Готовый перевод Повелители Магии / Полуночный Рассвет: Глава 75

Глава 75

Я парил над городом, лишь краешком восприятия касаясь земли. Моросил мелкий дождь, но меня в марионетке это совершенно не беспокоило. Даже хорошо, меньше прохожих будут пялиться в небо. Ориентироваться без зрения было непросто, и я периодически терялся и начинал летать кругами, выискивая хоть какие-то ориентиры. Очень помогала способность читать надписи, с её помощью я мог узнать название улицы и номер дома. В Черном Лабиринте от этого пользы было немного, но хотя бы в верхнем городе я понимал, где нахожусь.

Хотя мое тело ограничивали стены камеры, а мои действия – приказы Леоны, впервые за долгое время я почувствовал себя относительно свободным. Полет – это здорово. Жаль, я не могу отбросить больное тело и насовсем переселиться в марионетку. А потом улететь куда-то далеко-далеко. От этого разлагающегося города, от Леоны с её коварными планами, от властных инквизиторов и лицемерных святош. Подальше вообще от всех проблем, пусть катятся в Бездну! Неожиданно я поймал себя на мысли, что, кажется, немного понимаю Денвела. Может, он не богом хотел стать, а просто сбежать от людей?

Когда я наконец нашел выступающее из скалы грубое здание сталеплавильного цеха, то сел на крышу и осмотрел окрестности магическим восприятием. Выполняя задания наставника, мне несколько раз приходилось бывать неподалеку, но от самого цеха я старался держаться подальше. Пыльно, грязно и шумно. А ещё вечно чем-то измазанные рабочие, которые либо зыркают с явной злобой, либо просто угрюмо пялятся в никуда. Никогда мне тут не нравилось. И вот теперь мне нужно тут как-то отыскать Натана.

И как мне это сделать? Леона передала мне воспоминание о его внешности и ауре, но на этом всё. Внешность мне не особенно поможет: я до сих пор с трудом могу сопоставить двумерное изображение с трехмерным магическим восприятием. А что касается ауры, то её образ слишком... ненадежный. Будь это знакомый человек, проблем бы не возникло, но вот с Натаном, ауру которого я видел только однажды, будут проблемы.

Мне бы здорово помогло, если бы я знал, где он живет, но со слов Леоны, Натан недавно переехал, а куда – асинайка не в курсе. Почти все рабочие Черного Лабиринта квартиры снимают (мало кто успевает накопить столько, чтобы купить собственное жильё), и такие переезды в поисках лучших условий – дело обыденное.

Ещё немного поразмыслив, я пришел к выводу, что проще всего использовать звук. Я ведь знаю его имя. Натан. Нужно только пробраться в цех, где-нибудь тихонько спрятаться и внимательно слушать. Конечно, может так получиться, что его зовут не по имени, а придумали какую-то кличку, но тогда останется только по ауре искать. Можно, конечно, и память вскрыть кому-то из начальства, но вспоминая, чем это закончилось в прошлый раз... м-да... пожалуй, не стоит.

Влетев в разбитое окно под потолком, я собрал немного сажи со стен и окружил ей марионетку. Вряд ли тут у кого-то есть время и желание пялиться в потолок, но белый паучий шелк на черно-сером фоне всё равно слишком заметный. Немного осмотревшись, я выбрал для наблюдения какую-то балку и приземлился на ней. До крыши была всего пара метров, так что я не особенно выиграл от такого маневра, но опускаться ещё ниже к шныряющим туда-сюда рабочим я не рискнул.

Вокруг было очень шумно из-за работающих механизмов, поэтому я попытался максимально настроиться на частоту человеческого голоса. Увы, кроме коротких окриков и невнятных тихих ругательств я ничего не уловил. В компании отца, его сотрудники, даже занятые бумажной работой, часто переговаривались, а то и откровенно болтали прямо во время рабочего процесса, а вот в этом цеху какие-то все молчаливые. И угрюмые. Это из-за шума или условий работы? Или и то и другое?

Почти за час сидения на балке я услышал всего три имени, и это был не Натан. Конечно, какие-то звуки терялись в общем шуме, и может, я просто не всё слышу, но такими темпами я Натана буду ещё месяц искать. К тому же, тут целых четыре конвертера, а мое восприятие охватывает область только вокруг одного, и то не всю.

Пока я перебирал в уме варианты, рядом со мной, одновременно со всплеском энергии, внезапно взвыла сирена. От неожиданности я отпрыгнул в сторону и свалился бы с балки, если бы не магия. Тут же вспомнилась совместная миссия с Сарой и приют Розы. Это же не из-за меня, правда? Я же ещё никого не успел убить. И вообще, на мне сумрачная пелена. Даже если тут бродит священник, вряд ли он меня заметил.

Через несколько секунд сирена смолкла, оставив меня в замешательстве. Что это было? Переключив своё восприятие на рабочих внизу, я понял, что большинство из них спокойно направляется к выходу. Это... это был сигнал о начале обеденного перерыва? По времени подходит. Они могли его сделать каким-то не таким резким? А то ощущение, как будто тут то ли пожар, то ли война началась... Кстати, а ведь за обедом они должны быть более разговорчивыми. Да и соберутся как-то более кучно. Где у них тут столовая, интересно? Надо бы проследить.

Пробираться вместе с рабочими по узким низеньким коридорам я не рискнул (и почему Леона не дала мне артефакт на невидимость?), поэтому снова вылетел из цеха, отбросил облако сажи и принялся отслеживать рабочих уже снаружи. Какой всё-таки замечательный артефакт, эта сумрачная пелена. Можно колдовать и на полную использовать магическое восприятие, не боясь быть обнаруженным. Ещё бы клинок бытия, и можно открывать сезон охоты на инквизиторов. И невидимость ещё. В голове возник образ, как я врываюсь в Амирсан, и одного за другим убиваю этих мерзких святош, которые мне столько крови попортили. Бу-га-га!

Кгхм... о чем это я? Ах, да, рабочие...

Проследив, куда они направляются, я приземлился на крыше довольно широкой пристройки. Как и все подобные здания, она наполовину уходила в скалу. Внутри были длинные деревянные столы, без скатертей или каких-то украшений, порядком потертые, местами с выцарапанными грубыми рисунками и ругательствами. На столах расставлены были тарелки с чересчур жидкой похлебкой и ломтями черного хлеба. Впрочем, вошедшие рабочие не выказали никакого возмущения по поводу столь скудной пищи, а торопливо занимали места поближе к прорубленным в камне окнам. Некоторые доставали из сумок вареные яйца, картофель или даже какое-то мясо. Есть почему-то никто не начинал.

Я обратил внимание на одного из вошедших людей. От него слегка веяло магией. Сконцентрировавшись, я понял, что это от спатума и защитной рясы. Священник. Он сел во главе одного из длинных столов, спиной к окнам. Перед ним была точно такая же миска с похлебкой, как и у рабочих. Он сложил руки в особом молитвенном жесте, образуя между пальцами треугольник, после чего произнес:

– Славься учитель наш великий Сантари, да разнесется по Вселенной имя твоё. Надели меня мудростью своей и знанием своим. Помоги узреть мне истину во тьме невежества, дабы уберегся я от коварства Бездны. Благослови эту пищу, пусть будет она не искушением, а лишь средством, дабы и дальше нести слово твоё. Аминь.

Завершив молитву, священник прошептал слова заклинания, и по залу волной разнеслась энергия. Эффект на такую толпу был довольно слабым, но рабочие, тоже начавшие молитву, должны были почувствовать небольшой душевный подъем. Они сложили руки в точно таком же молитвенном жесте, но вместо Третьего обратились к Первому:

– Славься создатель наш великий Энтари, да разнесётся по Вселенной имя твоё. Надели меня силой своей и терпением своим. Помоги одолеть мне трудности и не пасть духом, дабы уберегся я от коварства Бездны. Благослови эту пищу, пусть будет она не искушением, а лишь средством, дабы и дальше трудиться во славу твою. Аминь.

Каждый тари указывал свой возможный путь вознесения. Все они сводились к тому, чтобы поступать правильно и не грешить, но с довольно существенными отличиями. Путь Энтари – это бескорыстный труд на благо человечества, без поиска славы, удовольствий и личной выгоды. А вот путь Сантари – это распространение знаний, как религиозных, так и научных. Кроме того, просвещенный правитель, чья мудрость приносит благо его подданным, тоже считается идущим по пути Третьего.

Наблюдая за молитвой рабочих, я обратил внимание на одного, который заметно выделялся. Он демонстративно скрестил руки на груди и молчал. Да ещё и, кажется, отбросил от себя заклинание. Священник повертел головой, окинув всех взглядом, и наконец, остановился на этом рабочем. Тоже заметил.

– Натан, я знаю о твоём горе, но не позволяй ему затмить твой разум и отвернуть тебя от Бога. Все мы вознесли свою молитву, остался только ты.

Где Натан? Кто Натан? Этот что ли? Максимально сконцентрировавшись на скрестившем руки рабочем, я сопоставил его ауру с воспоминанием Леоны. Вроде бы подходит. Да и по внешности тоже: крупные черты лица, высокий лоб, очень жилистое тело. Вот уже не ожидал, что он так сразу обнаружится. Что это у него за горе, интересно?

– А я атеист, – нагло ухмыльнувшись ответил Натан.

По залу прокатились смешки и тихий ропот. Да чтоб ты в Бездну провалилась с такой миссией, Илеонари! Вот как мне его защищать?! Ладно, он просто демонстративно не молится, это не страшно, но открыто заявлять, что атеист?! Он же прямо сейчас безо всякого моего вмешательства спустит на себя всю карательную машину инквизиции!

– Столь глупыми словами ты оскорбляешь чувства своих товарищей, – нахмурившись, сказал священник, чем немало меня удивил. Я думал, он сразу вызовет инквизиторов, но, кажется, к простым рабочим относятся со снисхождением. Или просто на них всех инквизиторов не напасешься?

– Кого это я оскорбляю? – в свою очередь спросил Натан, оглядевшись по сторонам. – Может, тебя, Корн? Или тебя, Дори? – ближайшие к Натану работники отрицательно покачали головой. – Так кого я тут оскорбил?

– Да ты задрал, давай жрать уже! – донеслось откуда-то из дальнего угла.

– Так жри, кто тебе не дает, – крикнул в ответ Натан. – Или боязно?

Вновь поднялся гул встревоженных голосов, и священник громко постучал ложкой по столу.

– Тихо! Натан, я сочувствую твоему горю, но твоё поведение выходит за всякие рамки. Если твоя вера пошатнулась, я могу поговорить с тобой в конце смены и помочь наставлением или молитвой. Но если ты продолжишь упорствовать в своей ереси, я вынужден буду донести инквизиции. Мы ведь оба не хотим этого, верно? Так что вознеси молитву, и давай уже и правда приступим к трапезе. Оглядись, твои голодные товарищи ждут только тебя.

– Все вы, святоши одинаковые... – проворчал Натан, сложил руки в молитвенном жесте и вознес молитву каким-то на редкость саркастичным и насмешливым голосом.

Священник покачал головой, но ничего не сказал, а просто опустил ложку в похлебку и приступил к еде. Следом то же самое сделали рабочие, и зал наполнился звяканьем, невнятным бормотанием, а кое-где и смешками. За едой эти угрюмые злые люди заметно оживлялись, становясь почти нормальными. Впрочем, наверняка тут сыграла свою роль ещё и магия.

Натан же, который всего минуту назад устроил балаган, теперь с крайне мрачной и депрессивной аурой наблюдал, как размокают кусочки хлеба в похлебке. Изредка он помешивал их ложкой, зачерпывал, но есть не спешил. Его толкнул в бок сосед и кивнул на тарелку, мол, чего не ешь. Натан поморщился, вздохнул и тоже приступил к трапезе. Аура его оставалась всё такой же мрачной и депрессивной. Чувствую, с ним будет непросто. У меня закрались смутные подозрения по поводу его горя, но я отмел их куда подальше. И вообще, это всё Сара.

Сосед Натана, быстро закончив с обедом, сыто рыгнул и вытер руки о штаны.

– Не понимаю я тебя, Натан. Зачем ты на ровном месте себе проблемы находишь? Кого вообще волнует, веришь ты в этих... как их... тари, во! Или не веришь. Но с церковником-то накой ссориться? Помнишь, он нас от начальства отмазывал, когда выброс случился? Хороший ведь человек.

– Да бесит меня он. И мы тоже бесим. Сидим тут как стадо баранов и блеем по команде.

Собеседник Натана пожал плечами.

– Зато платят и жрать дают. Особо не пожируешь, но хоть на пивко хватает после работы.

– Ну да, – с вновь вернувшимся сарказмом сказал Натан. – платят, молодцы какие. Ещё и подкармливают. И даже не бьют почти. Хорошие хозяева, правда, Дори? Это мы своим трудом создаем тут сталь. Тут, и в домне, и в прокатном. Мы! Вот этими руками! И десятки поколений рабочих до нас создавали тут сталь. А они на нашем труде жируют там в верхнем городе и объедки нам, баранам, кидают, чтоб с голоду не подохли. И сказочки свои рассказывают для пущего эффекта. Молодцы какие...

– Опять ты завелся, – со вздохом сказал другой рабочий напротив, – завод-то ихний. И все цеха ихние. Как ты без цехов сталь-то выплавлять будешь? Потому какие условия хотят, такие и ставят. Тут ещё не самые плохие, кстати.

– А завод кто построил? Эти? – Натан указал большим пальцем куда-то в сторону священника, – или такие же рабочие, как мы?

– Да кто его знает, давно это было, – сказал Дори, пожав плечами.

– Я вот слышал, что домну ещё древние хаорцы построили. И до сих пор ничего подобного повторить не могут, – встрял ещё один рабочий рядом с Натаном.

– Как не могут? Да этих доменных печей десятки по всему миру!

– Но не таких! Наша – особенная, её уже лет двести не останавливали. Там алхимия мудреная какая-то.

– Да байки это! На самом деле...

Разговор ушел куда-то в сторону. Натан молча доел свою похлебку, какое-то время хмурился, а потом как-то постепенно снова влился в разговор о бракованной футировке (что это вообще?). Аура Натана немного прояснилась, злоба отошла на второй план, и под конец обеденного перерыва он уже не выделялся так сильно на фоне других людей.

Продолжая следить за Натаном, я призадумался. Я раньше никогда особенно не интересовался бытом всех этих рабочих, но оказывается, тут довольно интересно всё устроено. Заставляют молиться, надо же. В тарианстве молитва пред приемом пищи не является чем-то строго обязательным. Есть несколько каноничных текстов молитв, переведенных с эсперлина, и рекомендации по тому, в каких случаях стоит их читать, но это именно рекомендации. Хочешь повысить свои шансы на вознесение – молись почаще, но если не будешь этого делать, то на костер тебя не потащат. Всё-таки Боженька спрашивает по делам и помыслам, а не по количеству молитв. Кроме того, никто не запрещает обращаться к тари своими словами, как это, например, часто делает Кэйтан.

То, как у них тут проходит обед, на самом деле, во многом напоминает официальные встречи знатных людей. На таких встречах совместная молитва является частью церемонии, где четко определено, кто, кому и в каком порядке молится. Возможно, тут это делается для какого-то дополнительного сплочения? Или чтобы эффект от заклинаний священника связывался в умах рабочих с молитвой? Или чтобы они не считали свою жизнь пустой и бессмысленной, а верили, что потом вознесутся? Или всё сразу?

http://tl.rulate.ru/book/19405/1299285