Готовый перевод Transmigrated as the Mother of Four Fillial Son in a Novel / Перевоплотилась в мать четверых почтительных сыновей в романе: Глава 7

Глава 7

Хотя судебное заседание уже завершилось, Линь Юньшу не ушла.

Больше всего на свете она ненавидела торговцев детьми. В прошлой жизни ребенок ее тети был похищен, из-за чего семья распалась. Сама тетя впала в депрессию и вскоре приняла яд, покончив с собой.

Сжав кулаки, она остановила потерпевших:— Вы помните лицо того торговца?

Один из них скрежетал зубами:— Если бы он обратился в пепел — я бы и тогда узнал!

Линь Юньшу попросила стражника принести рисовую бумагу и угольные палочки. В прошлой жизни, когда родители переехали в город, они отдали ее в дом пионеров учиться рисованию. Масло и современная живопись ее не интересовали — только эскизы.

Дело касалось детей, поэтому она не стала скромничать:— Я хорошо рисую. Может, смогу помочь.

Стражники переглянулись. В конце концов один из них, сомневаясь, принес нужные материалы.

Линь Юньшу села на место писаря и велела им описать черты лица преступника. К счастью, у потерпевших была хорошая память — каждый запомнил несколько отличительных особенностей. Под ее рукой на бумаге появился портрет.

Несмотря на грубые материалы, изображение получилось настолько живым, что потерпевшие указали на него, взволнованно восклицая:— Господин чиновник, это именно он! Именно он!

Стражники округлили глаза. Если бы они не видели, как она рисует, то подумали бы, что это волшебство:— Как похоже!

Один из стражников, обрадовавшись, сложил руки в приветственном жесте:— Тетушка, нарисуйте еще несколько копий, чтобы мы быстрее поймали негодяя!

Линь Юньшу не стала отказываться. Она сделала двадцать с лишним копий, пока ее рука не заболела.

Она изобразила все возможные варианты маскировки, какие только могла придумать.Тогда она спросила:— Откуда вы знаете, что торговец не сбежал из города?

Стражник указал на одного из потерпевших:— Он первым подал заявление. Мы сразу закрыли ворота. Потом пришли другие. У ворот дежурят днем и ночью, всех тщательно проверяют. Я уверен — он все еще здесь.

Линь Юньшу подумала и нарисовала несколько вариантов с измененной внешностью: с бородой, другими бровями, накладными бакенбардами. Она изобразила все возможные варианты.

Стражник поблагодарил ее и, схватив портреты, бросился прочь.

Закончив, Линь Юньшу с Лао Да вышли из здания суда. Сын шел следом:— Мама, будем продавать сахар?

Неожиданно она остановилась. Лао Да едва успел избежать столкновения.— Мам, что случилось?

— Ты останешься торговать у входа, — распорядилась она. — А я пойду в кузницу за ножницами.

Лао Да машинально кивнул. Лишь когда мать ушла, он осознал:А разрешено ли здесь торговать?

Почесав голову, он все же решил послушаться. Пристроившись у каменного льва, он громко закричал:— Продается солодовый сахар! Восемь вэней за цзинь!

Двое стражников у ворот уставились на него. Один подошел и строго сказал:— Здесь не место для торговли. Иди на восточный рынок.

Лао Да осторожно возразил:— Но меня только что оттуда привели. Если я вернусь, вы опять арестуете меня?

Стражник опешил. Они двадцать дней ловили того торговца. Если этот вернется на рынок, придется снова бегать. Подумав, он пробурчал:— Ладно. Оставайся здесь. Но далеко не уходи.

Запретить ему торговать они не могли. Какая головная боль.

И что удивительно — место у уездной управы оказалось удачнее восточного рынка. За короткое время он продал несколько цзиней.

Тем временем Линь Юньшу уже дошла до восточной части города.

Она передала кузнецу записку от Гу Шоуе. Тот, взглянув, достал из помещения деревянный ящик. Одна из женщин рядом, увидев это, воскликнула:— Почему эти ножницы белые? Они что, из серебра?

Кузнец покачал головой:— Нет, это узорчатая сталь. Такая не ржавеет.

Женщина заинтересовалась:— А сколько стоят?

Когда кузнец назвал цену, женщина замахала головой, причитая:— Слишком дорого! Не стоит таких денег!

Линь Юньшу с улыбкой взяла ножницы, проверила остроту лезвия:— Хорошие, острые. Видно, что сделаны с старанием.

Кузнец, принимая окончательный платеж, осторожно спросил:— Эти ножницы действительно для принятия родов?

— Конечно. Обычные ржавеют — могут занести заражение.

Её взгляд упал на небольшой нож в ящике — судя по материалу, тоже стальной. Сердце её дрогнуло.

Кузнец заметил её взгляд и подал ей нож:— Это из остатков материала сделал. Для резки вполне сгодится.

Линь Юньшу взяла его:— Сколько стоит? Покупаю.

Кузнец улыбнулся:— Дайте сто вэней. Хоть и из остатков, но всё равно требовал литья, многократной ковки.

После торга сошлись на восьмидесяти вэнях.

Они перекинулись ещё несколькими фразами, как вдруг подбежали несколько стражников. Впереди был тот самый человек.

Увидев Линь Юньшу здесь, он слегка удивился, но не стал расспрашивать, а обратился к кузнецу:— Ты говорил, что какая-то повитуха заказывала у тебя ножницы из узорчатой стали. Это правда?

Кузнец посмотрел на Линь Юньшу.

Стражник перевел взгляд на Линь Юньшу и сразу заметил белые ножницы в ее руках:— Смею спросить, тетушка, вы повитуха?

Линь Юньшу уже догадалась о его намерениях и без стеснения кивнула:— Да, но я принимала роды всего два раза. Опыта действительно мало.

Она могла посмотреть, но они должны быть готовы к любому исходу.

Стражник действительно заколебался, но быстро сказал:— Прошу вас взглянуть. Господин семь лет ждал этого наследника. Он не упустит ни единого шанса.

Поскольку он так сказал, Линь Юньшу не стала церемониться:— Тогда пойдемте.

Стражник обрадовался и поспешно повел ее в уездную управу.

Лао Да, увидев, что мать снова ведут стражники, испугался, что случилось что-то плохое, и тут же подошел спросить. Линь Юньшу, не дожидаясь вопросов, объяснила:— Я иду помочь с родами. Жди у входа.

Услышав о родах, Лао Да облегченно вздохнул, и его беспокойство улеглось.

Войдя в управу, стражник не мог пройти во внутренние покои, поэтому Линь Юньшу проводил слуга.

Пройдя крытую галерею, они оказались во внутреннем дворе. Линь Юньшу увидела, что глава уезда, еще недавно такой величественный, теперь беспокойно метался у дверей, как муравей на горячей сковороде, потирая руки. Из комнаты доносились душераздирающие крики женщины. Служанки снаружи, слыша эти крики, вздрагивали от страха.

Слуга подошел доложить, но глава уезда, не дожидаясь его слов, взглянул за ним и, увидев Линь Юньшу, на мгновение застыл, но тут же пришел в себя и сложил руки в приветствии:— Прошу вас сделать все возможное. Жизнь моей жены — превыше всего.

Линь Юньшу внимательно посмотрела на него. По этим словам было видно, что это достойный человек, не из тех, кто ради наследника готов пожертвовать женой.

Она кивнула:— Я сделаю все, что в моих силах.

С этими словами она поставила корзину, взяла ножницы и нож и вошла в комнату.

На старинной резной кровати лежала молодая роженица, корчащаяся от боли, которую двое служанок держали за плечи. Рядом пожилая женщина была вся в поту от волнения.

Ребенок явно спешил появиться на свет.

Линь Юньшу вымыла руки и, не теряя времени, приступила к осмотру.

Когда она увидела, что раскрытие уже на шесть пальцев и видны волосы ребенка, она проверила и обнаружила, что пуповина действительно обмотана вокруг шеи — причем несколько раз.

Ребенок вот-вот должен был родиться, но пуповина, туго обвившая шею, не оставляла ему пространства для движения. Каждое шевеление причиняло роженице невыносимую боль.

Что же делать?

Лицо Линь Юньшу сразу стало серьезным.

Не смея медлить, она поспешно вышла из комнаты. Глава уезда тут же подошел:— Ну как?

Линь Юньшу ответила нерешительно:— У меня есть метод с пятидесятипроцентной вероятностью успеха. Если вы согласны, я могу попробовать.

Глава уезда поспешно спросил:— Что за метод?

Линь Юньшу посмотрела на окружающих. Глава уезда тут же жестом велел им отойти подальше. Линь Юньшу приблизилась к его уху и тихо сказала:— Можно разрезать живот ножом.

Услышав о разрезании живота, глаза главы уезда округлились, покраснели, и он громко рявкнул:— Как ты смеешь!

Но Линь Юньшу не испугалась. Положение роженицы было критическим, и кроме кесарева сечения других вариантов не оставалось. Она аргументированно настаивала:— У меня есть специальное лекарство для рожениц, которое полностью обезболит тело. При разрезании она не почувствует боли. После извлечения ребенка рана будет болеть, но при должном уходе шанс выживания ребенка — девяносто процентов, а жены — пятьдесят.

Глава уезда продолжал качать головой:— Нет, нет, всего пятьдесят! Это совершенно неприемлемо.

Линь Юньшу парировала:— Ваша честь, если сейчас вызвать выкидыш, жена, скорее всего, погибнет.

Попытка аборта на таком сроке потребует сильнодействующих препаратов, что может привести к смерти обоих.

По-видимому, глава уезда это понимал, поэтому не решался принять решение.

Но если позволить ребенку родиться естественным путем, матка может выпасть или начнется сильное кровотечение. Даже если чудом выжить, потеря матки принесет невыносимые страдания.

Глава уезда все еще колебался, когда состояние жены перестало оставлять ему время на раздумья. Служанка с заплаканным лицом выбежала наружу:— Ваша честь, прошу вас поторопиться с решением! Жена действительно больше не может терпеть.

Линь Юньшу не раз видела смерть рожениц. Это был ее вечный кошмар. Осознавая, что сейчас может произойти очередная трагедия, она испытывала сильную душевную боль.

http://tl.rulate.ru/book/132143/5956869