потому что думали, что я какой-то бездельник, тогда как правда в том, что это всё, что я мог сделать, не отставая от графика.

— И ты не сделал ничего, чтобы наши воспоминания не были стёрты? — возмутился один из агентов. — Такова, значит, твоя верность?

— Я верен стране и королеве, — возразил сквиб. — Однако я был вынужден дать магическую клятву, которая не позволяет мне что-либо вам рассказывать. Я не могу сам заводить разговор о чём-либо, связанном с магией, с теми, кто не знает о ней. Собственно, я вам даже намекнуть на эту тему толком не могу.

— Уилсон, Хартон, залечь на дно! — рявкнул глава МИ-5.

Двое мужчин тут же бросили заполнять документы и поспешили вон из кабинета. Сквиб, не говоря ни слова, многозначительно посмотрел на оставленные ими бумаги. Тут же один из агентов так же молча сложил их к себе.

— Итак, — вновь заговорил глава, когда за двумя ушедшими агентами закрылась дверь, — мы когда-нибудь обсуждали межмировых разумных пауков или пони?

— Нет, сэр, это что-то новое, — ответил сквиб.

Тем временем незаметно для всех присутствующих на свою картину, полускрытую за крупным растением в горшке, вернулся мужчина.

— Если это правда, то я уже боюсь представить, насколько огромна дыра в нашей безопасности, — продолжил глава МИ-5.

Продолжить свою мысль ему помешал внезапно раздавшийся в помещении громкий хлопок.

— Добрый день, джентльмены, — сказала женщина в мантии, взмахнув палочкой, запирая все двери в помещении. — Смотрю, сегодня вы собрались в почти полном составе?

— Добрый, Салли, — ответил сквиб, пока остальные таращились на, несомненно, ведьму, явившуюся из ниоткуда. — Как твои дети?

— Спасибо, хорошо, — ответила она. — Старший в этом году уже в Хогвартс пошёл, на Равенкло, решил по моим стопам пойти. Мистер глава, — обратилась ведьма к самому высокопоставленному лицу среди присутствующих, — как ваше сердце, больше не беспокоит? Мне в прошлый раз пришлось его вам немного подлатать, не хотелось бы, чтобы моя работа была насмарку.

Глава МИ-5 только вздохнул.

— Не помню, чтобы у меня с ним были какие-то проблемы.

— Рада это слышать, — улыбнулась Салли, а затем нахмурилась, увидев одно из мест пустующим. — Только не говорите мне, что вы сказали Хартону залечь на дно, ненавижу гоняться за ним по канализации.

▬▬▬▬▬ ● ● ● ☼ ● ☼ ● ☼ ● ● ● ▬▬▬▬▬

Вспышка пламени над крышей дома знаменовала прибытие Свити Белль и Филомины. Девочка с розово-лиловыми кудряшками оглянулась вокруг и почти сразу обнаружила свою цель, а затем, улыбаясь, подошла к друзьям, выглядывающим из-за края крыши на улицу внизу.

— Привет, девчата, как дела? — спросила она.

— Здоров, Свити, — ответила Эбигейл, не поднимая взгляда. — Я тут как раз нашла одно заклинание и хотела его попробовать.

— А почему здесь, на крыше? — поинтересовалась превращённая единорожка.

— О, приветствую, Свити, — поздоровалась Луна. — Миссис Бейтс настояла на том, чтобы мы не устраивали опять беспорядок в её квартире. И это место нам показалось лучшим на случай, если что-то опять взорвётся нам в лицо, к тому же чары гоблинов против отслеживания наложены на весь дом.

Поддавшись любопытству, Свити стала наблюдать за тем, как Эбигейл взмахнула палочкой и, закрыв глаза, произнесла заклинание. Затем бесстрашный экспериментатор открыла глаза и недоумённо огляделась.

— Ну и где оно? — спросила она. — Где моё какао?

Внезапно внимание группки детей привлёк громкий автомобильный гудок. Выглянув из-за края крыши, дети нашли взглядом источник звука и обнаружили молоковоз, мчащийся на всех парах прямо на оставленную без присмотра детскую коляску. Раздался громкий визг тормозов, машина вильнула влево и попала двумя колёсами на заледеневшую лужу, отчего её вынесло на встречную полосу, где в перевернувшуюся набок цистерну врезался едущий навстречу фургон. Из покорёженной цистерны стало вытекать молоко, фургон же кровоточил шоколадным сиропом. И в довершение картины проезжавший мимо доставщик на велосипеде, засмотревшись на аварию, потерял управление и полетел кувырком со своего двухколёсного транспортного средства, отчего коробки с зефирками, которые он вёз, упали прямо возле места аварии, рассыпая вокруг своё содержимое. Выскочивший из фургона водитель завопил от ужаса и кинулся наутёк. Несколько секунд спустя цистерну вместе с фургоном поглотил взрыв вытекшего из бака бензина.

Гермиона повернулась к Эбигейл и строго уставилась на втянувшую голову в плечи девочку:

— С сегодняшнего дня тебе запрещено пытаться приготовить горячее какао.

http://tl.rulate.ru/book/28591/1661134