Готовый перевод Return to the City: Children of the '90s Educated Youth / Возвращение в город: Дети образованной молодежи 90-х: Глава 51

1

Сюй Хэйе закончила речь и передала микрофон Юй Цзянье.

Юй Цзянье взял микрофон и сказал:

— Благодарим Сюй Хэйе за выступление. А теперь приглашаем на сцену директора нашей средней школы при сталелитейном заводе «Сталь-10», господина Лю, который скажет несколько слов.

Директор Лю поднялся на трибуну, взял микрофон и, оглядев собравшихся учителей и учеников, начал:

— Сегодня, пользуясь случаем этой лекции, я хочу сказать вам несколько слов.

В марте этого года государство издало новый указ, разрешающий детям молодёжных добровольцев возвращаться в города. С тех пор и до сегодняшнего дня — и, скорее всего, в ближайшем будущем — в Ху-чэн будет прибывать всё больше таких детей.

В нашей школе появилось немало учеников из самых разных уголков страны. Как уже сказала Сюй Хэйе, обычаи, языки и привычки у всех разные, и при столкновении этих различий неизбежно возникают недопонимания и конфликты.

Но хочу, чтобы вы поняли: в таких разногласиях нет «правых» и «виноватых». Напротив, именно они дают вам шанс познакомиться с миром, расширить свой кругозор.

То, что вы можете постичь лишь через стихи — «Северные просторы: тысячи ли льда, десятки тысяч ли снега», — для ребят из Северо-Восточного Китая просто повседневная реальность.

Ученики из пограничных районов, глядя на бескрайние пески, сами чувствуют, что значит «Прямой дым над пустыней, закат над рекой».

«Небо безбрежно, степь необъятна, ветер гнёт траву — и видны стада овец» — так живут ребята из Внутренней Монголии.

Школьники из провинции Цзянси, глядя на гору Лушань, сами могут прочувствовать строки Ли Бо: «Поток срывается с трёх тысяч чи — не иначе, как Млечный Путь рухнул с небес!» А стоя на павильоне Тэнвань, они повторяют за Ван Бо: «Закатное зарево с одинокой уткой сливаются в полёте, осенняя вода с небом — в едином цвете».

Ученики из провинции Сычуань интуитивно понимают, что такое «Тропа в Шу — путь не для слабых…»

Наша страна занимает девятьсот шестьдесят тысяч квадратных километров, включает двадцать три провинции, пять автономных районов, четыре города центрального подчинения и два особых административных района. В ней проживает пятьдесят шесть народов… Каждый клочок земли, каждый регион, каждый народ — это отдельный мир.

Вы все говорите, что Ху-чэн — открытый, большой город. Я же надеюсь, что каждый из вас будет встречать своих новых одноклассников с открытостью и терпимостью, стремясь узнать то, чего раньше не видел: природу, культуру, быт других мест.

Ребята, не позволяйте своему сердцу сужаться. Только широкая душа прокладывает широкую дорогу. Вот мой наказ и пожелание вам как вашему директору.

На этом я закончу. Сегодняшняя лекция по противодействию мошенничеству завершена. Можете расходиться и возвращаться в свои классы.

Директор Лю вернул микрофон Юй Цзянье и смотрел, как ученики, шумя, разбегаются в разные стороны.

Он всё это время видел, как в школе росло напряжение, беспокойство, хаос.

Не знал он, сколько учеников услышали его слова по-настоящему. Но даже если хоть один поймёт — уже хорошо.

Хотя директор Лю давно уже не вёл уроки, его учительское сердце, стремящееся воспитывать и наставлять, никогда не изменило себе.

Конечно, кто хотел — услышал. А кто не хотел — продолжал презрительно фыркать.

Лю Вэнь был как раз из тех, кто не воспринял ни слова.

Он не имел личных обид на Сюй Хэйе, но равномерно ненавидел её всем существом. Семья Дунов, особенно ветвь Ван Суэймэй, пользовалась дурной славой во всём жилом дворе. После возвращения Сюй Хэйе их репутация упала ещё ниже.

Раньше люди говорили: «Какая же эта молодая вдова хитрая! Работу старика Дуна родной дочери не дал, а как появилась она — сразу передал пасынку!»

Теперь же шептались: «Да она просто злая! Забрала работу старика Дуна, живёт в доме, оставленном первой женой, вырастила сына, женила его, а теперь и девчонку-то не может потерпеть!»

Лю Вэнь с детства слышал эти сплетни. В душе у него копились и злоба, и страх: злоба — что бабушка вышла замуж за Лао Дуна и из-за этого их всю жизнь тыкали пальцами; страх — что Лао Дун вдруг поверит этим слухам и выгонит их семью на улицу.

Его отец, Лю Цян, был бездарностью: получил работу Лао Дуна, но до сих пор оставался временным рабочим. Если их выгонят из дома Дунов, они вовсе не смогут прокормиться.

Лао Дун был эгоистом, думавшим лишь о собственном комфорте, но при этом он очень дорожил репутацией. Кто умел ему льстить и приносить почести — того он и любил.

А вдруг Лао Дун узнает правду и захочет вернуть Сюй Хэйе домой?

Лю Вэнь решил рассказать всё Ван Суэймэй.

Та даже не смутилась:

— Не волнуйся, внучек. Это не твоё дело. Бабушка сама разберётся.

Лю Вэнь сразу успокоился. Бабушка умна и умеет держать Лао Дуна в руках.

В таком маленьком месте, как жилой двор, ничего не утаишь.

Известие о том, что Сюй Хэйе получила награду от полицейского участка за смелость, быстро разнеслось по всему двору.

Сначала Лао Дун обрадовался: хоть Сюй Хэйе и носит чужую фамилию, она всё же его внучка. Её награда — это и его, Дун Чанчжи, честь!

Но радость быстро сменилась раздражением.

Потому что:

— Эй, Лао Дун, слышал, та девчонка, которую ты выгнал из дома, получила награду от участка?

— Лао Дун, не жалеешь, что выгнал свою внучку? Если бы она жила у вас, полиция, может, прямо к тебе домой принесла бы медаль! Какая честь!

— Ах, Лао Дун, разве не ты пару дней назад говорил, что твоя племянница там шалит? По-моему, просто твоя молодая жёнушка не хочет, чтобы у вас всё хорошо было. Иначе как вы могли не знать о таком событии?

Все эти слова звучали так, будто Лао Дун — слепая мышь, которая вместо жемчуга держит стекляшку и не умеет ценить настоящее добро.

Это привело его в ярость.

Дома он набросился с криком на свою вторую жену, Ван Суэймэй:

— Что за ерунда с Лю Вэнем? Его двоюродная сестра совершила доброе дело, а он разносит слухи, будто её арестовали!

— Лао Дун, чего ты злишься? Лю Вэнь же не мог знать, что именно она натворила. Он просто хотел сообщить семье, как обстоят дела с твоей внучкой.

Это же твой воспитанник, честный мальчик, всегда говорит правду. Кто знал, что она такая хитрая?

Ван Суэймэй была умницей: не только не запаниковала, но и переложила вину на другого.

— Всё дело в том, что она нас не уважает. Не уважает тебя, своего деда. Иначе разве не пришла бы лично рассказать тебе обо всём? Разве не поговорила бы с тобой, когда ты навещал её в прошлый раз? Но ведь ничего не сказала!

Её слова мгновенно перенаправили гнев Лао Дуна на Сюй Хэйе.

— Ты права! Эта злюка вообще не думает обо мне! Точно как её мать — обе ненавидят меня, хотят выжать из меня всё до капли, содрать кожу и съесть мясо! Стоит им не угодить — сразу истерики и угрозы!

— Лао Дун, похоже, они уже отдалились от нас. Но не переживай: Цян честный, хоть и не родной тебе сын, но относится как родной. И оба мальчика тебя уважают как родного деда. Так что давай просто забудем про эту девчонку и будем спокойно жить своей жизнью.

Лао Дун подумал и кивнул:

— Ладно, так и сделаем.

Эта злюка — одно разочарование: если натворит глупостей — мне стыдно, а если добьётся успеха — опять стыдно, потому что все говорят, что я дурак. Лучше считать её чужой.

Сюй Хэйе не знала о всей этой сцене в доме Дунов.

Узнай она — обязательно похлопала бы Ван Суэймэй в знак восхищения.

Ей было совершенно всё равно, любит ли её Лао Дун или уважает. От этого была только головная боль и лишние хлопоты. По душе ей были только младший дядя и тётя. Со всеми остальными в семье Дунов она не хотела иметь ничего общего. Поступок Ван Суэймэй полностью соответствовал её желаниям.

http://tl.rulate.ru/book/147151/8159237