Готовый перевод Marriage to the Golden Heel / Женитьба на золотой шпильке: Глава 13.

Глава 13.

Кто не желает своей внучке хорошего замужества? Если бы только была такая возможность, госпожа Шоуань и сама мечтала, чтобы её старшая внучка, Чжоу Хуэйчжэнь, удачно вышла замуж в какой-нибудь знатный дом. Но если ради этого ей придётся унижаться, гнуться в бараний рог и терпеть обиды и оскорбления — тогда видела она все эти благородные семьи в гробу! Пусть хоть до небес возвышаются — госпожа Шоуань и смотреть в их сторону не станет.

Род Хань, хоу из Сытина — это же самая настоящая трясина!

Неужто в столице мало прекрасных и добродетельных девушек из знатных семей? Вовсе нет! Просто ни одна благоразумная семья не захочет отдавать свою дочь в дом Ханей — терпеть тамошние унижения и жить между молотом и наковальней. Никто из порядочных семей не спешит породниться с этим домом. А между тем наследный сын Хань Ляо, мужчина в самом расцвете сил — ему было только за тридцать, — остро нуждался в жене, которая бы заботилась о нём днём и особенно ночью. Но в столице подходящей кандидатки не нашлось. И вот, выехав однажды за город, он случайно повстречал красавицу, отчаянно мечтающую выйти замуж. Жадный до женской красоты Хань Ляо тут же воспылал желанием и немедля послал сваху свататься.

Госпожа Шоуань восприняла сватовство семьи Хань как оскорбление. Будь у рода Чжоу хоть немного власти и влияния, она бы немедля выставила сваху за дверь, даже не дослушав до конца.

Не дав госпоже Ван ни малейшей возможности колебаться или передумать, на следующий же день госпожа Шоуань отправила няню Лю отказать той свахе.

«И не мечтай больше — это совершенно невозможно,» — сказала она, намеренно вызвав невестку, чтобы та услышала эти слова собственными ушами, когда давала поручение няньке Лю.

Госпожа Ван переживала мучительные терзания. С одной стороны, ей казалось, что хоу Сытин — самая высокая ветвь, до которой могла бы дотянуться её старшая дочь, и упускать её невозможно жалко. С другой — она понимала, что свекровь права: над Хань Ляо воцарилась сварливая и властная мать, под ним — целый выводок детей, да ещё к тому жеон полный двор наложниц завёл. В таком доме покоя точно не видать, и бедной Чжэньэр там наверняка придётся терпеть обиды и глотать их со слезами молча.

Старшие умалчивали об этом деле, и Вэй Жао, прекрасно понимая намерения бабушки, тем более не собиралась рассказывать об этом Чжоу Хуэйчжэнь.

До конца месяца оставалось всего три дня, и пора было возвращаться в столицу. Вэй Жао больше не хотела оставаться в ссоре с бабушкой — с тоской в сердце она сама пришла к ней в павильон.

«Ну наконец-то моя Жао Жао вспомнила о своей старой бабке?» — улыбнулась госпожа Шоуань, увидев внучку, которую не видела уже много дней.

Вэй Жао нарочито-невинным голоском ответила:

«Как же быстро время летит! Уже больше половины месяца прошло с тех пор, как я здесь. Так соскучилась по бабушке, что нарочно пришла попрощаться перед отъездом».

Но разве госпожа Шоуань не замечала, что девочка нарочно притворяется?

Она поманила Вэй Жао к себе , крепко сжала её ладошку и сказала:

«Никуда не поедешь! Останешься ещё на два дня. Целых десять месяцев из двенадцати ты проводишь, ублажая свою бабушку в столице — эти два дня теперь обязаны быть моими».

Вэй Жао надула губки, больше не в силах сохранять серьёзность, и, тихонько смеясь, прижалась щекой к плечу бабушки Шоуань.

Когда они остались наедине, бабушка и внучка заговорили по-свойски. Вэй Жао не удержалась и любопытно спросила:

«Вы и правда отказали роду Хань?»

Брови госпожи Шоуань взлетели вверх:

«Кто тебе сказал?!»

«Вы обо мне может и не скучали, а я всё время скучала!» — фыркнула Вэй Жао. — «В тот день, когда пришла сваха, я тайком приходила сюда, ну и стала свидетельницей, как вы её принимали».

Госпожа Шоуань ласково щипнула её за нежную мочку уха:

«Так ты, небось, через стену перелезала? Ты что, обезьянка, что целый день прыгаешь по стенам туда-сюда?»

Вэй Жао вскрикнула от боли, втянув воздух сквозь зубы.

Госпожа Шоуань отпустила её и со смехом сказала: «Отказала. Твоя тётя на этот раз была довольно послушна, даже не проболталась твоей старшей сестре Чжэнь».

Вэй Жао подумала про себя: при таких то условиях в особняке Сытин, разве могла тётя позволить своей дочери выйти туда замуж?

Даже она, младшая двоюродная сестра, не смогла бы смириться с таким родством. Ведь Хань Ляо старше сестры Чжэнь аж на пятнадцать-шестнадцать лет — настоящий старик! Её сестра достойна гораздо лучшей участи!

Все, кто был в курсе дела, держали язык за зубами, и у Чжоу Хуэйчжэнь не было шанса узнать эту новость. К тому же в её сердце по-прежнему жил тот самый «божественный» красавец, с которым она познакомилась на горе. Она видела его во снах, днём и ночью думала только о нём — и оттого даже забыла о горьком разочаровании, что до сих пор ни один знатный юноша так и не постучался в их дом с предложением руки и сердца.

Вплоть до самого дня отъезда Вэй Жао, Чжоу Хуэйчжэнь оставалась в полном неведении.

«Бабушка, вы и правда больше не пустите меня сюда?» — тихо, почти шепотом, жалобно спросила Вэй Жао, крепко сжимая руку госпожи Шоуань перед прощанием.

Та погладила её по голове и сказала так, чтобы слышала только Вэй Жао: «Бабушка будет ждать, когда из усадьбы бо Чанъань пришлют добрую весть».

Это значило одно: пока Вэй Жао не обручится официально, ей можно и не мечтать о том, чтобы снова приехать в усадьбу Сяньчжуань и беззаботно резвиться здесь.

Вэй Жао крепко сжала губы, отпустила руку бабушки и, не оглянувшись, быстро взошла в повозку.

Госпожа Ван и Чжоу Хуэйчжэнь растерянно переглянулись, не понимая, что происходит. А вот Чжоу Хуэйчжу с Хо Линь обменялись многозначительными взглядами и, опустив головы, тихонько захихикали.

***

Обратный путь в столицу Вэй Жао провела в повозке, погружённая в уныние.

Хо Цзюэ скакал верхом рядом с повозкой. Не слыша изнутри ни звука, он слегка кашлянул и первым нарушил молчание:

«Сестра, я уже разослал людей по разным уездам — ищу лучших поваров. В эти две недели я также приглядывал за подходящими лавками, которые можно снять. Но хорошие места — что золото: каждый уголок расхвачен, и свободного добротного помещения не сыскать. Придётся подождать. Не стоит торопиться».

Вэй Жао, всё это время занятая противостоянием с бабушкой, чуть было совсем не забыла про задумку открыть трактир.

Она приподняла занавеску, и на лице её вновь заиграла улыбка. Взгляд, полный теплоты, скользнул по своему двоюродному брату — благородному, статному, сидящему на коне с какой-то особой, спокойной уверенностью.

«Я понимаю, братец. Ищи не спеша — мне совсем не к спеху. Кстати, как твоя новая лавка? Уже открылась? Местные ростовщики или бандиты не донимают?»

В столице вести дела — дело непростое: приходится лавировать между всеми кланами и силами, чтобы устоять.

Хо Цзюэ улыбнулся:

«Пока всё идёт гладко, сестра не волнуйся».

У рода Хо были свои связи, да и сам император Юаньцзя, почитая госпожу Шоуань, держал в узде недоброжелателей. Пока Юаньцзя не отвернулся от своей свекрови-кормилицы, соперники не осмеливались прибегать к слишком подлым уловкам — а с обычными мелкими гадостями род Хо легко справлялся.

«Когда ты садилась в повозку, лицо у тебя было какое-то странное,» — осторожно сказал Хо Цзюэ, глядя на её расстроенное личико, мелькавшее в окне. Он крепче сжал поводья и добавил с заботливой интонацией старшего брата: — «В усадьбе что-то случилось?»

Вэй Жао тихо вздохнула, и призналась, не боясь, что братец посмеётся: «Бабушка поставила мне жёсткое условие: пока я не найду хорошего мужа, мне не разрешено с ней видеться».

Услышав эти слова, Хо Цзюэ почувствовал, будто в груди у него вдруг образовалась пустота — и из этой раны медленно, слой за слоем, поднималась горечь, с которой он никогда прежде не сталкивался: тоска, смятение, немая боль.

Однако он тут же заставил себя улыбнуться, чтобы скрыть свою растерянность, и игриво заметил:

«С твоим происхождением, добродетелью и красотой, разве трудно найти достойную партию?»

Вэй Жао нахмурилась:

«Но у бабушки свои требования. Сказала, если род будет не из знатных — она даже смотреть в мою сторону не станет».

Хо Цзюэ был юношей проницательным. Всего на миг задумавшись, он сразу понял, что за этим стоит: с такой красотой, как у его двоюродной сестры, простые семьи просто не смогут уберечь её от беды.

Но он подумал и ещё дальше...

У рода Чжоу не было наследника мужского пола, а у бабушки был лишь титул дворянки без реальной власти. Его мать и младшая тётушка, хоть и устроились во второй раз замуж так, что все позавидовали бы, но семейство Хо оставалось всего лишь купеческим родом: денег хоть отбавляй, а вот веса при дворе — ноль. Что до младшей тётушки — она с сыном уже два года томилась в западном дворце, а отношение императора Юаньцзя к ним так и оставалось неясным. Если она не вернёт себе прежнего расположения, то надежды на них можно не возлагать.

Среди их поколения двоюродных братьев и сестёр положение было ясно: Хуэйчжэнь и Хуэйчжу заведомо не пробьются в знатные семьи; он сам и сестра Хо Линь ограничены купеческим происхождением — их перспективы тоже невелики. Среди всей их родни единственный человек, у кого есть реальный шанс выбраться наверх, — это Вэй Жао, настоящая барышня из знатного рода бо Чэнъань.

Не только для её же собственного блага ей необходимо выйти замуж в знатный дом, но и ради защиты всех этих родственников — даже ради того, чтобы укрепить позиции младшей тётушки и её сына, — Вэй Жао просто обязана найти для себя блестящую партию.

По сравнению с тем бременем, что лежало на плечах его сестры, его собственные чувства — эта тихая, сокровенная привязанность — казались ничтожными, даже жалкими.

«Понимает ли сестрица бабушкины добрые намерения?» — осторожно спросил Хо Цзюэ.

Вэй Жао, конечно, понимала..

Старая императрица-мать — настоящая безумная ведьма, и чем ближе к смерти, тем яростнее точит на них зуб. Бабушка пользовалась уважением императора Юаньцзя, а её мать — его любовью, и потому старуха видела в них своих заклятых врагов. Мать с младшим братом жили далеко, да и в загородном дворце была настолько строгая охрана, что убийце туда никак не проникнуть. Бабушка же давно уже почти не выезжала из своей усадьбы. Если бы убийцы вдруг нагло ворвались прямо в поместье — цель была бы слишком явной, и Юаньцзя, несомненно, заподозрил бы в этом руку самой императрицы-матери.

Поэтому причинить вред именно Вэй Жао стало самым простым способом добиться успеха и наилучшим методом дать выход гневу вдовствующей императрицы.

Если же она выйдет замуж в знатный род, этот род станет для неё надёжным щитом,и вся её родня — двоюродные братья и сёстры — тоже получит выгоду и поддержку.

«Понимаю» — с лёгкой улыбкой ответила Вэй Жао, стараясь, чтобы брат не заметил тревоги в её глазах, — «просто боюсь разочаровать её».

Хо Цзюэ мягко успокоил:

«Ты ещё молода, сестра. Всё получится — не спеши, не надо торопиться».

Вэй Жао кивнула. Внезапно впереди послышался топот копыт — к ним приближалась другая повозка. Она едва заметно подмигнула брату, опустила занавеску и аккуратно устроилась на месте внутри.

***

Хо Цзюэ проводил Вэй Жао прямо до усадьбы бо Чэнъань и, несмотря на её скромные отказы, по её настоянию отправился кланяться старой госпоже Вэй.

Старая госпожа Вэй жила в павильоне Чжэнчунь.

Когда двоюродные брат с сестрой направились туда, в павильоне уже находились тётушка Го — жена старшего дяди Вэй Жао — и третья сестра Вэй Чань.

Маленькая служанка забежала вперёд, чтобы доложить об их прибытии.

Госпожа Го, ухмыляясь так, что улыбка не касалась глаз, съязвила:

«Ну вот и Жао Жао пожаловала! Наконец-то удосужилась вернуться! А я всё думала — разве уедет она добровольно от бабки Шоуань? Небось так там разошлась, что и домой возвращаться не хотелось!»

Вэй Чань с явным презрением на лице, поднялась со своего места и, обращаясь к бабушке, сказала:

«Бабушка, господин Хо — посторонний мужчина. Я лучше уйду в боковую комнату».

Да, с точки зрения этикета Хо Цзюэ и впрямь считался «мужчиной со стороны», но ведь они всё же были родственниками! Если бы Вэй Чань действительно хотела его видеть, она могла бы остаться — просто она презирала его купеческое происхождение.

«Ступай,» — мягко улыбнулась старая госпожа Вэй. В конце концов, это была её собственная внучка; заставлять её встречаться с тем, кого та явно не желала видеть, было бы чересчур.

Вскоре Вэй Жао и Хо Цзюэ вступили в зал бок о бок.

«Младший Хо Цзюэ осмелился явиться без приглашения,» — учтиво, но без малейшей робости произнёс он, поклонившись сначала старой госпоже Вэй, а затем госпоже Го. — «Прошу простить за дерзость».

Подарки, разумеется, были заготовлены заранее — на случай, если придётся заезжать в усадьбу. Прийти с пустыми руками было бы грубым нарушением этикета.

Старая госпожа Вэй, сияя улыбкой, внимательно рассмотрела Хо Цзюэ и от души похвалила: «Сразу видно, что вы брат с сестрой: Жао красива, но и Цзюэ статен и видён. Выглядит даже более выдающимся, чем наш старший внук!»

Старший внук, двоюродный брат Вэй Жао — был наследником усадьбы бо Чэнъань, по имени Вэй Цзычжань.

Похвала была искренней, но Хо Цзюэ скромно ответил, что не заслужил таких слов. Госпожа Го, тётушка Вэй Жао, лишь едва заметно поджала губы, про себя презрительно подумав: «Такому, как он, и слугой при моём сыне вовек не бывать — слишком низок происхождением».

За занавеской в боковой комнате Вэй Чань тайком наблюдала за Хо Цзюэ. Увидев его лицо, её прежнее презрение вдруг испарилось без следа. То она восторженно любовалась его правильными, изысканными чертами, то не сводила глаз с прекрасной нефритовой подвески на его поясе. Говорили, что их семья Хо — богатейшая в земле Цзинь, а сам Хо Цзюэ был не только прекрасен собой, но и в будущем унаследует огромное состояние. На мгновение у ней даже мелькнула мысль: «Если не считать знатного происхождения, брат, пожалуй, и вправду уступает ему...»

Жаль, но купец — он и есть купец.. Будь Хо Цзюэ хотя бы чиновником низкого ранга, с его богатством и внешностью — можно было бы и задуматься о браке.

С лёгким сожалением Вэй Чань опустила занавеску.

Хо Цзюэ задержался ненадолго: выпил чашку чая, вежливо побеседовал со старой госпожой Вэй — и вскоре попрощался.

Вэй Жао проводила двоюродного брата до ворот, а вернувшись в павильон Чжэнчунь, обнаружила, что госпожа Го всё ещё здесь, и Вэй Чань тоже вышла из боковой комнаты.

Ей ничего не оставалось, кроме как сжать зубы и сесть рядом с бабушкой.

Госпожа Го именно этого и ждала. Уже больше десяти дней у неё в груди копились слова, которые она мечтала выплеснуть — и теперь, наконец, ей представился шанс высказаться вволю.

«Жао Жао, я слышала, будто в последнее время ты часто гуляла по горам вместе с двумя двоюродными сестрами из рода Чжоу и повстречала там немало знатных юношей?» — с насмешливым прищуром спросила госпожа Го.

История о том, как Чжоу Хуэйчжэнь и госпожа Ван позорились на горе Юньушань, давно облетела столичные дома — благородные дамы перешёптывались об этом уже не первую неделю. Но в слухи злонамеренно вплели и других внучек госпожи Шоуань — и Чжоу Хуэйчжу и, конечно, Вэй Жао.

Госпожа Го, дразня Вэй Жао, краем глаза робко поглядывала на старую госпожу Вэй — будто проверяла, как та отреагирует.

Та же невозмутимо пригубила чай, словно ничего не слышала.

Вэй Жао на мгновение задумалась, а потом с лёгкой улыбкой ответила:

«Да, мы действительно ездили в горы — полюбоваться снегом и немного поохотиться. Только вот знатных юношей мы так и не встретили… зато наткнулись на пару кабанов!»

Старая госпожа Вэй, обычно такая сдержанная и степенная, не удержалась — с громким «пффф!» поперхнулась чаем и рассмеялась.

Юные аристократы — и кабаны! Уж слишком велика разница!

Вэй Жао тут же заботливо подошла к креслу бабушки и, мягко похлопывая её по спине, обратилась к служанке:

«Битяо, принеси-ка ту шкуру кабана — пусть бабушка и тётушка взглянут».

Битяао с гордостью подхватила свежевыделанные шкуры — кабана и рыжей лисицы — и, едва войдя в зал, торжественно заявила:

«Старшая госпожа, наша барышня не только подстрелила кабана… …но и лису тоже подстрелила! Жаль, после этого госпожа Шоуань сразу же запретила барышне снова ездить в горы: побоялась, как бы она не столкнулась с диким зверем и не поранилась. С тех пор держала её в усадьбе — никуда не выпускала!»

Этот рассказ мягко, но чётко опровергал слухи, распущенные госпожой Го.

Старая госпожа Вэй ласково похлопала внучку по руке и улыбнулась: она и так знала, что Жао Жао никогда не стала бы вести себя столь опрометчиво.

http://tl.rulate.ru/book/156469/9790835