Готовый перевод Hegemon Greece! / Гегемон Греции!: Глава 364

Когда Дионисий пришел к власти, он глубоко осознавал стратегическое положение Эпипольского плато, примыкающего к городу для его обороны от Карфагена (именно это место заняла афинская армия и вела длительную битву за стены против Сиракузян). Поэтому он мобилизовал более 6 000 вольноотпущенников, которые, подстегиваемые обещанием гражданства, за короткое время построили стену длиной около 7 500 метров, опоясав Эпипольское плато, площадь которого была примерно в шесть раз больше площади центральной части Сиракуз.

В это время Сиракузы стали самым большим городом во всей Греции: На востоке он упирался в море и скалы, на западе и севере — в горы, где дороги были опасными и труднопроходимыми, и только на юго-западе находилась его большая гавань. Однако некоторые болота и реки затрудняют марш армии, поэтому, когда карфагенский полководец Гимилько повел свою армию к городу Сиракузы, у него не было возможности захватить этот огромный город, что в конечном итоге привело к поражению из-за вспышки чумы.

Повозка Анситаноса ехала к юго-восточному углу Сиракуз к острову Ортигия. Хотя он и назывался островом, на самом деле он соединен с сушей. В этом месте впервые были основаны Сиракузы, а позже здесь был расположен Сиракузский акрополь. Несмотря на то, что акрополь большинства греческих городов-государств располагался в основном в центре города, акрополь Сиракуз был странным образом расположен на другом берегу моря.

Полюбив расположение острова Ортигия, Дионисий решил построить на нем свой дворец. Извлекая уроки из дважды происходивших в Сиракузах бунтов граждан, он окружил весь остров стенами и разместил гарнизоны, разрешив жить на острове только своим друзьям и сторонникам. Естественно, резиденция Филиста также находится на острове.

Повозка продолжала двигаться, пока не достигла перешейка, соединяющего остров Ортигия с Сицилией. Перед повозкой возвышается высокая стена, которая полностью отрезает дорогу на остров. На передней стороне стены также находилась небольшая, но укрепленная башня. Можно представить себе, что при нападении врага солдаты на башне и стене окружили бы его.

Потерявшись в своих мыслях при виде такого расположения, Анситанос вернулся в повозку и негромко сказал Хениполису: «Когда вождь стоит на страже своих граждан, как могут граждане уважать и любить его?!».

«Действительно, нелегко быть тираном, ведь даже граждане Сиракуз едва не убили его». — Хениполис бродил по Сиракузам последние два дня и кое-что узнал, поэтому он выразил свое понимание: «По сравнению с этим, архонт Давос чувствует себя гораздо спокойнее в Турии».

«Ты должен помнить, что архонт Давос не тиран». — Анситанос заметил склонность Хениполиса сравнивать статус Давоса в Турии с Дионисием, поэтому он сразу же напомнил ему: «У архонта Давоса нет даже мысли о том, чтобы быть тираном. Иначе он не создал бы Народный трибунал чтобы ограничить полномочия власти!».

Глаза Анситаноса были полны признательности, и Хениполис мог только задумчиво кивнуть. Через мгновение он нерешительно спросил: «Учитель, а мой отец — тиран?».

***

Пройдя через допрос городской стражи, карета проехала через ворота и въехала на остров Ортигия.

Резиденция Филиста весьма роскошна, особенно зал для приемов, большой и просторный, вымощенный цветным мрамором, гладким, как зеркало; по обеим сторонам мощеной дорожки выстроились искусно вырезанные, инкрустированные золотом светильники с пятью свечами толщиной с руку на каждом фонарном столбе, освещавшие зал ярко, как днем; а в зале вокруг каждого стола стояло более дюжины красивых рабынь с разным цветом кожи.

Самый главный министр Дионисия, контролировавший гражданскую администрацию Сиракуз, Филист, был немного худощав, с налетом грамотности под его довольно красивыми чертами лица. В этот момент он начал представлять Анситаносу других гостей на банкете с улыбкой, доброй, как весенний ветерок, на лице.

«Это Лептинес, брат великого Дионисия и наварх Сиракуз!».

«Я рад встрече с вами!».

Обе стороны поприветствовали друг друга. Анситанос воспользовался случаем, чтобы с любопытством осмотреть другого человека, и подумал о том, что брат Сиракузского тирана имеет относительно простую внешность.

«Это еще один министр великого Дионисия, а также мой лучший друг, Геролис!». — У мужчины средних лет, которого упомянул Филист, был острый и твердый взгляд. Затем он шагнул вперед и, взяв инициативу в свои руки, поприветствовал его: «Добро пожаловать, Анситанос из Турий, я давно слышал о вашем имени! Несколько лет назад я был в Амендоларе и встретил вашего архонта Давоса. О, простите меня, в то время он еще не был архонтом Теонии, но он произвел на меня глубокое впечатление!».

Анситанос поспешно поприветствовал его в ответ и выразил свою благодарность.

Затем Филист представил ему следующего человека: «Это стратег из Сиракуз, Масиас».

Масиас был грубым на вид бывшим командиром кампанских наемников, и он просто поприветствовал Анситаноса.

Затем Филист подвел Анситаноса к последнему гостю: «Это также мой лучший друг, самый известный поэт-музыкант в Сицилии — Филоксен!».

Тогда человек по имени Филоксен сказал: «Господин Филист, вы слишком меня превозносите. Я всего лишь обычный человек, который просто любит музыку и поэзию, и я не могу сравниться с ними, так как не занимаю никакого поста в Сиракузах».

Он указал на стоящих перед ним: «Если бы я не слышал, что вы из Турий и ученый, я бы не пришел».

Резкие слова Филоксена заставили Филиста немного смутиться, но Хениполис, который стоял позади Анситаноса, удивленно спросил: «Вы Филоксен? Поразительно! Барды Турии часто пели ваши стихи, такие как «Осенний ветер шелестит", "Сердце грустит", "Бывшие любовники». Все они прекрасны».

Филоксен был весьма удивлен, так как не ожидал встретить на этом банкете своего поклонника из Турии: «Ты?..».

«Хениполис, ученик Анситаноса». — Быстро ответил юноша.

«Он также единственный сын Авиногеса, архонта Лаоса». — добавил Масиас.

Анситанос был потрясен. Глядя на выражение лица другого, было очевидно, что он уже знал личность ученика: 'Похоже, Сиракузы уже провели подробное расследование о нас'.

«Ученик? Чему ты у него учишься?». — Филоксенус спросил с удивлением, так как он ничего не знает об Анситаносе.

«Я изучаю историю Средиземноморья, а также тренируюсь в написании литературы и участвую в составлении книг для учителя». — Ответил Хениполис.

Филоксенус удивленно посмотрел на Анситаноса и прямо спросил: «Какую книгу вы пишете?».

Тогда Анситанос скромно ответил: «Я хотел написать подробную книгу об истории Южной Италии. Я только начинаю и сейчас собираю информацию…».

«Хорошо, все. Давайте расположимся на пиру и поговорим во время еды». — По настоянию Филиста, собравшиеся отправились на свои места.

Вскоре слуги принесли тарелки с блюдами.

«К сожалению, у меня нет повара, который мог бы приготовить блюда кухни Турии, которая очень знаменита. Надеюсь, эта еда доставит вам удовольствие». — Сказал Филист Анситаносу.

Анситанос раскрыл руки, указал на еду на столе и удивленно сказал: «Все это аппетитно!».

Филист рассмеялся, и когда он собирался заговорить, Лептинес сказал: «Я слышал, что твой архонт, Давос, изобрел большинство знаменитых блюд Теонии. Это правда?».

«Вы должны знать, что эти вкусные блюда были приготовлены в ресторане жены Давоса, Хейристойи. Поэтому почти все жители Теонии считают, что их придумал Давос, в том числе и я». — Анситанос вежливо ответил.

«Я также слышал, что он изобрел регби и футбол, которые сейчас популярны в Магна-Греции. И даже ваши врачи в Теонии называют его учителем. Поскольку Союз Теонии — мощная сила, у него должно быть много дел, поэтому, будучи его архонтом, как он может тратить столько энергии на такие мелочи?». — Спросил Макиас с ноткой сомнения в своих словах.

«Мы можем только признать, что некоторые люди просто благосклонны к чудесам, и, естественно, у них больше таланта и энергии, чем у других. Хотя такие примеры редки, они не являются редкостью, например, Периандр — бывший тиран Коринфа… кроме того, Аид глубоко благоволил нашему архонту!». — Спокойно ответил Анситанос.

«Как может ваш архонт сравниться с Периандром, который много веков назад создал славу Коринфа?». — Вмешался Филоксенус.

Хениполис возмутился, но Анситанос поспешил остановить его взглядом. Анситанос почувствовал, что этот Сиракузский поэт — честный человек, и серьезно сказал: «Но в сердцах жителей Теонии наш архонт Давос намного лучше и важнее Периандра! Потому что он во главе армии снова и снова побеждал сильных врагов; восстановил сожженную Турию; победил варваров в горах; построил дороги для людей и сделал торговлю процветающей; построил больницы, чтобы помочь людям при ранах и болезнях; поддержал создание академии и школ, которые улучшают качество образования простых людей и поощряют ученых к исследованию знаний; изобрел игры с мячом и вкусную еду для развлечения людей; также он установил справедливые законы, чтобы дать гражданам больше прав. И именно созданный им Союз городов-государств Теонии привел к тому, что в Магна-Греции, которая в прошлом постоянно воевала между собой, в течение нескольких лет царил стабильный мир, и войн больше не было. Поэтому некоторые граждане Теонии даже называли его на собрании «отцом», так как он заслуживает звания отца Союза Теонии!».

Выслушав его, Филоксен похвалил: «Если все так, как вы говорите, то я хотел бы взять свои слова обратно. Если ваш архонт сделал так много для Теонии всего за несколько лет, то он действительно замечательный. В некотором смысле он наверное… лучше Дионисия».

***

http://tl.rulate.ru/book/28005/2394992