Готовый перевод Did she reject the possessed tyrant? Great, I'm taking it for myself! / Она отвергла одержимого тирана? Отлично, я забираю его себе!: Глава 16. Угрюмый босс, терзаемый бессонницей

Шэнь Чжии потеряла сознание от поцелуя.

Когда она очнулась, то обнаружила, что лежит на огромной кровати Шан Цзэяня.

Её одежда была сменена на мягкую и удобную пижаму.

Она на мгновение замерла.

Это он переодел или служанка?

Повернув голову, она услышала шум воды из ванной.

Кажется, оттуда доносилось ещё и приглушённое, тяжёлое дыхание.

Вспомнив, как Шан Цзэянь потерял контроль, она покраснела и натянула одеяло на голову.

Как можно быть таким… порочным… даже в поцелуе?

Она закрыла глаза, решив притвориться мёртвой.

Сегодня это она притворилась пьяной, чтобы выманить у него поцелуй.

Но когда она «протрезвеет», то уже не сможет вот так открыто валяться на его кровати.

Поэтому лучше притвориться спящей.

В воздухе витал едва уловимый аромат.

Наверное, это дворецкий по её просьбе зажёг для Шан Цзэяня успокаивающие благовония для сна.

Шэнь Чжии закрыла глаза. Под монотонный шум воды, словно белый шум, её веки начали тяжелеть.

В тумане полусна ей показалось, что шум воды прекратился. Кто-то подошёл, приподнял её и дал выпить немного воды.

Затем большим пальцем стёр оставшиеся на губах капли.

И напоследок тяжело провёл по ним.

Следом прогнулась вторая половина кровати — кто-то лёг позади неё.

Горячая и мозолистая мужская ладонь легла ей на талию, притягивая в объятия. Его подбородок устроился у неё на макушке.

Поза, полная собственничества.

Но Шэнь Чжии чувствовала себя в безопасности.

От его широкой груди исходило непрерывное тепло.

Сон одолевал её. Под действием благовоний веки стали такими тяжёлыми, что их было не поднять. Подчиняясь инстинкту, она доверчиво прижалась к источнику тепла за спиной.

Сердце Шан Цзэяня пропустило удар.

Чжии… кажется, даже во сне она не остерегается меня…

Он обнял её ещё крепче.

Носом он уловил аромат благовоний, смешанный с запахом гардении от неё, и каждая пора его тела раскрылась от удовольствия.

С тех пор как у него началась бессонница, он перепробовал множество средств.

Подобных благовоний он тоже испробовал немало.

Ничего не помогало.

Но сегодня они казались особенно действенными.

Он знал, что дело не в благовониях.

А в человеке в его объятиях.

В его Чжии.

Одно её присутствие дарило ему невероятное спокойствие.

В этот момент он презирал свою подлость: он намеренно привёз её сюда, зажёг благовония, чтобы она заснула, и всё это ради того, чтобы удержать её на всю ночь.

Чтобы, как сейчас, безраздельно обнимать её, владеть всем её существом, её ароматом.

Она была такой сладкой.

И такой мягкой.

Шан Цзэянь вспомнил их недавний безудержный поцелуй.

Вспомнил, как она, униженная им, вся покраснела, а в глазах заблестели слёзы. От этих мыслей его дыхание снова стало тяжёлым.

И он тут же поблагодарил судьбу за свою подлость.

Он думал, как человек может быть таким плохим? Плохим до такой степени, что, имея возможность добиваться её открыто, он, не в силах вынести моменты без неё, прибегает к таким низким способам, чтобы удержать её рядом.

Он был ужасным человеком.

Но Чжии сказала, что хочет поцеловать его.

Поцеловать такого подлого и тёмного его.

Сердце Шан Цзэяня словно плавало в тёплом, сладком мёде, но время от времени его пронзали острые иглы, напоминая, что нужно держать себя в руках, чтобы не напугать её.

Шан Цзэянь обнимал её.

Вдыхая её аромат.

Впервые, не прибегая ни к каким средствам, он закрыл глаза и погрузился в глубокий сон.

Цзи Сяолянь, вся в слезах и грязи, вернулась в свою съёмную квартирку.

Но у подъезда она наткнулась на знакомую фигуру.

— Дрянная девчонка, почему так поздно!

Это был её отец-игрок!

Цзи Сяолянь развернулась и бросилась бежать, но мужчина догнал её и схватил.

— Отпусти! Отпусти меня!

Она отбивалась руками и ногами.

Отец Цзи, получив несколько царапин, влепил ей пощёчину и повалил на землю.

— Совсем страх потеряла!

— Чего от отца родного бежишь?! — прорычал он.

Цзи Сяолянь упала на землю и, закрыв лицо руками, зарыдала.

Только что её ударил Бай Фэнъюй, она едва пришла в себя, и вот теперь отец ударил по другой щеке!

Почему ей так не везёт!

— Зачем ты пришёл? — всхлипывая, прокричала Цзи Сяолянь, съёжившись. — Я даже за учёбу заплатить не могу, у меня нет денег для тебя!

— Нет денег? — отец Цзи указал на её вечернее платье, усыпанное камнями. — Ты в таком виде, и говоришь, что нет денег?!

— Отдавай деньги!

— Иначе, — злобно пригрозил он, — я завтра же приду в твой университет!

— Пусть все знают, какая ты неблагодарная тварь! Родного отца не кормишь!

— Не надо, не надо… — Цзи Сяолянь, плача, обхватила его за ноги.

— У меня правда нет денег.

— Если ты заберёшь мои последние сбережения, мне нечего будет есть, и за квартиру в следующем месяце нечем будет платить.

Из-за подработки в клубе она постоянно приходила поздно, что привело к ссорам с соседками по общежитию, и ей пришлось съехать.

Если она не сможет платить за аренду, ей будет некуда идти.

— Папа, пожалей меня, не делай так… ты же мой отец!

Но глаза отца Цзи заблестели.

— Я так и знал, что у тебя есть сбережения! Доченька, давай, давай, отдай мне деньги!

— Я обещаю, если в этот раз выиграю, буду кормить тебя деликатесами и оплачу твою аренду на год вперёд!

Его глаза горели зелёным огнём.

Цзи Сяолянь словно ударило молнией.

Она с досадой закусила губу.

Зачем я по глупости проболталась о последних деньгах!

Но теперь было поздно сожалеть.

Её отец был как пиявка-кровопийца: раз узнал, что у неё есть деньги, он ни за что от неё не отстанет.

Цзи Сяолянь могла лишь беспомощно смотреть, как отец Цзи забирает все её сбережения.

Он даже сорвал с неё вечернее платье, чтобы продать.

Она плакала, пока глаза не опухли.

Лёжа на кровати в своей съёмной квартирке, она вдруг вспомнила прошлую жизнь.

Однажды было так же: отец пришёл, забрал все её сбережения, а когда она отказалась, избил её.

Шан Цзэянь, узнав об этом, лично избил её отца.

Кто бы мог подумать, что её сумасшедший отец, чтобы отомстить Шан Цзэяню, чуть не зарезал его.

Шан Цзэянь не был из тех, кто спускает такое с рук.

И чтобы избавить её от преследований отца, он нанял адвоката и посадил его в тюрьму на несколько лет.

Но тогда она не была ему благодарна.

Наоборот, она обвиняла его в том, что он позволил её отцу сесть в тюрьму.

В ярости она накричала на него.

Сказала, что если бы он первым не поднял руку, её отец и не подумал бы мстить.

И она не стала бы дочерью заключённого.

Сейчас, вспоминая это, Цзи Сяолянь горько сожалела.

Она не должна была кричать на Шан Цзэяня.

Он поднял руку, потому что переживал за неё.

А потом он ведь погасил все долги её отца, купил ему дом за границей, чтобы тот жил там и никогда больше не мог её беспокоить.

Он искренне о ней заботился.

Цзи Сяолянь вытерла слёзы.

Она встала, надела чистое белое платье и долго красилась перед зеркалом.

Больше ждать нельзя.

Она должна найти Шан Цзэяня.

На этот раз она вцепится в него мёртвой хваткой!

http://tl.rulate.ru/book/157395/9317223