Готовый перевод Redemption of Rune Master / Искупление Начертателя: Глава 27. Одержимость в ночи

Да, не. Не может быть такого, чтобы он оказался рабом.

Джино наводил вечернюю уборку в библиотеке на ходу размышляя о словах Варана. Мысли о печати раба занимали все свободное время. И опасения, касающиеся печати, еще больше сподвигали изучить начертательство. Так у него по крайней мере появится способ избавиться от печати. Несмотря на то, что руны и вправду пугали, мелкий шкет наверняка издевался над ним, называя руны печатью раба. Лжи в его словах он не почувствовал. Но если человек сам не знает, что ошибается, то в его поведении не будет признаков лжи.

Верно ли он сделал, что на всякий случай сходил в бестиарий и одолжил у тамошнего работника цепи, которыми приковывали химер? Твою мать, это уже начинало смахивать на паранойю.

Что по этому поводу думает Муэрто? Джино открыл профиль практика:

Практик — Джино.

Эфирное тело:

Ступень совершенствования — Воздух

Уровень — 3

Объем сосуда — 90/90

Физическая сила — х1 (примерно равно уровню сил обычного человека)

Навыки:

1. Отличное чувство эфирной энергии

2. Отличный контроль движения и формы эфирной энергии

3. Начертания — элементарная руна «Скорость»

Техники:

1. Черный вихрь (назначение не идентифицировано)

2. Пингвин взлетает в небеса (совершенствование)

Родословные: отсутствуют

Иное:

1. Рунная печать на груди (название и назначение не идентифицировано)

Джино присвистнул, в системном профиле стало больше информации. За два уровня объем сосуда увеличился аж в девять раз. Походу при повышении уровня эфирного тела объем сосуда рос не в арифметической, а логарифмической прогрессии. Невольно по телу пробежали мурашки. Это какой же объем тогда у культиваторов на ступени звезди и суперновы. Их энергия достигала астрономических объемов. Ни хрена себе.

Далее его взгляд сместился ниже. В описании появилась рунная печать, но ее название и назначение системе определить не удалось. Хм... По этому поводу у него появилась догадка. Возможно система идентифицирует навыки и предметы, только когда их названия и назначения становятся известными самому практику. Эта теория еще больше подтверждала, что мелкий засранец ошибался. У него на самом деле не печать раба, это что-то другое.

Все это время Джино продолжал наводить уборку. В библиотечном зале оставался еще один посетитель, судя по гербу, какой-то тринадцатилетний выходец из сто седьмого дома. За порядком в библиотеке остался приглядывать лапшичный. Главный библиотекарь уже ушел домой.

Внезапно в груди начали расходиться волны тепла. Джино задрал футболку. Проклятье! Гребаная печать снова пульсирует.

— Только не говорите, что меня хватит еще один приступ, — прошептал Джино. В горле пересохло.

Нужно срочно убраться. Туда где никого нет. Пугающее желание вновь просыпалось, медленно нарастая и заполняя разум. И судя по силе этого желания убить надо было кого-то побольше чем кошка. На висках проступил пот.

Быстрее.

Отбросив тряпки в сторону, Джино сорвался в подсобку. Быстрее. Только бы успеть. Он поднял с пола прикованные к стене цепи и начал оборачивать себя ими. Желание убить еще кого-нибудь подступало. Нужно было срочно успеть обвязаться цепями, закрыть замок и подальше выкинуть ключ.

В дверь постучали.

Сердце Джино замерло. Он начал еще быстрее оборачивать тело цепями.

В дверь постучали еще раз. Уже более настойчиво.

— Джино, ты там? — раздался голос лапшичного. Он не унимался. — Джино, открывай! Я видел как ты забежал внутрь. Если сейчас не откроешь, я войду.

Прошу, Чирк, только не заходи. Желание усиливалось. Жажда крови обуревала все сильнее, а тепло в груди теперь обжигало. И это жжение исчезнет, только когда жажда крови будет утолена.

Ну же! Твою мать! Сохраняя последние крохи рассудка, Джино лихорадочно пытался вставить ключ в замок. Пот струился по лицу. Проклятый ключ все время соскальзывал, не желая попадать в скважину.

Из-за двери опять раздался голос:

— Представляешь, там один малолетка обрыгался прямо посреди зала. Не выдержал вида картинок, где химеры заживо пожирают людей. Нужно срочно убрать за ним. Вонь стоит невыноси... — лапшичный зашел внутрь и замер с отвисшей челюстью. — Джино, что ты делаешь?

— Уходи, — прорычал Джино, едва сдерживая себя.

При виде человека напор на рассудок усилился. Барьер в разуме вот-вот грозил рухнуть и отдаться всепоглощающему желанию из печати. Ну же! От нахлынувшего волнения пальцы дергались все сильнее, из-за чего навести ключ на замочную скважину становилось еще сложнее. На языке появился привкус предвкушаемой крови.

Еще чуть-чуть.

Наконец-то ключ вошел в этот чертов замок, осталось только провернуть его и застегнуть цепи.

— Друг, ты ведешь себя странно. Зачем ты обмотался цепями? — лапшичный подошел, удивленно изучая внешний вид Джино.

— Не говори, что я тебя не просил, — мертвенно ледяным голосом сказал Джино.

Ключ в его руках улетел в сторону, следом за ними цепи. С диким ревом Джино набросился на лапшичного.

Замах.

Усиленный эфиром удар влетел в живот библиотекаря. Тело лапшичного улетело на пол, по пути сшибая швабры, ведра и тряпки.

— А-а-а, зачем ты это делаешь? — лапшичный закричал от боли.

— Во имя Селун, — Джино запинывал и втаптывал в пол лапшичного, который сжался внизу, прикрывая лицо руками.

Ослепленный разум преследовал только одну мысль. Убить и сделать этого человека подношением для богини.

— Ты это из-за эликсира? Прости, но у меня не было другого выбора. А-а-а! - кричал сквозь боль лапшичный. - Мне срочно нужны были деньги, поэтому мне пришлось доложить Варану на тебя и взять у его энергетик.

— Хватит орать, сейчас ты удостоишься чести стать жертвой богине, — Джино остановился и не мигающим взором посмотрел на истекающего кровью лапшичного.

— Прости, Джино, я не знал, что энергетик может взорвать сосуд, прости меня, — сквозь слезы и сопли произнес он. Желтая лужа потекла под ним, отдавая характерным запахом.

Джино взял в руки нож с тройным лезвием и резко ударил вниз. Это был смертельный удар.

Раздался грохот и звук ударившегося об стену тела. Воздух в комнате завихрился, посреди вихря материализовался силуэт совы.

— Я убью тебя!

Сжимая в руке нож, Джино как одержимый вновь бросился на лапшичного.

Хранитель знаний взмахнул крылом, и Джино вновь отбросило к стене. Это действие повторилось еще два раза.

— Так-с, что это у нас? Никак одержимость? Интересно, — Хранитель знаний взмахнул еще раз, и тело Джино обмякло. Мутная пелена в его глазах исчезла.

— Спасибо, мудрейший, — истощенно прошептал Джино.

— Спасибо, — прошептал Чирк и на четвереньках быстро ретировался из комнаты.

— Я не хотел убивать никого, это всё печать. Если бы не вы, боюсь, чтобы сейчас случилось.

— Плевать! Птенец, ты нарушил главное правило. Тишина должна быть в библиотеке, — с горящим взглядом гаркнул Игнатиусом.

— Да, да, я виноват. Но эта проклятая печать, я придумал как нейтрализовать ее, но не успел.

Обмазанная углем сова медленно осмотрела каморку, а затем лежащие возле стены цепи. Дуновением эфира он приподнял рубаху Джино, и внимательно изучил начертания на животе. В начале одним желтым глазом, затем повернув голову, другим желтым глазом.

— Запретная печать? Цепи тебе не помогут. Одержимость не исчезнет пока ты не исполнишь приказ хозяина. Я это знаю не понаслышке. В свое время эта печать поставила Найтов на порог вымирания. Члены Дома тогда вырезали половину своего рода.

Игнатиус недовольно щелкнул клювом и произнес:

— В этот раз я заблокировал действие печати, потому что приказ твоего хозяина не был сильным. Судя по всему это была проверка. Но не думаю, что в следующий раз у меня это получится. Химеры тебя задери, ты самый невезучий птенец, из всех что я видел. Если печать вновь пробудится, мне придется выкинуть тебя за стену на корм хищникам, Джино! Я не потерплю нарушителя в библиотеке.

Расправив крылья, Игнатиус вылетел из подсобки.

Обхватив себя за плечи, Джино вжался в угол. Зубы стучали. Предательская неконтроллируемая дрожь никак не хотела проходить, у него как-будто случилась лихорадка с температурой под сорок градусов.

Подумать только, его самые страшные ожидания сбылись. Таинственный хозяин решил сделать из него убийцу. Этакого воителя кровожадной богини в городе, в котором человеческая жизнь считается высшей ценностью.

Джино снял рубаху и неподвижным взглядом уставился на печать. Та, как ни в чем не бывало, мерно сияла серым светом. Мразь! Грудь Джино вздымалась. В конце концов он принял решение и начал с силой царапать себя. Нужно было разрушить узор.

Красные следы зудели от боли, но серые линии по-прежнему тускло светили.

Тогда он снял ремень, сложил в два раза и вложил себе в рот. Рука нашарила нож. Джино задышал часто и глубоко, а затем набравшись смелости, сжал зубами ремень изо всех сил.

Каморку огласили приглушенные болезненные стоны.

Охреневая от боли, Джино срезал с себя верхний слой кожи. После каждого движения ножа ему казалось, что его грудь полыхает огнем. Боль сводила с ума, проникая в каждую клетку мозга. Тело колотило. Трясло.

Через несколько минут большой шмоток кожи шлепнулся на пол. Вслед за ним из обессилевшей руки выпал нож, гулко приземлился и прокатился по полу.

Джино устало забрался на кровать, придвинувшись поближе к окну. К лучам заходящей Луны, чтобы получше разглядеть результаты своих усилий.

— Будь ты проклят! — дрожащими губами прошептал он. Это было последнее что он успел сказать перед тем как потерять рассудок от охватившего его страха.

На груди зияла жуткая красная рана, из которой стекали вниз багровые капли. В глубине раны мерно сияли серые линии рунных символов.

Рунных символов, выгравированных не на теле юноши, а на его...

душе.

http://tl.rulate.ru/book/20719/2970129