Готовый перевод Chang’an Intoxicated, A Chaos-Bringing Concubine / Пьяный Чаньань, любовник приносящий хаос.: 011 - Чанъань

В дороге Фу Цзянь наконец заговорил: «Ты говоришь, что ты не мой младший брат. Тогда кто же ты?»

Сюань Чэн помолчал, застигнутый врасплох, а затем улыбнулся: «Я просто пошутил. Как же я могу не быть твоим младшим братом?»

Он осторожно использовал хороший юмор, чтобы скрыть панику в своем сердце. Однако больше всего на свете он хотел сказать Фу Цзяню правду. Вероятно, было бы лучше, чтобы Фу Цзянь расстроился и потерял надежду сейчас, чтобы потом сказать ему позже, где дополнительная угроза непрекращающейся войны и политических споров принесет больше вреда.

Но Сюань Чэн промолчал.

Фу Цзянь засмеялся.

Сюань Чэн не понимал, как улыбка может быть такой красивой. У него никогда не было такой улыбки, которая могла бы так сильно тронуть кого-то, как будто наступила весна и длинные ивовые листья трепетали на ветру, по какой-то причине, его настроение значительно улучшилось.

Китайский историк Фань Вэньлань однажды сказал, что во всей китайской истории пятью наиболее влиятельными людьми были Цинь Ши Хуан, император У из Ханя, император бывшего Цинь Фу Цзянь, император Тайцзуна Ли Шиминь и второй император Цинь Канси.

Сюань Чэн долго восхищался только бывшим императором Цинь Фу Цзянем. Он не понимал, почему; Фу Цзянь явно проиграл войну, его великое наследие было похоронено в песках истории. Тем не менее, Сюань Чэн пытался оправдаться, в течение периода пяти варваров Фу Цзянь был непревзойденным в своем блеске. Возможно, именно поэтому история рассматривала его в таком позитивном свете.

Примерно через десять дней их делегация наконец вернулась в Чаньань. Городские стены Чананя были чрезвычайно грандиозны и внушительны, гораздо больше, чем любая из стен, которые он видел в Нанкине. Раскинувшиеся южные пейзажи были прекрасны и элегантны, но их превосходила открытая, героическая Страна Севера. Он и раньше бывал в Лояне, где своими глазами видел древние городские стены, но в двадцать первом веке от некогда величественных стен остались лишь обвалившиеся грязные глыбы.

Под богатым цветом лёсса особенно выделялся ярко-зеленый цвет травы.

(Лёсс - Рыхлая пылевидная почва светло-жёлтого цвета.)

Сиань оказался совсем не таким, как он себе представлял. Древний Сиань был бастионом культурного пересечения, и правительство стремилось содействовать интеллектуальному прогрессу и промышленности, чтобы превратить его в культурную столицу. Его даже когда-то считали одной из четырех древних столиц мира.

Сюань Чэн никогда раньше не был в Сиане, и именно поэтому он был так взволнован этой поездкой. В частности, ему не терпелось увидеть синие кирпичи, которые выстилали восточные стены.

Фу Цзянь заметил, что он внимательно разглядывает стены. Спешившись, он неторопливо подошел: «Младший брат, на что ты смотришь?»

Услышав два слова «младший брат», Сюань Чэн внезапно очнулся от своего оцепенения. Он быстро улыбнулся, указывая пальцами вперед: «Посмотри туда.»

Фу Цзянь повернул голову и снова посмотрел на него. У него было озадаченное выражение лица: «Младший брат, это городские стены. На что ты указываешь?»

Сюань Чэн сказал: «Это стены. Наконец-то я их увидел.»

Фу Цзянь рассмеялся: «Ты их уже видел раньше.»

Сюань Чэн чувствовал себя немного неловко. «Ну да ... я их уже видел раньше.»

Неужели? Может быть, он спит?

Фу Цзянь потянулся к его руке. Сюань Чэн быстро отдернул ее, но Фу Цзянь снова схватил его за руку, на этот раз потянув за рукава: «Младший брат, нет необходимости прятаться. Я хочу показать всем людям под Небесами, что ты мой брат, что ты суверенный царь младшего брата Великой Цинь».

Эти слова были чрезвычайно трогательны, с интенсивным и трогательным качеством к нему. Сюань Чэн поймал себя на том, что бессознательно соглашается с ними, и рассеянно позволил этому человеку затащить себя в город за запястье.

Позади него было множество войск Цинь. Перед ним возвышался грандиозный город Чаньань.

Честно говоря, он хотел войти в город сам. Он хотел ступить на каждый дюйм возвышающихся стен, затем шаг за шагом исследовать внутренние покои дворца, прежде чем они будут разрушены временем. Во всех его фантазиях об исследовании Чаньаня рядом с ним никого не было.

Однако он не осмелился высказать эту мысль вслух. Свиноголовый угадал правильно. Он был геем, но это не означало, что он не был сентиментальным. Все, чего он хотел, - это найти страстную любовь, но до этого времени ему даже не приходило в голову схватить другого человека за руку, а затем неискренне сказать ему: «Я пойду с тобой, я хочу тебя».

Он хотел только одного вида любви. Это была не сезонная любовь попутных ветров или цветения цветов, не спокойная любовь к торжественному снегу или золотому лунному свету. Вместо такой неосознанной любви, не имеющей под собой никакой реальной основы, он предпочел бы познать любовь вечности, где оба партнера обещают никогда не расставаться друг с другом. Он хотел услышать, как кто-нибудь скажет ему: «Сюань Чэн, я хочу тебя».

«Я буду относиться к тебе хорошо». - Это была не ложь, а скорее клятва.

Клятвы были серьезным делом, и поэтому их нельзя было бросать вслепую. Он не осмеливался дать клятву кому-то другому, и не осмеливался, чтобы кто-то другой давал клятву ему.

Поэтому, когда Фу Цзянь держал его за руку, он не мог не дрожать.

Это был царь Бывшего Цинь, его кумир.

Какой бы ни была дальнейшая судьба Фу Цзяня, человеком, с которым он сейчас держался за руки, был сам Сюань Чэн.

Он слегка повернул голову, украдкой взглянув. Профиль фу Цзяня был так же красив, как и всегда.

На самом деле его лицо было совсем не таким красивым, как описывал Сюань Чэн. Черты его лица были слишком угловатыми.

Это был человек, который любил мир и всех, кто в нем жил. Его лицо, как всегда, казалось, хранило следы теплой улыбки.

«Фу Цзянь, ты слишком мягок» - подумал про себя Сюань Чэн. «Ты - император. Ты должен убивать с решимостью, а не таить в себе такие нежные мысли о любви.»

Внезапно угловатое лицо и мягкосердечный характер императора показались ему чрезвычайно соблазнительными. Сюань Чэн не мог не оцепенеть на мгновение.

Фу Хун вышел из дворца, чтобы встретить их. Это была первая встреча Сюань Чэна с Фу Хуном. В учебниках истории он описывался как посредственный и некомпетентный лидер. Однако он отнюдь не был бесстрастным человеком. Он был совершенно искренен с Бывшей Цинь, и он был искренен с Фу Цзянь.

Сюань Чэн наблюдал, как он отвесил Фу Цзяну низкий поклон, а затем повернулся к нему с частичным поклоном. Затем он обратился к Фу Цзяну как к Отцу-Императору, а к Сюань Чэню - как к Императорскому дяде.

Сюань Чэн поперхнулся, изо всех сил стараясь удержать улыбку. «Имперский дядя? Мне всего двадцать четыре года!»

Фу Хуну в этом году только что исполнилось 18 лет. В наше время его можно считать окончательно достигшим совершеннолетия. Однако в те давние времена он не только достиг совершеннолетия, но и считался теперь вполне взрослым человеком, способным создать семью.

(Фу Хун - старший сын Фу Цзяня, а значит, наследный принц Бывшего Цинь. Когда Бывший Цинь пал, его младший брат Фу Пи попытался взять под свой контроль трон, но был убит семьей Мужун Западного Янь.)

http://tl.rulate.ru/book/15936/643143