Готовый перевод The Gentleman at the End / Джентльмен у бездны: Глава 113. Цитадель Церкви

Стоило поднять взгляд вверх по извилистой горной тропе, как он упирался в складчатые склоны и густо разросшиеся деревья, что полностью скрывали из виду церковь.

И Чэнь быстро раскладывал по полочкам все неясности этого дела.

1. Даже убив Старосту и прочесав с помощью кур каждый уголок деревни, включая подземную реку, он так и не нашел пропавший отряд Джентльменов.

«В памяти Старосты любая информация, связанная с Церковью, была размыта. Вероятно, это касалось и сведений о пропавшем отряде. Скорее всего, их всех схватили и увели в церковь. Надеюсь, они еще живы».

2. Истинная цель Церкви Новой Жизни оставалась неизвестной. Были лишь несколько ключевых слов: «Плодородие», «Священный Зародыш» и «Пуповина».

До сих пор он не видел вживую ни одного члена церкви.

Сейчас, стоя у начала склона, И Чэнь чувствовал, будто находится на «Границе».

«Болезнь Слияния», что распространилась по деревне, здесь заканчивалась. Ни иллюзорные споры в воздухе, ни причудливые гибриды животных не решались ступить за подножие горы.

«Подозреваю, Церковь намеренно ограничила эту местную болезнь пределами деревни, используя ее исключительно для рождения Священного Зародыша. Сама по себе болезнь им не нужна. Можно даже предположить, что Церковь Новой Жизни выбрала Пастушью деревню именно из-за местной хвори, связанной с плодородием. Они хотят использовать эту „болезнь слияния и плодородия“ для какого-то своего проекта, и, возможно, это и есть их конечная цель. В то же время Пациенты внутри самой церкви — носители совершенно иной, особой болезни, связанной с новым рождением. Они даже могут даровать „новое рождение“ другим через „пуповину“».

Тот, кто воспользуется пуповиной, скорее всего, войдет в «состояние повешенного», как это было со Старостой, когда раны на теле и даже поврежденный Патоген восстанавливались в кратчайшие сроки.

Но такая эгоистичная группа, как Пациенты, не стала бы ничего давать даром.

Те, кто примет пуповину и познает «новое рождение», в конце концов неизбежно заплатят свою цену.

«Я даже подозреваю, что если бы Старосту не убил я, он все равно закончил бы в качестве какой-нибудь жертвы…»

Это не было пустой догадкой.

Вспоминая почти читерскую способность Старосты к регенерации при использовании пуповины, когда даже его разбитое патогенное сердце исцелилось за короткое время… одна лишь эффективность казалась чрезмерной.

К тому же, используя пуповину, Староста демонстрировал признаки повешения, а точнее — «обвитие пуповиной шеи», что является прямой причиной смерти новорожденных.

Даровать новую жизнь через акт, символизирующий смерть, — это казалось крайне несуразным.

Это и натолкнуло И Чэня на мысль.

Значит ли это, что, принимая дар новой жизни, ты взамен отдаешь свою собственную?

Прервав короткие размышления, он одной рукой поправил галстук, а другой подхватил чемодан и начал подъем.

Виноградинка тоже стала как никогда серьезной: она то высовывалась из-за плеча, то наполовину появлялась из рукава, то выглядывала одним глазом из штанины, проверяя обстановку.

Однако…

Подъем проходил в зловещей тишине. Ни нападения, ни даже ощущения чужого взгляда.

Это, в сочетании со словами Старосты о том, что «вы пришли слишком поздно», заставило И Чэня ускорить шаг.

На вершине холма стояла [Церковь], которую жители построили для общины несколько месяцев назад. Назвать ее церковью было сложно; скорее, это было здание в классическом стиле.

Главный вход, коридоры с коньковой крышей и венчающий их в конце купольный зал.

Холодный ветер хлестал по скрюченным стволам с редкой листвой, по зданию, похожему на церковь, и по единственному живому существу на вершине горы — И Чэню.

Скри-и-ип…

Он толкнул незапертую главную дверь.

Просторный колонный коридор… равномерно расставленные ниши, в которых горели новые свечи… чисто выметенный позолоченный красный ковер…

Все это словно говорило И Чэню, что нечто внутри ждет его прибытия, ждет его участия, и стоит ему шагнуть дальше — пути назад уже не будет.

Несмотря на это, выражение лица И Чэня не дрогнуло. Он решительно шагнул внутрь и направился вглубь колоннады.

Цок!

Его ботинок сошел с красной ковровой дорожки на холодный мраморный пол.

Эхо разнеслось под массивным куполом зала.

Свод был испещрен квадратными, вогнутыми кессонами, которые, постепенно уменьшаясь к вершине, снижали вес купола и служили украшением.

Сверху свисала круглая люстра со 108 свечами, освещавшими всю ротонду.

В центре стояла статуя «Матери Нового Рождения», которую можно было часто встретить в деревне.

Но эта статуя была в несколько раз больше маленьких изваяний у входа в каждый дом — около четырех метров в высоту.

Мать с испещренным дырами лицом держала на руках новорожденного младенца. Его лицо было невидимо — он уткнулся в материнскую грудь.

Их по-прежнему соединяла пуповина.

На квадратном каменном постаменте внизу была высечена надпись: «Принесшие Кровную Сущность да получат новую жизнь».

Еще не приблизившись к статуе, И Чэнь уже ощутил исходящую от нее ауру нового рождения.

Он осторожно подошел ближе и протянул руку, чтобы коснуться надписи.

Вжик!

Пуповина, соединявшая мать и дитя, внезапно ожила и, оторвавшись от пупка младенца, метнулась вперед.

На конце пуповины появилась круглая, зубастая пасть, полная острых зубов, и метнулась к животу И Чэня.

Казалось, она хотела извлечь так называемую «Кровную Сущность» из его пупка.

Но стоило ей приблизиться, как вжик! — воздух рассекла серебряная вспышка.

Топор, который И Чэнь всегда носил за спиной, уже был в его руке — он ждал этого момента.

Одним ударом он отсек извивающуюся пуповину, а когда та попыталась уползти, придавил ее ногой… хруст!

Когда И Чэнь снова поднял голову, он увидел, что мать и дитя на ее руках повернули головы и теперь сверлили его взглядом своих дырявых лиц. Хоть это и не вызвало ментального удара, такой пристальный взгляд был крайне неприятен.

Он снова протянул руку к основанию статуи, смутно ощущая, что снизу ее что-то питает.

«Что-то внизу?»

И Чэнь занес ногу и ударил, но статуя не сдвинулась с места.

Эта тяжесть и прочность лишь подтверждали догадку, что под статуей действительно что-то спрятано.

Он отступил назад, к началу колоннады, почти к главному входу в церковь.

Наклонившись, он принял позу, похожую на позу спринтера на старте.

Внутри него растительные волокна, повинуясь его воле, сконцентрировались, окутав правое плечо и руку.

Старт!

И Чэнь, чье Телосложение достигло [4], при поддержке временного сердца рванул вперед со скоростью, превосходящей все, на что он был способен раньше.

Влетев в ротонду, он сместился в сторону и выставил вперед напряженную правую руку, готовясь к тарану!

Словно почувствовав намерение хозяина, джентльменский костюм сам подстроился: ткань на правой руке уплотнилась, чтобы смягчить удар.

Бум!

В ротонде раздался оглушительный грохот.

Основание статуи разлетелось на куски. Осколки камня и ошметки плоти разбросало по всему залу… И Чэнь был прав. Внутри изваяние было заполнено спрессованной плотью и кровью, а снизу к нему тянулась трубка из плоти, по которой поступали питательные вещества.

Перед его глазами открылся тайный проход, ведущий вглубь.

Стоило И Чэню заглянуть вглубь, как его мысли странным образом затянуло внутрь, а на шее возникло ощущение, будто его душат.

Он торопливо тряхнул головой, отгоняя наваждение, и, подсознательно коснувшись шеи, нащупал отчетливый след от петли… словно его только что сняли с виселицы.

http://tl.rulate.ru/book/140365/7713764