Готовый перевод Transmigrated as the Mother of Four Fillial Son in a Novel / Перевоплотилась в мать четверых почтительных сыновей в романе: Глава 5

Глава 5

Незаметно наступил день церемонии "омовения на третий день".

Деревня Гу представляла собой родовое поселение — все её жители носили фамилию Гу, восходя к общему предку в пятом поколении.

Поэтому, когда в семье главы клана устраивали "омовение", вся деревня прислала представителей. Гости не приходили с пустыми руками: роженице приносили масляные пирожные, османтусовые лепёшки, яйца, коричневый сахар, а также детскую одежду, обувь и пелёнки.

Глава клана заранее распорядился приготовить для гостей лапшу с жареными овощами, известную как "лапша омовения". За столом Линь Юньшу как почётная гостья заняла место во главе.

После обеда она приступила к обряду.

В главном зале перед родильной комнатой установили алтарь с тринадцатью божественными образами: Богиня Лазурного Сияния, Госпожа Цюнсяо, Госпожа Юньсяо, Богиня Ускоряющая Роды, Богиня Дарующая Детей, Богиня Защиты от Оспы, Богиня Ясного Взора и другие.

В курильницу насыпали просо вместо пепла для благовоний. В подсвечники вставили пару "красных бараних свечей", под которыми лежали ритуальные деньги — жёлтые бумажки, золотые слитки и "тысячи листов". В спальне на кане поместили изображения Божеств Очага, поднеся им три-пять османтусовых лепёшек.

После того как старая госпожа Гу совершила поклоны с благовониями, Линь Юньшу трижды поклонилась следом. Затем госпожа Гу велела Гу Юнданю приготовить медный таз с отваром из веток софоры и полыни, разместив его на кане вместе с другими ритуальными предметами. Линь Юньшу взяла младенца на руки — так началась церемония.

Члены семьи Гу по старшинству стали подходить к тазу, добавляя по ложке чистой воды и бросая монеты — это называлось "наполнение таза". Золотые, серебряные и медные деньги клали прямо в воду, а бумажные ассигнации — на поднос. Также добавляли лакомства: лонганы, личи, финики, арахис и каштаны.

На каждое подношение Линь Юньшу отвечала благопожеланиями:

На воду: "Как бесконечный поток — пусть ум и сметливость не иссякнут!"

На финики и каштаны: "Пусть пораньше родится наследник!" (игра слов: "финик" — "рано", "каштан" — "рождение")

На лонганы: "Пусть трижды выдержит высшие экзамены!"

Её слова вызывали всеобщее одобрение.

Затем она помешала воду палочкой, приговаривая:"Раз мешаю, два мешаю — братья вместе подрастают!Семидесятилетние, восьмидесятилетние,Озорники и проказники — все сюда собираются!"

Только после этого началось омовение. Если ребёнок плакал от холода, это считалось добрым знаком — "звонкий таз". Но из-за жары младенец вёл себя спокойно. Линь Юньшу бережно мыла его, нашептывая:"Мою голову — будет князем!Мою поясницу — выше предков вырастет!Мою ножки — уездом править!Мою складочки — областью управлять!"

Затем она приложила к темечку ребёнка тлеющий шарик полыни на ломтике имбиря — символическое прижигание. Причесала его со словами:"Три раза расчёской, два раза рукой —Красную шапку чиновника носить!Брови подчеркнуть, виски пригладить —Невесту (жениха) со всей округи найти!Почистить зубки, прополоскать рот —Чтобы в речах не осрамиться!"

Прокатив по лицу яйцо, она добавила:"Яичком личико глажу —Будет кожа, как яичная скорлупка,Нежная-нежная, загляденье!"

После омовения она запеленала младенца, легонько стукнула его луковицей три раза:"Первый раз — для остроты ума,Второй раз — для сообразительности!"

Луковицу затем забросили на крышу (чтобы ребёнок "достиг вершин мудрости").

Подняв гирьку от весов, Линь Юньшу провозгласила:"Маленькая гиря, а тяжесть держит —Будет в семье и мире весом!"

Трижды проведя замком над ребёнком, она сказала:"Подрастёшь —Голова крепкая, ноги быстрые, руки хваткие!"

Затем младенца положили на поднос, а заранее приготовленные золотые и серебряные слитки спрятали в пелёнки:"Слева золото, справа серебро —Не изведаешь нужды, щедро людям дарить будешь!"

Приложив зеркальце к попке, она пошутила:"Зеркальцем по попке вожу —Днём какает, ночью чист!"

В завершение она просеяла бумажные цветы граната через решето:"Гардении, жасмины, персики, абрикосы, розы, туберозы...Пусть оспа обходит стороной, растёт здоровым и крепким!"

Старейшая женщина семьи затем сожгла изображения божеств и ритуальные деньги во дворе. Линь Юньшу, поджигая медными палочками образы Божеств Очага, произнесла:"Божества Очага, носите фамилию Ли,Взрослых и детей вам вверяю.Больше сыновей, меньше дочерей присылайте!"

Затем пепел завернули в красную бумагу и спрятали под циновку на кане — чтобы духи охраняли покой матери и ребёнка.

В завершение церемонии Линь Юньшу почтительно поздравила семью, получив в ответ щедрые «счастливые деньги» — считалось, что это принесёт удачу.

К концу дня её «побочные доходы» оказались ошеломляющими: золотые и серебряные слитки из «таза омовения», украшения, медяки, ткань для обтирания, просо вместо пепла, яйца, сладости, османтусовые лепёшки с алтаря — всё это теперь принадлежало ей.Весь день Линь Юньшу пришлось улыбаться до боли в щеках. Она выдала целую телегу благопожеланий, и все гости были в восторге, хлопая в ладоши. Люди, привыкшие к её холодности, теперь чувствовали себя польщёнными внезапной любезностью.

Хуа-сваха особенно усердствовала в восхвалении мастерства Линь Юньшу, так живо расписывая её навыки, будто сама присутствовала при родах.

И что удивительно — многие поверили её рассказам. Некоторые даже заявили, что обязательно пригласят Линь Юньшу для своих родов.

Та не стала отказывать: — Когда придёт время — просто позовите меня.

После церемонии все разошлись по своим делам. В эту эпоху не только сбор урожая был тяжёлым, но и обмолот требовал огромных усилий. Без машин зерно приходилось сушить на солнце, затем молотить палками или каменными жерновами. Первое могли делать все, а вот второе требовало силы — лишь старший и третий сын в семье могли вращать тяжёлый жернов.

Обычно они занимались пахотой — запрягали быка, одолженного у клана.

В семье из шести человек половина пахала, половина молотила — бездельничать было некогда.

После обмолота зерно веяли деревянными лопатами, используя ветер для отделения мякины. Затем его сгребали в кучу и вручную выбирали оставшийся мусор и камешки.

Лишь после трёх дней сушки на солнце зерно можно было убирать в закрома.

У них было тридцать му плодородной земли. В этот удачный год с одного му собрали всего один дань пшеницы. При рыночной цене в 18 вэней за доу, весь урожай оценивался в 5400 вэней. После уплаты двадцатипроцентного налога оставалось лишь 4320 вэней.

Обычно половину зерна оставляли для себя, половину продавали.

Линь Юньшу с грустью разглядывала огромную плетёную корзину для зерна — семья была так бедна, что даже амбара не имела.

В дверь постучали — это был третий сын.

— Входи, — позвала она.

На пороге стояли второй и третий сыновья. После жатвы третий ещё больше загорел, тогда как второй от природы был светлокожим и почти не изменился.

— Мама, — начал второй, — мы закончили посев. Через несколько дней мы с братом уходим в контору телохранителей. Может, завтра отвезём пшеницу в город на продажу?

Да, помимо земледелия, у них была и другая работа. Второй сын, грамотный, служил счетоводом в городской конторе телохранителей. Его невеста была дочерью заместителя начальника. Третий с детства обучался боевым искусствам у одного из старших мастеров и, несмотря на юные шестнадцать лет, уже год как стал полноценным телохранителем — крепче и мускулистее старших братьев.

После сбора пшеницы наступал лучший сезон для караванов. На юге уже поспел ранний рис — они могли доставить северные меха в Цзяннань и вернуться с рисом, получив двойную прибыль.

Линь Юньшу постучала пальцами по столу, раздумывая, но наконец отказала:— Пока не стоит.

Линь Юньшу нашла цветы дурмана, наивно полагая, что сможет приготовить из них анестетик — так у неё появилась бы дополнительная страховка при принятии родов. Но она явно недооценила ядовитость этого растения. За эти дни она провела сотни экспериментов, и единственным результатом стала груда дохлых мышей.

Если задуматься, разве могла бы она, простая акушерка, легко освоить такой сложный процесс? Если бы это было так просто, каждый смог бы варить яды.

Дурман вызывает галлюцинации, поэтому может использоваться для изготовления наркотиков. Однако из-за высокой естественной токсичности преступники редко его применяют. Зато в медицине он внёс огромный вклад.

Не имея знаний в традиционной китайской медицине и фармакологии, Линь Юньшу не представляла, как нейтрализовать яд. Она также не знала, какие травы могут быть антидотами. Так что путь с анестетиком пришлось временно оставить, и она начала искать другие способы заработка.

И представьте, она действительно что-то придумала.

В детстве она обожала сладость под названием солодовый сахар — вкусную и ароматную. Когда в семье было туго, мать делала его сама. Солодовый сахар не только прост в приготовлении, но и хорошо хранится — около сорока дней при комнатной температуре.

Для более длительного хранения летом достаточно посыпать его мукой и поставить на лёд.

Сделав большую партию, она могла поручить второму и третьему сыновьям продавать его по пути в Цзяннань.

Решив действовать, она, не теряя времени на сон, отмерила десять цзиней пшеницы, промыла и замочила её в воде.

К вечеру следующего дня зёрна проросли. Она переложила их в бамбуковые корзины, где трижды в день поливала тёплой водой. Через три-четыре дня, когда ростки достигли стадии "двух листьев и сердцевины", Линь Юньшу велела Янь Чуньнян измельчить их как можно мельче.

Тридцать цзиней клейкого риса промыли и замочили на два-три часа. После набухания воду слили, а рис поместили в большую кастрюлю для варки на пару. Когда зёрна стали легко раздавливаться пальцами, их выложили на бамбуковый поддон для остывания. При температуре, когда ладонь чувствует лёгкое тепло, рис смешали с измельчёнными ростками пшеницы и оставили бродить на два-три часа.

Затем массу переложили в тканевый мешок, который крепко завязали и поставили в котёл. После закипания огонь убавили до среднего, постоянно помешивая, пока смесь не загустела. Затем нагрев прекратили, дав массе слегка остыть.

Далее сахарную массу непрерывно вымешивали до состояния пасты, а затем подвесили на деревянную перекладину для вытягивания. Этот процесс Линь Юньшу поручила третьему сыну. Потребовалось два часа напряжённой работы, прежде чем результат её удовлетворил.

— Мама, этот солодовый сахар, который ты приготовила, — просто объедение!

Линь Юньшу улыбнулась:— Весь этот сахар вы будете продавать по пути. Себестоимость — 4 вэня за цзинь, продавайте не дешевле 6 вэней. Заработаем хоть немного за наши труды. Главное — распродать всё, чтобы не испортилось.

Солодовый сахар (饴糖) был известен давно, и неудивительно, что прежняя хозяйка тела, выросшая в знатной семье, умела его готовить.

Второй сын взял сахар. На его приготовление ушло несколько дней — процесс действительно трудоёмкий. Если он не сможет продать всё, это будет настоящей неблагодарностью за материнские старания.

Авторские примечания: Процедура "омовения на третий день" взята из Baidu Baike, а технология приготовления солодового сахара — из Douyin. В детстве я его просто обожала.

Примечание переводчика:1 дань (石) = 10 доу (斗) ≈ 100 литров зерна (точный объём варьировался по эпохам и регионам).

http://tl.rulate.ru/book/132143/5955243