Готовый перевод Запределья / The Outlands: Глава 8

Глава 8: Его убийца

Он ощутил, как пламя страха и ужаса пульсирует в его венах и наполняет его невиданной мощью. Лезвие рассекло его кожу холодным прикосновением ожидания смерти, и его горячая кровь потекла по металлу. Он ощутил тяжесть тела врага, повисшего у него на плечах; он знал – необходимо сбросить того, кто напал на него, если он хотел жить.

Его тело последовало инстинкту, мускулы напряглись, как будто он собирался атаковать. Резким движением он подпрыгнул так высоко, как только мог, перевернувшись в движении и выгнув спину. Он хотел сбить с толку и дезориентировать противника, породить неопределенность.

И эта неопределенность помогла бы ему нанести удар. Его противник был вооружен, а он нет. У него был лишь один шанс и не было права на ошибку.

Мгновенно развернувшись в полете, он приземлился на четвереньки, готовый броситься вперед. Затем он резко бросился вперед, выпустив когти. Его тело неслось вперед, а ноги едва касались земли. Внезапно, его пыл умерила стена, на которую он наткнулся лицом прямо в воздухе. Перед его глазами вспыхнуло лиловое сияние, когда он ударился мордой об это странное свечение. Он глухо зарычал. Он не знал, что перед ним. Дважды ударил когтями, высекая снопы красных искр в воздухе, но стена всего лишь вспыхнула на миг.

Его вера в себя пошатнулась, когда он ощутил, как безумие охватило его.

Тогда он услышал голоса, голоса множества мертвецов, которых он удерживал в себе. «Махджи», - шептали они, и их голоса сливались в хор павших. «Магия». Он видел перед глазами образы, окрашенные лиловым, он видел огонь, который трещал, полнясь своей мощью. Он видел бурю, и мечи, выкованные по ее воле, видел армии людей и зверей, которые рассыпались в пыль под её напором. Ему придется ждать, пока она не пошатнется.

«Она сильна», - шептали они. «Она сильнее». Тогда он услышал его, вызов, таящийся в их словах. Она сильнее него. Он не сможет сломить её. Мертвые считали, что он слишком слаб. Он с вызовом зарычал, и шерсть на его загривке стала дыбом. Это были его земли, и он был силён.Присев на корточки и сжимая когти в нетерпении, он взглядом искал в пещере напавшего. В глубине души он знал, что неважно, кто бросил ему вызов – он убьет его, кем бы тот ни оказался.

Тусклый свет камня земли осветил фигуру в углу. Это была она, рожденная из земли, как и он. Та, которую он спас.

Та, которая была обязана ему жизнью. Его кровь вскипела от гнева и отвращения, и он глухо зарычал. Он так и знал, что надо было оставить её умирать.

Её стройный стан был повернут в профиль , а в руках она сжимала два искусственных клыка. Он узнал их, эти зубы, изготовленные из блестящего металла, которые использовали люди. Они называли их кинжалами. Блестящие рыжие волосы девушки были неровно обрезаны, чтобы они не падали на ее бледное лицо. Её грудь скрывала облегающая черная куртка с многочисленными карманами, пропахшая потом и кровью, а ноги опутывали ремни, к которым крепились как ножи, так и более опасные вещи. Её бедра опоясывал ремень, также усеянный ножами и другими предметами, предназначения которых он не знал. На земле лежала ее сумка, и из нее исходил незнакомый запах.

Он видел это всё, но не придавал этому значения . Всё, что действительно привлекало его внимание – черные спирали на её лице. На ней были метки земли, такие же, как и на нем. Они были одного рода. Он знал, что для этого понятия существовало специальное слово. И он произносил его до этого, на этом странном человеческом языке.

«Сестра», - выплюнул он с отвращением.

Он увидел, как тень потрясения промелькнула на ее лице. Но это смутило ее всего лишь на миг, ведь она, эта девушка перед ним, также была бойцом. Ее рука опустилась к бедру, и она вынула пузырёк с лиловой жидкостью. Его содержимое она вылила перед собой, образуя линию. Там, где жидкость касалась камня, поднимался пар. Она пробормотала заклинание, и воздух затрещал, а из-под земли с шипением потянулось что-то лиловое. Она опустилась на колени, и ее губы двигались в такт движениям лиловых лент, спадающих с её пальцев в причудливом танце.

Так, она спряталась за своей стеной безумия. «Стеной магии», шептали мертвецы, и он свирепствовал в душе. Как долго еще она будет трусить? Как долго будет трястись от страха, скрывшись за своей жалкой защитой, не желая столкнуться с ним в схватке клыков и когтей?

«Демон!» - раздраженно выкрикнула она. - «Сегодня ты умрешь». Она вытянула два лиловых кристалла из сумки и раскрошила их о землю, и лиловая пыль поднялась, образуя шлейф. «Ты вынуждаешь меня использовать это», - ухмыльнулась девушка. – «Надеюсь, ты этого стоишь». Она закрыла глаза, и начала нараспев читать заклинание. Пыль переливалась, сплетаясь в воздухе в причудливые узоры и пульсируя в ритме ее голоса. Он ощущал, как сила растет и наполняет пещеру. Она была неестественной и не принадлежала стихии земли. Это было не то, о чем шептала ему земля. Это была насмешка. Она насмехалась над ним.

Он зарычал. Его инстинкты подсказывали ему вступить в бой. Это была его пещера, его земля, и ему бросали вызов. Он покажет этому неразумному существу цену его заносчивости. Кровь застилала его взгляд, а ярость сводила с ума. Его кровь пульсировала в жилах, сердце колотилось, а мышцы сжимались. Тело объяла невесомая эйфория, и он перестал думать, отдавшись во власть чувств. Он любил это ощущение перед битвой. Оно было первобытным, оно было правильным. Неважно было, кто перед ним и кто он. Это существо было на его земле. В его логове. Он убъет его. Оторвет ему конечности. Сожрет их прямо у него на виду. Вырвет ему глаза. Рассечет его грудную клетку и прижжет раны. Накормит его углем. Выцедит всю его крови. Он научит его боли. Он заставит его страдать, преподаст ему урок. Живым ему не уйти.

Он услышал, как её заклинание достигло кульминации, и вдруг без предупреждения конус пламени опалил его взор. Плямя пронеслось по пещере как зверь, пожирающий все на своем пути, и прежде чем он смог пошевелиться, он понял, что попал к нему в пасть. Страх, инстинктивный и безошибочный, пронизал его. Он рефлекторно поднял лапы, чтобы защитить лицо, и ощутил, как огонь обжигает его до мяса, а жар опаляет кожу. Пламя лизало его тело и пировало его плотью. Он инстинктивно пригнулся, и основной удар наколдованной огненной стены пронесся над его головой. Поток огня исчез, казалось, так же быстро, как появился, опалив дочерна камни, которые задел, и заполнив пещеру горячим паром.

Его предплечья были красны от крови, а чешуя потрескалась и почернела от жары. Он раздраженно отряхнул руки, срывая деформированную и ставшую бесполезной чешую и оголяя обгоревшую плоть, которая скрывалась под ней. Крошечные язычки пламени все еще пылали на его коже, и он яростно прихлопывал их, силясь погасить.

Пламя медленно затухало, и вскоре всё, что осталось – это завитки дыма, что поднимались от опаленной кожи. Его руки пострадали от ожогов более всего, опаленные пожаром, созданным её магией. Несмотря на то, что язычки огня угасли, его кожа все еще была безобразна в своей черноте, и он знал, что шрамы будут так же безобразны. Кожный покров был мертв и потрескался, а густая кровь стекала вниз к его когтям. Угольки, оставшиеся от пронесшегося пламени, падая вниз, застрявали в его шерсти .

Он не обращал на них внимания, пока она не произнесла очередное заклинание и они не вспыхнули на его теле, жадно охватив шерсть на его конечностях. Угли, о которых он не задумывался, теперь ослепили его своим жаром и светом.

Он не мог ничего сделать, кроме как впасть в безумие, когда огонь распространился, запах опалённых волос и сожженной плоти, заполнили пещеру. Он сражался и боролся, но его попытки погасить огонь были сорваны ее заклинаниями и магией. Его усилия были бесполезны; пламя, лизнувшее его, исчезло на мгновение, и потом вспыхнуло, сильнее и жарче, чем раньше. В то время как его верхняя часть тела была покрыта чешуе и сопротивлялась пламени, на его затылке и ногах был только мех, и голодный огонь охватил их. Боль была мучительной, его нервы были на пределе, так как он ничего не мог сделать, кроме как царапать воздух когтями, словно зверь. Когда пламя окутало его тело, он направил вперед неистовую ярость, только чтобы потерпеть крах столкнувшись с магией, противившейся его ярости.

Он боролся с ней когтями и клыками, но все равно она не уступило. Огонь вызвал внутри него первобытный ужас, инстинктивный страх. В безумии, его внутренняя дикость вырвалась наружу, а тело начало беспорядочно извиваться в пламени. Он царапал свою плоть и разрывал кожу, вызывая потоки свежей крови, что высыхала и трескалась, касаясь пламени. Этот прожорливый огонь пожирал его плоть, неустанно прилипая к коже, несмотря на его попытки. Его глаза были покрыты жаром; его уши сгорели, а кожа начала трескаться и разваливаться.

Он умирал.

Одна мысль заставляла страх проникать в его жилы гораздо сильнее, чем любой яд. Его сердце сжалось, и его легкие горели, его тело задыхалось от воздуха, который не проникал в его обожженный рот. Его движения становились все более слабыми, когда он катался по земле, беспомощно сбивая пламя, пока, наконец, не остановился. Как будто издеваясь над ним, огонь медленно затухал и умирал вместе с ним, ее заклинание, подпитывающее его, теперь постепенно заканчивалось.

Ее заклятие затихло. Он услышал ее голос, слабый и жесткий, достигший его израненных ушей. «Извини, пока не могу быть твоей любовницей. Не слишком расстраивайся». Она истерически хихикала, и смех бешено прорывался сквозь пещеру. «Послать тебе воздушный поцелуй?»

Дым и пар поднимался от его тела, из-под плоти искрились угли. Его дыхание прервалось, биение затихло у него в груди.

Ты хочешь умереть?

Снова эти голоса, издевающиеся над ним. Он знал, что они мертвы. Он спас их от этой черноты.

Ты настолько слаб?

Он мог бы шипеть, если бы мог. Голоса насмехались над ним. Он знал, что ему нужна сила, если он хочет жить.

Ты хочешь силы?

Его угасающий ум был заполнен путаницей. Конечно, он хотел силы. Конечно, он хотел жить.

В тебе сила, потомок Андахиэля. В твоей крови есть сила.

Внезапная надежда укоренилась в его сердце, ее цветущий бутон, расцвел среди пепла.

Они увидели бы, как ты дрогнешь, увидели, как ты горишь. Мы увидим, как встанешь, как будешь стоять. Отодвинь боль, отпрыск. Оттолкнись от лжи. Дыши, потомок. Вдохни и живи. Живи и стой. Стой и убивай.

Их слова были сладким ядом в ушах, ошеломляющим токсином, который поселился в его жилах и позволил ему заглянуть мимо палящей агонии. Боль, питающаяся собой в ужасном цикле, заставляла его сердце реветь в ушах, и его ярость отталкивать все остальные мысли. Сила в твоей крови, сказали мертвые, и он знал, что это правда. Он отмахнулся от мысли и утопил свой разум в густой дымке. Безумие, которое овладело им, не было безымянным. Это был кровавый гнев, безумие берсерка.

Это была битва, которая смывала боль и колибания, которая давала проклятым людям силу убить в двадцать раз больше. Это была сладкая сила, камень, за который можно было уцепиться в реке мучений. Он поймал ее, поймал ее пронзительную силу. Эта струйка переросла в ручей, выросла до потока, который утопил его в своих бурных порогах. Он утонул в своей сила.

Ты не можешь умереть здесь, отпрыск. Есть месть, которую ты должен исполнить, долги крови, которые ты должен пожать.

Он умирал, и ему было все равно. Он хотел убить ее. Он нуждался в ней, чтобы умереть. В тот момент он забыл. Забыл, что она его сестра. Забыл смерть, которой он избежал, чтобы спасти ее. Все, что он знал, это унижение, которое он испытал. Все, что он знал, это боль и страх, которые он почувствовал. Все, что он знал, это холодная смерть, которую он ощущал. Это он все еще чувствовал. Он заставит ее почувствовать то же самое.

Теперь его сердце мчалось, кровь поднимала волны ярости в его черепе. Он завыл в ярости от жажды крови и отчаяния, прежде чем прыгнуть вперед, острые когти черным шквалом разрывали воздух. Еще раз он ударил по этой непреклонной стене магии. Он не знал, как она это сделала. Ему было все равно; она сдерживала его клыки от того чтобы вонзиться в ее сердце, и он должен был сломать ее. Разбить ее на куски. Он заставил бы ее страдать, заплатить ей за эту агонию. Он будет разрывать и давить ее когтями. Это было бы жестоким, быстрым и кровавым актом.

Мертвые зашипели в предвкушении, со звуком, похожим на мерзлую агонию. Ее пламя пиршествует твоей плотью. Мы можем утопить его своим духом для тебя, отпрыск. Наша смерть за твою жизнь. По твоей воле мы можем прекратить это.

С мыслью, едва мерцающей в его голове, он внезапно ускорился, когда белые ленточки поползли по его руке. Они крутились вокруг его тела, облекая его в ослепительный кокон. Дым прошипел на языке змей, сжигая глаза, там где касался. Через мгновение ленточки исчезли, обнажив шрамованное тело без следа пламени. Ни искры. Ни угля. Он увидел, что она смотрит в недоумении, и замешательстве. Это наполнило его гордостью.

Теперь убей ее, отпрыск. Вкуси ее кровь.

Когда мертвые снова заговорили, их голосов стало меньше. Он не заметил этого. Мысль о крови наполнила его волнением. Черные когти сгибались, губы обнажили клыки, когда он зарычал, врезаясь в стену. Она дрогнула рефлекторно или, возможно, от боли, пока из ее рта вытекала струйка крови. С рычанием он снова бросился вперед, врезаясь в стену магии. В его плече появилось покалывание, но ему было все равно. Он снова накинулся на стену, сминая ее весом своего тела. Тем не менее она устояла, неуступчивая, несмотря на его ярость.

Проклятая штука не ломалась.

Снова и снова он врезался в заклинание, невзирая на то, что его тело разрушалось от него. Снова и снова он бился об нее, пока боль не заполнила его разум и не стала всем, что он мог чувствовать. Его обугленная плоть стала потрескавшейся и кровоточащей. Оон тяжело дышал, кровь сочилась от многочисленных ран на его руках и плечах, но ему было все равно.

Он взрычал в гневе, ненавидя свою беспомощность. Почему он не мог сломать эту магию? У него хватило сил, вырваться из хватки смерти, так почему он не мог одолеть эту магию? Это были его земли, он был тут господином. Он был самым сильным, а она была слабой. Ее кости были хрупкими, ее кожа пылью, ее сердце хрупким, так почему он не мог разрушить эту магию?

Постоянная боль и его собственная скопившаяся растерянность заставили его царапать стену в ярости, пока что-то внутри него не сломалось. Его кровавая ярость приводила его в бешенство, он бился о стену плечами, и рассекал когтями. Его лихорадочное сердцебиение было словно барабаны в голове, каждый из которых вдавливал боль все глубже с каждым ударом. Тупая боль заполнила его разум, усиливаясь, застилая его взгляд. Было больно.

Ревущий в гневе и агонии, нагнетая адреналин, он изо всех сил врезался в стену, которую она вызывала. Он врезался с гневом, что наполнял каждый фибр его тела.

Под каскадом ударов, стена разрушилась, и она упала на колени, отхаркивая кровью. Лиловая кровь, искрящаяся безумием и магией.

Он это сделал. В нем вспыхнула ослепляющая эйфория. Он представлял, как ее череп расколется перед ним, а ее глаза вытекут сквозь когти. Ярость крови вытолкнула из него остатки рассудка, теперь ничто не сдерживало его внутреннего зверя.

Он без колебаний двинулся вперед, восторг и уверенность, наполняли его, в то время как он сжимал когти с нетерпением. Она что-то заклинала, по мере его приближения, ее тело покачивалось, но он не обращал внимания. В последние несколько мгновений он вспомнил жидкость, которую она разлила перед собой, глядя вниз, чтобы увидеть потемневшие камни, в то время как ее заклинание достигло пика интенсивности.

Внезапный треск и жара заполнили пещеру, еще один фиолетовый барьер появился перед ним. Он смотрел на него в неверии, его череп ударился в его испещренную паутиной поверхность.

Разбиваясь об очередную чертову стену.

http://tl.rulate.ru/book/15480/311755