Готовый перевод Hegemon Greece! / Гегемон Греции!: Глава 292

Долгое время люди, питавшиеся процветающей торговлей и плодородными землями Таранто, теперь, когда они почувствовали жестокость войны, у них больше нет стремления соперничать с Теонией, и единственное, на что они теперь надеются, это на то, что больше не будут принесены в жертву близкие в их собственных домах.

По настоятельному требованию граждан Совет поспешно организовал экклесию. После жарких дебатов они, наконец, решили использовать победу в битве для заключения перемирия с мессапийцами.

Чтобы предотвратить сопротивление радикально настроенного архонта — Диаомиласа, экклесия начала выборы следующего архонта заранее. Умакас все же был избран, а Дистимас снова стал архонтом, с миссией отправиться в Мессапи и завершить мирные переговоры.

Что касается Диаомиласа, то тарантинцы не столь радикальны, как кротонцы, и не требовали суда, но его возвращение к власти в Таранто было бы сопряжено с трудностями.

Пока Диситимас направлялся в лагерь тарантинцев, Давос писал ответ сенату Теонии: «Уважаемые государственные деятели, после того как мы привели армию в Таранто, мы вчера сразились с 30 000 войск мессапи-певкетии на Анленских горах и победили, хотя наши солдаты понесли лишь незначительные потери, тарантинцы понесли большие потери».

Судя по результатам битвы, упадок Таранто неизбежен. Поэтому архонт Гераклеи Терифиас взял на себя инициативу и выразил намерение присоединиться к Альянсу Теонии, а архонт Метапонтума Тауделес колебался.

«Государственные деятели, возможно, вы не осознаете этого, но Союз Теонии больше не является слабым и маленьким городом-государством, который в прошлом подвергался вторжению могущественных городов-государств, и теперь он стал самой могущественной силой в Южной Италии! Поскольку Теония теперь стала гегемоном Южной Италии и вызывает беспокойство у других городов-государств, мы должны изменить нашу осторожную и консервативную манеру поведения и продемонстрировать силу мощного союза. Только так города-государства Южной Италии смогут объединиться вокруг Теонии и защитить безопасность Теонии, а Теония, в свою очередь, защитит мир и стабильность всех греческих городов-государств Южной Италии. А защита жизни каждого грека — это то, к чему должен стремиться Сенат Теонии!».

«Сиро, греческое племя, живущее среди иноземцев, пришло к нам просить помощи в их кризисное время, которое является для нас испытанием. Если мы откажем им, это вызовет сомнения у наших союзников и городов-государств, которые наблюдают за нами, но если мы согласимся, это воодушевит города-государства, которые возлагают надежды на Теонию, потому что Теония протянула руку помощи даже такому маленькому племени, как Сиро, что мы даже вступили в войну с Бруттиями. И это заставит их думать, что Теония отдаст все свои силы, чтобы помочь другим городам-государствам, когда они окажутся в опасности!».

«Кроме того, даже если мы вступим в войну с Бруттиями из-за защиты племени Сиро, нам не придется сожалеть об этом, потому что война между Теонией и Бруттиями неизбежна! Причина, по которой племя Сиро попросило нас о помощи, заключается в том, что Консентия объединяет племена брутти, чтобы сформировать более мощный и страшный союз племен брутти, подобно бывшей коалиции племен луканцев. Как мы все знаем, земли региона Брутти бесплодны и непродуктивны. Поэтому бруттийцы часто переходили через горы и грабили греческие города-государства, чтобы получить товары и население. И теперь, с образованием единого племенного союза бруттианцев, они обязательно будут расширяться, чтобы достичь большего развития своей расы!».

«Но посмотрите вокруг Брутти; они либо окружены территориями Теонии, либо соседствуют с нашими союзниками. Брутти подобен зверю, лежащему рядом с Теонией, так приручим ли мы его, пока он не вырос? Или мы будем бороться с ним, когда он вырастет? Ответ, несомненно, первый!».

***

Затем Давос передал письмо Мариги.

Проводив его, вошел Толмидес и подробно рассказал Давосу о расследовании, касающемся нападения солдат на человека.

Давос растрогался, узнав, что солдаты нарушили военный закон из-за него, так как он даже не ожидал этого.

Он пробормотал: «Оливос…».

И затруднялся принять решение.

Толмидес воспользовался случаем, чтобы убедить его: «Архонт, именно потому, что тарантинец оскорбил наших солдат… и вас, Оливос и остальные разозлились и напали на него. Я думаю, что не они виноваты в этом деле. И…».

Давос поднял голову, чтобы посмотреть на него, и Толмидес тут же закрыл рот.

«Да, ради меня…» — Давос вздохнул и решил в своем сердце: «Иди и скажи Капусу и Дракосу, чтобы они оставили половину своих людей в лагере, а остальных солдат привели к молотильне в центре деревни, а затем позови военного судью.»

«Архонт!» — Услышав это, Толмидес хотел еще раз убедить его.

Взмахом руки Давос не дал ему больше сказать: «Иди и выполни мой приказ».

***

«Братья!». — Стоя на высоком стоге сена перед несколькими тысячами теонийских солдат, Давос воскликнул: «Чтобы выполнить договор Теонии с Таранто, вы пошли на многое и пришли в эту незнакомую землю, храбро сражались и победили свирепых и коварных мессапийцев и певкетов. Я, Сенат и весь народ Теонии благодарим вас!».

Солдаты с гордостью выпятили грудь.

После долгой паузы Давос продолжил: «Но произошел инцидент, несколько наших братьев избили владельца театра в Таранто. В то время…»

Солдаты навострили уши и внимательно слушали, и хотя военный закон ограничивал их и они не могли передвигаться, их глаза метались вокруг, все гадали, кто это сделал.

«Несмотря на то, что первой провоцировала другая сторона, теонийский военный закон — не украшение. Если ты кого-то ударил, ты будешь наказан». — Давос крикнул с серьезным выражением лица: «Судья!».

Военный судья помимо Давоса воскликнул: «Согласно теонийскому военному закону, солдаты, которые во время войны притесняют или нападают на жителей союзных городов, наказываются минимум 20 ударами палками, в зависимости от тяжести ситуации. Однако из-за того, что другая сторона неоднократно провоцировала и злословила, заставляя присутствующих солдат принимать гневные ответные меры… после консультации с Великим Легатом я принял решение о наказании — каждый солдат-нарушитель получит по десять ударов в качестве наказания!».

Солдаты вздохнули с облегчением, ведь это было легкое наказание для них, которые часто получали такие удары во время военной подготовки.

«Оливос, выходи». — продолжил судья.

Когда Оливос вышел из шеренги, среди солдат возник небольшой переполох, так как они не ожидали, что старший центурион принял в этом участие.

Леотихид тоже был немало удивлен, так как не ожидал, что теонийцы, стремясь поддерживать военную дисциплину, без колебаний накажут старшего центуриона только за то, что тот напал на гражданина союзного города!

На его памяти, столь же дисциплинированная спартанская армия не могла поступить так же, поскольку дисциплина у них поддерживается только в военное время. Но в мирное время, особенно на земле союзников, солдаты не имели строгих ограничений на свои действия и поэтому бесчинствовали, чем вызывали большое недовольство местных жителей, таких как Коринф, Мегара и так далее. Леотихид, как сын Агиса, спартанского царя, не пользовался княжеским обращением, также участвовал во многих сражениях в качестве солдата, поэтому он лучше понимал спартанскую армию.

Оливос спокойно прошел в зал, так как уже был готов к наказанию за нападение на человека.

После того как судья назвал имена "преступников", Оливос увидел, как Давос на стоге сена бросил на него взгляд, а затем услышал, как тот сказал: «Кроме того, есть еще один человек, который должен быть наказан по военному закону, и это Я!».

После этого заявления вся армия пришла в смятение.

Капус, Дракос, Антониос, Алексиус, Аминтас и другие высокопоставленные офицеры были потрясены, услышав это, и на мгновение забыли сдерживать солдат. Благодаря напоминанию Давоса, им с большим трудом удалось восстановить порядок в рядах.

«Почему я тоже должен быть наказан?». — Давос указал на обидчиков и сказал искренним тоном: «Оливос, как старший центурион, разве он не знает, что нападение на кого-то нарушает военный закон? Разве другие наши братья не знают, как больно быть избитым палкой? Конечно, знают. Никто в легионе не был незнаком с теонийским военным законом. Но почему наши братья из первого легиона не имели таких проблем в Кротоне, в Сциллии, в Каулонии, но совершали ошибки здесь, в Таранто, по ту сторону залива? Потому что тарантинцы в основном оскорбляли меня, а Оливос и остальные разозлились и вышли, чтобы защитить мой престиж как командующего этой армией! Как архонт Теонии и ваш командир, я повел вас на помощь Таранто, но я не завоевал уважения тарантинцев к вам и позволил им принижать и оскорблять нас! Это мое неисполнение долга, моя ответственность! Раз они должны быть наказаны, то вы должны сначала наказать меня, иначе…».

Давос ударил себя в грудь: «Мне будет плохо, и я не смогу простить себя, так что не отговаривайте меня! Я приму наказание в виде десяти ударов вместе с вами! Дракос будет наблюдать за наказанием, и никакая хитрость не будет допущена!».

Как только Давос закончил говорить, повисла тишина.

Каждый солдат смотрел на своего великого легата с возбужденным выражением лица, их груди резко вздымались и опускались.

Оливос чувствовал только жар в глазах, и слезы текли по его щекам. Он не мог удержаться от того, чтобы не взмахнуть руками и не крикнуть: «Да здравствует Давос!».

Оливос выступил вперед, и по всей деревне прокатился неимоверный шум, в котором слышались похвалы «Да славится Союз Теонии!» и ругательства по типу «Проклятый Таранто!».

Давос, спокойно глядя на все происходящее, напомнил не менее возбужденному судье: «Приготовьте наказание».

С этими словами он спустился со стога сена и встал рядом с Оливосом.

***

Как только Диситимас прибыл в лагерь Таранто, он сразу же созвал горожан. Прежде всего, он объявил о решении экклесии, отстранив Диаомиласа от должности архонта и поручив его стражникам «сопроводить» его обратно в город, а затем обсудил с Умакасом перемирие с мессапийцами.

***

http://tl.rulate.ru/book/28005/2347403