Готовый перевод Da Tang: Father, can I resign? / Я просто сын императора… и всё!: Глава 19

Глава 19. Разбор полетов

— Это дело крайне серьёзное, и шутки тут неуместны.

В Зале Тайцзи, что во дворце Тайцзи, выстроились в ряд все чиновники.

На ложе дракона сидел император, и выражение его лица было крайне недовольным.

Сегодня пятнадцатое июня. Согласно обычаю, первое и пятнадцатое числа каждого месяца, то есть первое и пятнадцатое число лунного календаря, являются днями проведения придворных собраний. За исключением грандиозного придворного собрания в Новый год, самым важным было именно собрание пятнадцатого числа.

Новогоднее придворное собрание походило на Гала-концерт Весеннего фестиваля и не касалось никаких важных вопросов, поэтому придворное собрание пятнадцатого числа, по сути, было политической встречей высочайшего уровня в империи Тан.

Сегодняшнее грандиозное собрание имело лишь одну цель: как наградить солдат армии Тан, которые уничтожили Гаочан и открыли торговый путь, а также их верховного командующего.

Речь шла о Хоу Цзюньцзи, герцоге Чэнь, генерале правого стража, министре кадров и главнокомандующем армией Цзяохэ.

Очевидно, что это был день для триумфального празднования, но недальновидный Фан Цяосюаньлин выскочил и обвинил Хоу Цзюньцзи в коррупции.

Это всё равно что новорождённому вдруг сказать, что рано или поздно он умрёт.

Правда есть правда, но порой она действительно заслуживает хорошей взбучки.

— Министр Фан, вы заявили, что Хоу Цзюньцзи самовольно присвоил национальные сокровища Гаочана и разграбил имущество его жителей. У вас есть доказательства? — низким голосом спросил Ли Шиминь.

Обращение «министр Фан» вместо более близкого «господин Сюаньлин» говорило о его сильном недовольстве Фан Сюаньлином.

Император имел полное право быть недовольным.

На этот раз он специально созвал всех столичных чиновников, чтобы провести собрание в преддверии триумфального возвращения генерала Хоу в столицу. На самом деле это было демонстрацией силы против чиновников.

— Смотрите, насколько я мудр и отважен! Какую великую победу одержал вопреки всему! А вы, кучка учёных, совершенно бесполезны. Если мы будем во всём вас слушаться, династия Тан будет обречена.

Даже старый тролль Вэй Чжэн притих, так почему же ты, Фан Сюаньлин, вдруг разгорячился?

— Распространение слухов и клеветы — серьёзное преступление, — не упуская случая, сказал Чжансунь Уцзи. — Распространение слухов публично в вашем присутствии — серьёзное преступление. Клевета на солдат, которые усердно сражались, чтобы расширить территорию династии Тан — серьёзное преступление. Министр Фан, будьте осторожны в своих словах.

После того, как Хоу Цзюньцзи был избит Ли Шиминем и его сыном Ли Мином, этот глава гражданских чиновников стал первым подлизой Его Величества.

Более того, у Хоу Цзюньцзи и Чжансунь Уцзи были хорошие личные отношения, а Чжансунь Уцзи к тому же занимал пост министра кадров. У двух воротил Управления кадров было много общего.

Вдобавок, зять Хоу Цзюньцзи работал в Восточном дворце, что делало его естественным кандидатом в партию наследного принца.

Раз ты, Фан Сюаньлин, нападаешь на моих политических союзников, то я нападу на тебя.

— Министр Фан осмелился сказать это перед всеми гражданскими и военными чиновниками двора. У него должны быть свои причины, — с сарказмом произнёс Сяо Юй.

Он не знал, что происходит, но если кто-то нападает на помощника Императорского секретаря слева при Департаменте государственных дел, то он, помощник Императорского секретаря справа при Департаменте государственных дел, должен был помочь.

— Возможно, министр Фан заранее получил походную отчётную книгу, или он узнал о военных тайнах от людей на улицах, о которых не знали даже высокопоставленные чиновники и солдаты на передовой.

Сарказм заставил всех присутствующих чиновников невольно рассмеяться.

Фан Сюаньлин поклонился своему старому подчинённому и давнему сопернику:

— Как сказал господин Сяо, я действительно нашёл кое-что интересное на рынке.

Говоря это, он вытащил из-за пазухи бронзовый предмет.

— Господин?

Сяо Юй не знал, что тот задумал.

— Это что?!

Глаза министра обрядов Ли Даоцзуна вдруг блеснули:

– Разве это не ритуальный сосуд, который глава Гаочана использовал для жертвоприношений?

Правитель государства Гаочан, Цюй, был ханьцем, поэтому его ритуальные предметы были похожи на те, что использовались в Центральных равнинах.

Ли Даоцзун – полководец из рода Ли. Когда-то он вёл свои войска на завоевание Западных земель. Он был человеком честным, широко образованным и настоящим профессионалом. Поэтому, когда он оценивал сокровища, ему доверяли все.

Но тут возникла ещё большая загадка:

Такой весомый ритуальный сосуд мог оказаться в чужих руках только в случае падения государства.

Гаочан был покорён совсем недавно, и генерал Хоу ещё не вернулся в Чанъань. Как же тогда государственное сокровище оказалось у министра Фана?

Неужели кто-то из них умеет летать?

Фан Сюаньлин громко произнёс:

– А вы когда-нибудь бывали на Восточном или Западном рынках?

В зале повисла тишина.

В эпоху Тан рабочая сила стоила дёшево, и даже чиновник девятого ранга имел при себе всех необходимых слуг и работников.

Что уж говорить о сановниках, которые имели право предстать перед императором.

Как они могли опуститься до того, чтобы смешиваться с торговцами и бродягами?

Эта неловкая тишина невольно напомнила Фан Сюаньлину одного маленького забияку.

Он закрыл глаза и спокойно продолжил:

– Сейчас дворцовые артефакты Гаочана циркулируют по всему Чанъаню, а ведь эти ценные трофеи должны были быть конфискованы в государственную казну. Почему так происходит? Есть ли у вас предположения?

В армии торговали запрещёнными веществами, и это была организованная торговля… Придворные чиновники не были глупы, и они начали переосмысливать обвинения Фан Сюаньлина.

– Это не доказательство, – холодно произнёс Ли Шиминь.

Должен признать, что это всего лишь подозрение, и оно не может напрямую доказать, что наша воинская дисциплина была нарушена, — кивнул Фан Сюаньлин. — Но после взятия города Гаочан количество запросов на продовольствие и фураж от передовых частей в тыл значительно сократилось.

Солдатам всегда нужна еда. Я не могу придумать другого объяснения, кроме того, что солдаты добывают продовольствие у врага.

Так называемое «продовольствие от врага» означает, проще говоря, разрешение солдатам грабить еду.

Кочевые племена, такие как сюнну и тюрки, могли грабить и убегать, но Танская армия не могла себе этого позволить.

Поскольку династия Тан намеревалась управлять и править государством Гаочан в течение длительного времени.

Люди потеряли доверие и расположение после того, как у них отняли зерно. Вся область заполнена липами. Что это за правление?

— На восьмой день двенадцатого месяца Министерство по гражданским делам собрало двести тысяч ху¹ зерна и набрало сто двадцать тысяч мирных жителей для его хранения в Ичжоу. Однако месяц спустя...

Фан Сюаньлин терпеливо перечислял все уловки, скрытые в подробных отчётах о логистике.

Гражданские чиновники очень внимательно слушали и постепенно осознавали необоснованность происходящего, их лица становились всё серьёзнее.

Потому что управление Гаочаном было ответственностью гражданских чиновников.

Вам, Старый Хоу, пришлось уступить, и теперь весь этот беспорядок в наших руках. Кто хочет взять на себя вину?

Взгляд Ли Шиминя оставался холодным на протяжении всего этого процесса.

Ваше Величество, вы действительно всё знаете… Фан Сюаньлин молча вздохнул и заключил:

— Обо всём вышеперечисленном я знаю и не смею не доложить Вашему Величеству. Я лишь надеюсь, что Ваше Величество примет своё решение.

Такова ситуация. Вам решать, что делать дальше.

Вэй Чжэн почти сразу же дал свой совет:

— Государство не может существовать без законов. Господин Чансунь руководил составлением Кодекса Чжэньгуань, и Ваше Величество приказал его ввести в действие. Как можно нарушать закон, зная его?

---

¹ **ХУ** — мера объёма сыпучих тел, примерно 100-120 литров.

После выступления двух тяжеловесов все гражданские чиновники в один голос поддержали:

— Расследовать, расследовать до мельчайших подробностей! Какую бы должность ни занимал человек, сперва необходимо выяснить истинное положение дел. Если полководец Хоу невиновен, он будет оправдан по результатам расследования. Если же виновен, то понесет наказание!

— Это… — Чжансунь Уцзи не смог противостоять напору министров и оглянулся на дворец.

Ли Шиминь, чье лицо скрывалось в тени, без колебаний отдал приказ:

— Поручаю императорскому цензору Вэй Тину, верховному судье Сунь Фуцзя и министру юстиции Лю Дэчэну провести совместное разбирательство.

***

— Наша армия победила! Наша армия победила!

Как только открылись утренние рынки, в Западном квартале Чанъаня разнеслись радостные вести. Ликующие советники бегали повсюду, сообщая друг другу о победе. Весть о завоевании Танской армией государства Гаочан мгновенно охватила все улицы, и бесчисленные торговцы праздновали это так, словно после долгой засухи наконец-то пошел дождь.

В отличие от простолюдинов, зарабатывавших триста вэней в месяц, бесперебойная работа Великого шелкового пути действительно влияла на состояние богатых торговцев, которые зарабатывали триста гуаней в год и разъезжали на породистых лошадях.

Группа Ху, торговцев из западных регионов, превратилась в истинных патриотов Тан. Они обнимались и плакали от волнения, будучи куда более воодушевленными, чем сами подданные Тан. В конце концов, пусть отец и мать бесконечно дороги, но ничто не сравнится с ценностью монет Кайюань Тунбао.

В уголке, на который раньше никто не обращал внимания, в лавке Ли Мина, внезапно стало людно. Поскольку прямо перед ней располагался прилавок с кашей, вокруг которого ежедневно собирались беженцы, купцы и покупатели обычно обходили это место стороной. Однако в одночасье дела пошли в гору.

Купцы, искавшие товар, особенно те, кто уже остался ни с чем, откуда-то прослышали, что здесь ещё хранится пятьдесят тысяч кусков шёлка, и ринулись скупать его, словно обезумев.

Беженцы, напуганные перспективой умереть голодной смертью, если промедлят, поспешно расчистили дорогу этим «голодным призракам».

- Сто монет! Сто монет за кусок! Заберу всё!

- Я дам сто пятьдесят!

Цена взлетела, словно ракета, до двухсот вэнь.

Купцам показалось, что взвинчивать цены недостаточно, и они начали напрямую выхватывать товар из рук.

После вихря грабежа весь склад был опустошён, а Ли Мин так и остался сидеть на пригорке денег в оцепенении.

Вычтя себестоимость из общей суммы за пятьдесят тысяч кусков ткани, чистая прибыль составила более тринадцати тысяч восьмисот связок наличных.

Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Ли Мин внезапно стал богачом первого поколения.

[Конец этой главы]

http://tl.rulate.ru/book/137116/6910767