Готовый перевод Eight years with Zhuge Liang / Восемь лет с Чжугэ Ляном: Не вернуться

Мне приснился огромный пёстрый цветок! Я потянулась его сорвать, а он вдруг сам оказался в моей руке. Я сделала глубокий вдох. Такой приятный аромат…

– А-Юэ… – Кто-то как будто звал меня и тряс.

– Не тряси…

Раскрыв глаза, я увидела А-Ся.

– А-Юэ, быстро вставай, – сказала она, и добавила, подгоняя меня и раскладывая какие-то вещи: – Уже давно наступило утро.

– Ещё темно, – вяло пробормотала я.

– Уже утро. Если не встанешь, опоздаешь. Поспеши. Что вчера велел господин Чжан? – спросила А-Ся.

– Хм… да ничего, вроде. – Я резко проснулась и сделала серьёзное лицо. – Это чэнсян велел.

– Чэнсян сам придумал тебе занятие? – удивилась А-Ся.

– Точно.

– И что же он велел?

– Убирать снег…

***

Притащив огромную метлу, я обозрела безбрежно-белые сугробы и тут же разревелась.

Как их убирать? К тому же было страшно холодно, и небо ничуть не посветлело. Вдали раздался крик петуха, и я принялась усердно махать метлой, кое-как разметая снег.

Самым плохим был холод, заставлявший чихать. Видите ли, в жизни я настоящая мерзлячка, и тепло – самое важное для меня.

Шмыгая носом, я думала о прошлом, как вдруг заметила у стены приставную лестницу. И при её виде в мою голову пришла новая мысль.

Когда я с трудом доползла по лестнице до верха стены, уже забрезжил рассвет. Переведя дыхание, я посмотрела вдаль, куда тянулись старинные, похожие друг на друга и очень красивые постройки. И всё равно здесь не хотелось оставаться. Я молодая женщина XXI века с многообещающими перспективами, мне надо вернуться домой.

Это могло помочь…

Снова прыгнуть.

Раз уж при падении с высоты я попала сюда, то при повторном падении могу вернуться обратно, так? Конечно, это не точно… но… очень может быть.

Забывшись в раздумьях, я вдруг услышала снизу громкие голоса:

– Кто там? Ты что делаешь? Спускайся сейчас же! – Знакомый резкий голос подсказал, что появился лао Чжан.

Я осторожно посмотрела вниз. И правда, он вместе с двумя мальчишками свирепо смотрел на меня снизу. А потом приказал:

– Поднимайтесь наверх и снимите её!

Вздрогнув, я пинком отшвырнула лестницу. Раздался вскрик. Похоже, кто-то упал. Не обращая ни на что внимания, я осторожно выпрямилась на вершине стены, высоту которой увеличивал толстый слой снега, и с некоторым страхом глянула вниз. Чтобы хоть немного развеять страх, пришлось закрыть глаза, раскинуть руки и сделать глубокий вдох.

– Три! Два! – громко выкрикнула я, надеясь, что прыжок всё окончит.

Но тут раздался новый властный голос:

– В чём дело?

Голос человека средних лет.

Я открыла глаза. Чэнсян, который встретился мне прошлой ночью, в такую рань уже стоял у стены, с удивлением глядя на меня. Раздражающий Гунъянь тоже был тут, прикрывая его вытянутой рукой, как будто опасался, что свалившись, я раздавлю его любимого чэнсяна.

– Прощай, чэнсян, – крикнула я как в образцовой любовной драме, махнула рукой и, не обращая на ошарашенное выражение его лица, с легкой улыбкой ринулась вниз с высокой стены.

Глаза закрыты, сильный ветер царапает кожу, в голове картина перехода сквозь пространство и время.

Мгновение…

И я свалилась на землю. Словно сердце разбилось. От боли брызнули слёзы. Я увидела перед глазами пару сапог и с трудом запрокинула голову. Неужто опять лао Чжан?!

Какой ужас! Самый настоящий кошмар!

Значит, я просто свалилась в снег, и хотя было очень больно, не расшиблась насмерть и не покалечилась. Однако левая рука страшно болела, просто невероятно. От нестерпимой боли я начала хныкать.

Люди вокруг наконец пришли в себя, но из-за присутствия чэнсяна не решались заговорить. Только Гунъянь презрительно фыркнул:

– Сама себе нашла неприятности!

Забыв о достоинстве, я каталась по снегу, причитая:

– Рука… как же болит!!! Помогите! А-а-а-а!

Как долго я ни выла, никто не обращал на меня внимания, и даже слуги, бросив один взгляд, отворачивались. Наконец, спустя долгое время до меня донеслось:

– Перенесите её ко мне, – вздохнул чэнсян, с досадой взмахнул рукавом и ушёл.

Глядя ему вслед, я тоже вздохнула. Даже его царственный силуэт был образцом красоты и достоинства!

Минуту. Да кто же он?!

Только теперь я осознала, что ничего не знаю об этом мире, и понятия не имею, кто все эти люди. И какой из чэнсянов этот чэнсян тоже не знаю. Я ведь думала, что быстренько сбегу отсюда, поэтому не стала вникать в местные дела.

Несколько человек спешно потащили меня в дом, где вчера произошёл скандал.

– Полегче! – завопила я. – У меня вообще-то рука сломана!!!

Внутри горел очаг, и по сравнению с улицей, было очень тепло. В центре комнаты сидел чэнсян, выпрямившись и просматривая не то тряпки, не то бумажки. Позже я поняла, что это шёлк для письма. На красном лаковом столе возвышалась груда писем, а справа стояла курильница в виде горы Бошань, из которой струился свежий и сладкий аромат. Я сделала глубокий вдох и на душе посветлело.

Все ушли, оставив меня беспомощно сидеть на полу. За утренней суетой я не заметила, что уже окончательно рассвело. Первый после ночной метели солнечный луч проник в резное окно и лёг прямо на стол.

Я тайком рассматривала чёрные одежды чэнсяна, его волосы с серебристыми прядями, стянутые нефритовым гуанем, следы прошедших лет на лице. Однако всё это ничуть не портило его исключительного облика и правильных черт лица. Кажется, в древности про таких говорили «изящный, как нефрит». Похоже, он из таких.

Должно быть, это очень усердный чэнсян. Едва рассвело, а он, не успев позавтракать, уже занимался государственными делами. Снаружи донеслось слаженное шуршание мётел, пение птиц, звуки уборки снега. Всё сплеталось в единый шум, отделённый от комнаты и одновременно дополняющий её.

Как ни странно, эта сцена заставляла ненадолго забыть о боли.

Не знаю, сколько я пялилась на чэнсяна, но наконец он спросил, не поднимая головы:

– Какая рука?

http://tl.rulate.ru/book/146347/8090873