Готовый перевод Игра Престолов: Железный Грифон: Перезагрузка / Игра Престолов: Железный Грифон: Перезагрузка: Глава 3: Цена трезвости

Первым, что осознал Алексей, открыв глаза, была не реальность, а системное уведомление, полыхающее в его сознании назойливым красным цветом.

[Система: Внимание! Активен дебафф «Абстинентный синдром (Алкоголь)». Уровень: Средний. Эффекты: тремор конечностей, тошнота, головная боль (мигрень), повышенная свето- и звукочувствительность. Снижение характеристик: Сила -3, Ловкость -4, Восприятие -2, Харизма -5. Прогнозируемая длительность острой фазы: 72 часа.]

Каждое слово в этом сообщении отзывалось физической пыткой. Тело Джона Коннингтона, десятилетиями маринованное в вине, кричало, бунтовало, требовало привычного яда. Мелкая дрожь сотрясала руки так, что он с трудом мог сжать кулаки. Ледяной пот стекал по спине, хотя в палатке было душно от раскалённого эссоского солнца. Желудок сводило кислотным спазмом, и каждый удар сердца отдавался в висках ударом кузнечного молота. Мир сузился до грязного полога палатки и пульсирующей боли. Это была не просто ломка. Это был системный сбой главного актива, отказ несущей конструкции.

Он лежал на комковатом тюфяке, вслушиваясь в звуки лагеря. Смех, бряцание стали, ругань на смеси общего языка и волантийского диалекта — всё это сливалось в единый звуковой фон, который царапал нервы, как ржавый гвоздь. Вчерашний отказ от вина, казавшийся таким логичным и взвешенным решением, сегодня ощущался как акт самоистязания. Инженерный ум Алексея фиксировал симптомы с холодной отстранённостью: тахикардия, гипергидроз, тремор. Это была классическая картина, предсказуемая и оттого не менее мучительная. Система лишь подтверждала то, что он и так знал: следующие несколько дней превратятся в персональный ад. И этот ад нужно было пережить на глазах у сотен хищников, для которых любая слабость — приглашение к нападению.

Собрав в кулак остатки воли, он заставил себя сесть. Голова взорвалась новой вспышкой боли. Перед глазами на мгновение поплыли цветные пятна. Нужно было двигаться, нужно было пить воду, нужно было заставить этот разрушающийся организм функционировать. Любой ценой. Он протянул дрожащую руку к меху с водой, висевшему у входа в палатку. Пальцы не слушались, соскальзывали с гладкой кожи.

В этот момент полог палатки резко откинулся, и внутрь шагнул наёмник. Тот самый, что вчера разносил пайки. Коренастый, с обветренным лицом и мутными глазами, он был типичным представителем лагерной фауны — сильным, неприхотливым и презирающим всё, что не вписывалось в его простую картину мира. Звали его, кажется, Гаред.

«Смотрите-ка, лорд проснулся, — протянул он с ухмылкой, окинув Коннингтона презрительным взглядом. — Слыхал, ты вчера от вина нос воротил. Решил святошей заделаться? Или просто денег на шлюх не хватило, так теперь экономишь?»

Слова били по остаткам гордости изгнанного лорда, но Алексей внутри оставался холоден. [Система: Анализ NPC. Имя: Гаред. Уровень угрозы: Низкий. Мотивация: утверждение доминантности, поиск слабого звена. Лояльность к ГГ: -15 (Презрение/Раздражение).]

«Убирайся», — голос Коннингтона прозвучал хрипло и слабо. Гораздо слабее, чем он рассчитывал. Это лишь раззадорило наёмника.

«А то что? Проклянёшь меня своим благородным именем? — Гаред сделал ещё шаг, вторгаясь в личное пространство. От него несло потом и дешёвым элем. — Ты здесь никто, Коннингтон. Просто ещё один сломленный аристократишка, который пьёт, чтобы забыть, как его вышвырнули из дома. Только вот ты даже пить перестал. Значит, совсем сдулся».

Алексей медленно, с видимым усилием, поднимался на ноги. Каждый мускул протестовал. Система услужливо подбросила новые уведомления: [Внимание! Уровень стресса: высокий. Активирован протокол «Бой или бегство». Рекомендуемое действие: отступление. Вероятность победы в физическом столкновевении: 3.7%.]

Три. Целых семь десятых процента. Унизительно. Но отступление было бы ещё хуже. В этой среде отступление означало бы добровольно нацепить на спину табличку «жертва». Завтра у него «случайно» пропадёт кошель, послезавтра — сапоги, а через неделю его найдут в канаве с перерезанным горлом. Это был социальный стресс-тест, и провалить его было нельзя.

«Я сказал, — повторил он, глядя Гареду прямо в глаза, стараясь сфокусировать плывущий взгляд, — убирайся из моей палатки».

Ухмылка сползла с лица Гареда. Он не ожидал сопротивления от дрожащего, бледного как смерть аристократа. Это было нарушением неписаных правил лагерной иерархии. Слабый должен был съёжиться, промолчать, принять унижение.

«Ах ты, выродок…» — прошипел наёмник и толкнул Джона в грудь.

Толчок был несильным, но тело, ослабленное ломкой, не выдержало. Коннингтон пошатнулся и неуклюже завалился назад, на свой тюфяк. В глазах потемнело от унижения и бессильной ярости. Он был инженером, аналитиком. Он решал проблемы с помощью расчётов и схем, а не кулаков. Но здесь, в этом первобытном мире, его мозг был бесполезен против тупой, животной силы.

И тогда внутри что-то оборвалось. Ярость Алексея, загнанного в угол, слилась с отчаянием и гордыней Джона Коннингтона. Он вскочил на ноги, игнорируя протестующие мышцы и боль. В его движениях не было ни грамма техники или изящества — лишь слепое, упрямое желание ударить в ответ. Он шагнул вперёд и выбросил кулак в сторону лица Гареда.

Удар был отчаянным и неуклюжим. Гаред, будучи опытным забиякой, легко уклонился, и кулак Коннингтона лишь вскользь чиркнул по его скуле. А вот ответный удар был быстрым и точным. Костяшки наёмника врезались Джону под рёбра, выбивая из лёгких воздух и заставляя согнуться пополам. Второй удар, короткий и жёсткий, пришёлся в челюсть. Мир взорвался болью и искрами. Он рухнул на колени, а затем и на землю, задыхаясь и кашляя. Во рту был привкус крови и медной пыли.

[Система: Получен урон! Прочность: 87/100. Активирован дебафф «Болевой шок». Характеристики временно снижены ещё на -2.]

Гаред сплюнул на землю рядом с его лицом. «Вот твоё место, лорд-недоумок. Запомни его».

Наёмник развернулся и вышел из палатки, оставив его лежать на полу в луже собственного унижения. Шум снаружи стих — очевидно, у входа собрались любопытные, привлечённые звуками борьбы. Теперь они расходились, обсуждая увиденное. Новость о том, что «Грифон» окончательно сломался и не способен даже за себя постоять, разлетится по лагерю к полудню.

Джон лежал, тяжело дыша. Тело горело огнём, но внутри, сквозь пелену боли и ярости, пробивался холодный, трезвый расчёт Алексея. Да, он проиграл. Проиграл унизительно и предсказуемо. Но он принял бой. Дрожащий, больной, почти невменяемый — но принял. Он не позволил себя растоптать без сопротивления. И это тоже было зафиксировано наблюдателями. В этой жестокой среде демонстрация воли иногда была важнее демонстрации силы.

Он с трудом перевернулся на спину, глядя в тусклый потолок палатки. Тело было разбито, но разум, как ни странно, прояснялся. Боль отрезвляла. Он провёл тест, и пусть результат был плачевным, он получил данные. Ценные данные о своём текущем состоянии и о реакции окружающей среды.

В проёме палатки появилась тень, заслонив собой солнце. Высокая, широкоплечая фигура. Джон прищурился, пытаясь разглядеть посетителя. На нём была потёртая, но качественная броня Золотых Мечей, а на поясе висел длинный меч. Лицо мужчины было строгим, покрытым сетью мелких морщин, а серые глаза смотрели холодно и внимательно. Это был не рядовой наёмник. Это был сир Роланд Стрикленд, один из капитанов, правая рука Майлса Тойна. Человек, известный своей дисциплиной и презрением к пьяницам и разгильдяям.

Стрикленд молча смотрел на поверженного Коннингтона, лежащего в грязи. Он не протянул руки, не выказал ни капли сочувствия. Его взгляд был взглядом оценщика, изучающего товар. После долгой, тяжёлой паузы он наконец заговорил. Его голос был ровным и лишённым эмоций, как скрежет камня о сталь.

«Ты дерёшься, как дочь кузнеца, Коннингтон. Но ты не сломался. Почему?»

http://tl.rulate.ru/book/157931/9446554