Готовый перевод The power grows from meditation alone — this Taoist will become invincible! / Сила растёт от одной лишь медитации — этот даос станет непобедимым!: Глава 3. Проблеск надежды

«Жаль, конечно, что фраза этого даоса о «молитвах о сыне» сильно уронила монастырь Линбао в моих глазах...»

Ли Цинъюнь подавил желание спросить, насколько «приличны» их услуги по вымаливанию наследников.

Он порылся за пазухой и извлёк черно-золотой жетон размером в пол-ладони. На жетоне был вырезан узор, похожий на линии какого-то талисмана, и от него исходила едва уловимая аура величия.

На ребре жетона виднелась строка мелких слов: «Кленовая гора, монастырь Линбао. Лу».

— Старший брат, прошу, проверьте этот жетон! — сказал Ли Цинъюнь, протягивая его молодому даосу.

Однако тот лишь усмехнулся. Он легко взмахнул рукой, и черно-золотой жетон, превратившись в луч света, сам влетел ему в ладонь.

Внимательно осмотрев жетон, молодой даос кивнул, подтверждая его подлинность.

Но уголки его губ скривились в презрительной усмешке.

— Приказ врат гласит, что обладатель жетона судьбы монастыря Линбао может быть принят в ученики. Однако, младший брат, вы уже девятый в этом году, кто пришёл с жетоном дядюшки-наставника Лу. Наверное, немало заплатили, хе-хе-хе...

При упоминании того, кто стоял за этим жетоном, тон молодого даоса заметно похолодел.

— Идите по тропе до самой вершины, там вас встретят.

Молодой даос бросил жетон обратно Ли Цинъюню и, слегка отступив в сторону, жестом показал, что можно проходить.

При этом его взгляд был настолько отстранённым, что он даже не потрудился спросить имя Ли Цинъюня.

Ли Цинъюнь не обиделся. Улыбнувшись, он покрепче перехватил узелок и зашагал вверх.

Он примерно догадывался, откуда у него этот черно-золотой жетон.

На следующий день после той роковой ночи, когда он лишился своего Изначального Ян, Цинхэ-хоу куда-то отлучился и, заплатив немалые деньги, приобрёл этот «жетон судьбы от Лу из монастыря Линбао».

Получить такой жетон означало обрести особый статус.

Хотя у Ли Цинъюня и не было так называемого таланта к совершенствованию, с таким статусом, если не лезть на рожон, он мог бы прожить остаток жизни в относительном спокойствии.

Раз уж в поместье ему больше не было места, то укрыться за вратами, где обитают могущественные мастера, было неплохим выходом. По крайней мере, это защитило бы его от демонов и нечисти, и можно было не беспокоиться за свою жизнь.

Прожить несколько десятилетий и умереть от старости в даосском монастыре — чем не сносный финал?

Он должен был признать эту последнюю услугу своего дешёвого папаши.

Возможно, это была последняя капля помощи, которую он мог получить от поместья Хоу.

Контролируя дыхание, он медленно поднимался по ступеням.

Мысли о чёрном коте Юаньбао, чья судьба была неизвестна, и о собственном туманном будущем на пути совершенствования наводили тоску.

И почему-то ему вспомнились местные легенды о монастыре Линбао:

Более ста лет назад эта гора не называлась Кленовой, и никакого монастыря здесь не было. Но однажды с небес спустился даос, сразил чудовище, обитавшее в недрах горы, и построил здесь хижину. Со временем она разрослась до нынешнего величественного монастыря...

Ли Цинъюнь собрал немало народных преданий о сверхъестественном, но ему всё равно казалось, что этот мир полон тайн и загадок, и простой человек за всю свою жизнь не сможет постичь его истинную суть.

«Став учеником монастыря Линбао, возможно, я смогу прикоснуться к настоящим тайнам этого мира...»

Он поднялся ещё на один пролёт, и белый туман позади него сгустился, скрывая всё, что было внизу.

Фигуры молодого даоса и Инь Сюньшаня растворились в дымке. Туман, словно стена, разделил мир у подножия и на вершине на два разных пространства-времени.

Именно в этот момент из густого тумана донёсся насмешливый голос Инь Сюньшаня:

— Старый слуга от имени Госпожи и наследника желает молодому господину постичь истину Дао и обрести вечную жизнь...

Ли Цинъюнь замер и обернулся, вглядываясь в скрытый туманом мир внизу. В его глазах мелькнул холодный блеск.

Постичь истину Дао, обрести вечную жизнь...

Этот старый раб откровенно издевался над ним!

«Неужели они так уверены, что я, Ли Цинъюнь, просто умру в этом монастыре, ничего не добившись?»

«Хех, если я и вправду постигну истину Дао, то мой первый удар меча будет нацелен на...»

Он криво усмехнулся, покачал головой и, отдышавшись, продолжил подъём.

После того как Цуй Вань'эр иссушила его, жизненные силы покинули это тело. Он был слаб, как восьмидесятилетний старик, и даже подъём в гору давался ему с огромным трудом.

Увы, кроме него самого, никто не станет разбираться в истинных причинах произошедшего.

Ли Цинъюнь шёл сквозь туман, словно по ожившей картине.

Хоть он и обливался потом, тяжело дыша, его сердце становилось всё спокойнее и умиротворённее, будто незримая аура Дао на этой тропе омывала его душу.

Подходя к концу каменной лестницы, он почувствовал что-то и, остановившись, посмотрел вниз.

Густой туман отрезал его от мира смертных. Внизу больше не было видно ни суеты, ни шума.

Он поднял взгляд. Золотистое сияние рассеивало туман, и вверху показались высокие горные врата. Стоило войти в них, и он окажется в другом мире.

Чувства нахлынули на него, и камень, что так долго лежал на душе, захотелось сбросить.

Поразмыслив мгновение, с его губ сорвались строки из прошлой жизни:

— Хоть вьюга и снега гнули меня годами, я смеялся им в лицо — легки, что хлопок. Никто не поддержал мой путь к лазурным облакам, так я сам взойду на вершину...

Это был и крик души, и клятва.

В глубине сердца он не сдавался, пусть даже его давно признали бездарем, неспособным к совершенствованию.

«Хотя меня, третьего молодого господина, "списали со счетов", лишили всего и отрезали путь домой, если вдуматься, не вырвался ли я сейчас из клетки, обретя свободу под этим небом?»

В поместье Хоу от него все отвернулись.

Жители уезда Цинхэ через несколько лет, вероятно, и вовсе забудут щедрого третьего молодого господина.

Тело из этого мира, душа — из другого. Он чувствовал себя одиноким гусем, отбившимся от стаи.

Один, без поддержки, с неизвестным будущим.

«Но в моём сердце всё ещё живёт стремление к лазурным облакам!»

Горная тропа была крутой и скользкой.

Ли Цинъюнь покрепче прижал к себе узелок и, задыхаясь, продолжил карабкаться вверх.

Когда он ступил на последнюю ступень, ноги ощутили твёрдую землю, а перед глазами вспыхнул свет.

Густой туман внезапно рассеялся, открывая взору великолепные, величественные горные врата.

Над входом были начертаны два слова: Монастырь Линбао.

Изящные и свободные, они светились золотом и были наполнены какой-то особой аурой Дао.

Он на мгновение задержал на них взгляд.

Его охватило беспокойство: эти золотые слова выглядели слишком уж «золотыми», словно намекая на что-то.

Пока он предавался этим мыслям, из-за высоких врат вышли два даоса в синих одеждах, один толстый, другой худой, с метёлками из конского волоса в руках.

Как только их взгляды встретились, на лицах даосов расцвели радушные, располагающие к себе улыбки.

При этом их взгляды трижды или четырежды успели скользнуть по узелку Ли Цинъюня.

— Младший брат, вы, должно быть, с жетоном судьбы от дядюшки-наставника Лу? Прошу, прошу! Я — Цинфэн, а это — Минъюэ. Мы отвечаем за приём новичков!

Пухлый даос с белой кожей и глазами-щёлочками, назвавшийся Цинфэном, выглядел довольно молодо.

Вот только Ли Цинъюню его улыбка показалась слишком уж искушённой и пронырливой. Он походил не на отрешённого от мира совершенствующегося, а скорее на богатого деревенского помещика.

Другой даос, худой Минъюэ, на первый взгляд казался одухотворённым, как и подобает бессмертному, но его улыбка почему-то напомнила Ли Цинъюню о хитром старом ростовщике из уезда Цинхэ.

— Ли Цинъюнь, приветствую старших братьев. Мне посчастливилось получить жетон судьбы от наставника Лу...

Ли Цинъюнь принял серьёзный вид, шагнул вперёд и с почтением поклонился.

http://tl.rulate.ru/book/148936/8344374