Готовый перевод Unaware That the Eldest Sister Is a Man / Не зная, что старшая сестра — это муж: Глава 20

Хэ Цзиньжун будто невзначай спросила о внешности того человека. Си Сянь слегка задумалась и затем совершенно естественно выдумала:

— Не очень помню… Только помню, что глаза у него были светлые, почти никогда не улыбался, говорил медленно и размеренно, но при этом заставлял чувствовать давление. Хотя иногда бывал очень мягким.

Всё это было чистой выдумкой, полной пробелов и неточностей. Но по крайней мере старшая сестра от главной жены действительно когда-то показывала ей, как писать иероглифы. Так что пусть думает, что речь шла именно о ней — ведь Си Сянь даже не уточнила, мужчина это или женщина.

Услышав такие слова от Си Сянь, Хэ Цзиньжун стало ещё горше на душе. Даже прохладный рисовый пирожок во рту потерял вкус. Она всё же усилием воли растянула губы в улыбке:

— Вот как… Значит, у вас была прекрасная судьба.

Си Сянь почувствовала, что в этих словах что-то странное, но лишь послушно опустила ресницы и продолжала маленькими кусочками есть угощение.

Хэ Цзиньжун всё это время не сводила глаз с Си Сянь, внимательно разглядывая каждую черту её лица.

Эту девушку нельзя было назвать ослепительно прекрасной — красота у неё была мягкая, не броская, не та, что заставляет ахнуть с первого взгляда. Однако вся её аура излучала чистоту и нежность, словно прозрачнейший ручей, к которому так стремится измученный путник, чтобы жадно напиться.

Хэ Цзиньжун даже представила себе, как наследный принц обнимает Си Сянь, неторопливо целует её брови и глаза, а та, краснея и застенчиво прячась, зарывается лицом ему в грудь — и он тихо смеётся.

Опять это чувство — будто они созданы друг для друга, будто их союз предопределён сладостью и гармонией.

Но ведь всё это лишь плод её воображения. Хэ Цзиньжун почувствовала, что немного сбилась с толку.

Вскоре Си Сянь и Хэ Цзиньжун стали подругами. Вместе они отправились на банкет в честь дня рождения, и Хэ Цзиньжун даже представила Си Сянь нескольким знатным юным госпожам.

Для посторонних Си Сянь казалась лишь немного застенчивой, а во всём остальном — безупречной. Поэтому её хвалили без удержу.

Тот комплект вееров Си Сянь так и не унесла с собой, опасаясь, что Хэ Цзиньжун откажется принять подарок. Поэтому она ловко сменила тему и поспешила уйти вместе со старшей госпожой.

В душе она ликовала: сегодняшний шаг оказался верным. Если удастся подружиться с Хэ Цзиньжун, в будущем можно будет хоть немного повлиять на неё.

Если император и Хэ Цзиньжун в итоге станут парой — разве это не будет в точности по её замыслу?

Си Сянь совсем не ревновала. Напротив, она была рада. Ночью от счастья не могла уснуть.

Однако уже на следующее утро, едва проснувшись, она увидела на столике коробку с веерами «Двадцать четыре сезона» и тонкую книжечку, отбрасывающую в лучах солнца загадочные тени.

Забыв даже умыться, она босиком соскочила с кровати — лицо её побледнело.

Только сейчас она поняла: весь комплект вееров вернули ей обратно, нетронутым.

Расспросив служанку Цюйфэн, она узнала, что вчера вечером Цинъюй приходила и забрала весь набор из дома Герцога Су.

Какой позор!

Ладони Си Сянь покрылись холодным потом, сердце заколотилось неровно. Ей стало стыдно до слёз — они уже навернулись на глаза.

Что теперь подумает о ней Хэ Цзиньжун?

А старшая сестра? Узнает ли она, что Си Сянь пыталась выдать чужое за своё? Как теперь будет смотреть на неё?

Не решит ли, что младшая сестра — неблагодарная, и перестанет любить её навсегда?

Но Си Сянь слишком боялась старшую сестру, чтобы позволить себе капризничать.

Она хотела узнать, что написано в той тонкой книжечке, подаренной старшей сестрой. Предполагала, что там будут наставления или, возможно, суровые и колкие слова.

Ведь старшая сестра, наверное, не желает её видеть — боится, что при виде Си Сянь ей станет неприятно или противно, поэтому и послала записку через служанку.

Си Сянь с трудом сдержала слёзы, хотя кончик носа всё равно покраснел. С трепетом в сердце она открыла книгу.

К её удивлению, никаких поучений там не было — лишь очень короткий рассказ, лишённый деталей, имён и второстепенных персонажей.

Там едва намечалась история, расплывчатая и далёкая, словно туман над рекой.

История о мужчине и его умершей супруге.

Си Сянь сразу догадалась: этот мужчина — Чжоу Гунвэй.

Иначе зачем присылать эту книгу вместе с веерами?

Она ведь знала о глубокой привязанности Чжоу Гунвэя к своей умершей жене. Хотя позже он всё же взял наложниц и женился снова — от чего Си Сянь была крайне разочарована.

Си Сянь, кусая губу, дочитала до конца.

Ни одного имени в тексте не упоминалось.

Для неё это была совершенно незнакомая история.

Они познакомились в юности. Девушка происходила из низкого сословия. Мужчина наблюдал, как она растёт, учил её писать и читать, а потом ушёл из её жизни.

Сначала он решил отпустить её, позволить выйти замуж за другого и обеспечить ей спокойную жизнь. Но понял, что любит в ней даже все её недостатки и мелочность — ведь никто другой не сможет терпеть и лелеять её так, как он.

Поэтому он взял её в жёны, даровал лучшую жизнь и позволял ей всё, даже самые капризные выходки. Однако из-за разницы в положении не смог дать ей самого главного, о чём она мечтала.

Какое-то время они были счастливы. Но со временем между ними накопилось столько обид и недопонимания, что страсть превратилась в ярость, выйти из которой уже было невозможно. Женщина умерла в среднем возрасте, а мужчина больше никогда не женился и не имел других женщин.

Каждый год он писал для неё панихиду. К моменту своей смерти собрал целую стопку таких текстов — столько же, сколько когда-то его возлюбленная переписывала наказанных сутр в детстве.

Мужчину тоже наказала его девочка — заставила написать множество сочинений. Но никто уже не мог сказать ему ласково: «Хватит… этого более чем достаточно».

Он умер в день годовщины её смерти.

С тех пор, как она ушла, прошло уже тридцать лет. Он одиноко шёл по жизни, терпя одиночество и зимние ветры.

При жизни он построил для неё несколько храмов и пригласил лучших монахов, чтобы те молились за упокой её души.

Всё ради того, чтобы встретиться с ней в следующей жизни.

Глава 23

Си Сянь закончила чтение и не могла понять, что чувствует.

В душе было горько и жалко, но при этом странно спокойно. И всё же где-то в глубине души разливалось ощущение абсурда.

Ей казалось, что в этой тонкой книжечке есть что-то неладное, несогласованное — нужно перечитывать внимательнее, чтобы найти несоответствие.

Но она также была уверена: эта история вымышленная.

Ведь если бы такой мужчина существовал на самом деле, он стал бы легендой своего времени.

Из отдельных фраз она поняла: мужчина наверняка был высокопоставленным аристократом, обладавшим огромной властью. Но она никогда не слышала о ком-то подобном.

Ни в официальных летописях, ни в народных преданиях, ни в литературных сборниках такого человека не упоминалось.

Дойдя до последней страницы, она увидела всего несколько строк: «Всего лишь выдумка».

Си Сянь облегчённо выдохнула — значит, это действительно вымысел. Старшая сестра просто решила подшутить над ней.

Хотя, честно говоря, в этом не было ничего смешного.

Она знала, что сёстры иногда пишут друг для друга короткие повести, но не ожидала, что старшая сестра тоже займётся такой игрой.

Си Сянь успокоилась и, не задумываясь, взяла кисть и добавила в конец несколько строк, чтобы сделать историю более полной:

«Мужчина и его жена переродились в новой жизни. Позже он узнал, что она нашла другого и живёт счастливо и благополучно. Тогда и он встретил ту, кто по-настоящему подходит ему, и прожил с ней долгую жизнь до самой старости».

«И все они зажили счастливо».

Закончив писать, Си Сянь невольно улыбнулась и с удовольствием отложила кисть, снова перелистывая страницы.

Но всё же ей не давал покоя странный дискомфорт — будто где-то есть ошибка, нечто необычное.

Внезапно улыбка исчезла с её лица. По телу пробежал леденящий страх.

Пальцы задрожали. Она широко раскрыла глаза и снова внимательно рассмотрела почерк в книге.

Это был цзаньхуа сяокай — изящный женский почерк. Но он выглядел не совсем так, как у старшей сестры.

… Скорее… гораздо больше напоминал тот почерк, которым она сама писала до перерождения.

Вот почему ей было так некомфортно.

После перерождения Си Сянь отказалась от цзаньхуа сяокай и теперь практиковала стиль Янь Чжэньцина. Тот старый почерк она больше никогда не использовала.

Она не могла представить, что кто-то сумел так точно воспроизвести её прежний почерк. Если бы не была полностью в сознании, то подумала бы, что написала это сама.

Этот женственный, изящный почерк, в каждой черте — нежность и грация, — теперь вызывал у неё жуткое, зловещее ощущение.

Си Сянь едва не вскрикнула от испуга. Она осторожно положила кисть на край чернильницы и почувствовала, как по спине пробежал холодок. Долго сидела, не в силах прийти в себя.

Неужели это он?

Неужели император?

Мужчина, способный на одном листе бумаги менять почерк десятки раз без малейшего колебания, плавно и уверенно. Но он никогда не копировал её почерк — ведь цзаньхуа сяокай считается женским, и человек его ранга не стал бы учиться писать так, как она.

Для Си Сянь содержание книги уже не имело значения.

Хотя эта история и вызывала сочувствие, она не имела к ней никакого отношения. Гораздо важнее был тот факт, что почерк в книге был идентичен её собственному.

Она вспомнила все события этой жизни — и в голове словно грянул гром. От волнения она чуть не вскочила со стула.

А что, если переродилась… старшая сестра?

Старшая сестра тоже знает её почерк. Более того — именно старшая сестра обучала её писать цзаньхуа сяокай, держа её руку в своей и направляя каждый штрих.

Пусть старшая сестра и бывала с ней сурова, но долгое время была для неё наставницей и старшей родственницей.

Си Сянь не могла забыть, как много лет назад её тело охватывали прохладные пальцы старшей сестры, как за спиной ощущался спокойный аромат сандала, как высокая фигура старшей сестры обнимала её за запястье и вела кисть, обучая выводить красивые иероглифы.

Научившись, Си Сянь поворачивалась к сестре и улыбалась, а в её глазах вспыхивали искры, словно звёздный огонь.

Иногда старшая сестра была добра и мягка, вовсе не злая и жестокая.

А больше всего Си Сянь боялась нынешнего наследного принца. Если он тоже переродился вместе с ней, последствия будут непредсказуемы.

С его характером и методами, если он всё ещё помнит о ней, у Си Сянь не останется иного пути, кроме как умереть.

Хэ Цзиньжун была её последней надеждой — но только при условии, что наследный принц не переродился. Если же он вернулся в прошлое, Хэ Цзиньжун станет бесполезной.

Переродившись, Си Сянь твёрдо решила: какие бы причины он ни привёл, они никогда больше не смогут быть вместе.

Оба виноваты, и никто не может обвинять другого. Просто они не подходят друг другу. Он слишком одержим и болен, а Си Сянь знает, что сама чересчур капризна — но измениться не в силах.

Она признаёт: до сих пор не может забыть императора.

Прошлой ночью, думая о том, как Хэ Цзиньжун и наследный принц могут стать счастливой парой, прожить долгую и любящую жизнь, и он забудет, что когда-то знал женщину по имени Си Сянь, — ей было немного грустно.

Но она никогда не вернётся назад.

Если он насильно заточит её во дворце, Си Сянь скорее выберет смерть, чем снова окажется рядом с ним.

Да, они были счастливы — но он же и подарил ей более десяти лет мрачного существования, жизни заточницы, которая стала для неё неразмытым кошмаром.

Этот величественный человек однажды встал на одно колено и медленно поцеловал её пальцы ног, словно благоговейный последователь под лунным светом. Подняв глаза, он улыбнулся — его светлые глаза потемнели, и улыбка напоминала оскал хищника:

— Глаза моей Сянь-бао такие прекрасные… Жаль только, что они могут видеть лишь меня.

Си Сянь плакала и пыталась убежать, била его ногами и ползла глубже в императорское ложе, но он схватил её за лодыжку.

Она была лёгкой, словно котёнок. Мужчина легко усадил её себе на колени и прошептал ей на ухо с холодной улыбкой:

— Разве не этого ты хотела? Я дал тебе всё. Почему же ты всё ещё не рада?

Его голос был глубоким и бархатистым, но Си Сянь от него мурашки бежали по коже. Он аккуратно расчёсывал ей растрёпанные волосы и убирал пряди за ухо, нежно уговаривая:

— Малышка, улыбнись мне… Ну?

Поэтому есть она могла только из его рук — он кормил её ложечка за ложечкой с невероятной нежностью, даже вытирал уголки рта, будто она была младенцем или хрупким фарфоровым изделием.

Только когда императора не было рядом, к ней допускали служанку, которая заботилась о ней много лет.

Си Сянь не винила его. Это она сама была слишком капризна.

Когда он ещё сдерживал свою сущность и не собирался совершать подобных безумств, она сама бездумно дразнила его, злоупотребляла его терпением, то и дело угрожала самоубийством или прыжком с башни, вела себя как безумка, требуя всё больше и больше уверенности и любви.

Оглядываясь назад, она понимала: с ней что-то не так. Снова и снова она заставляла его чувствовать страх, снова и снова вонзала нож в его сердце.

Она думала, что все люди нормальны, не осознавая, что император просто сдерживал себя, не желая причинить ей боль.

Поэтому она так надеялась, что переродился кто угодно, только не он.

Если бы это была старшая сестра — как хорошо!

Пусть Си Хэн и не была ей родной сестрой, но относилась к ней очень хорошо.

После перерождения старшая сестра сильно изменилась по сравнению с прошлой жизнью. Си Сянь раньше думала, что это из-за её собственных перемен, но в последнее время поняла: на самом деле она сама почти не изменилась, не так сильно, как ей казалось.

А вот старшая сестра действительно стала совсем другой.

И ведь книга и веера лежали вместе — явно Цинъюй принесла их одновременно. А что, если старшая сестра просто проверяет её этой историей?

http://tl.rulate.ru/book/157870/9416386