Готовый перевод A Wall Street Genius’s Final Investment Playbook / Последняя инвестиционная стратегия гениального финансиста с Уолл-стрит: Глава 3: У чуда есть причина (3)

Комок, опухший и выступающий вдоль линии челюсти и под ухом.

Лимфатические узлы были воспалены.

«Мой иммунитет ослаб?»

Когда иммунитет ослабевает, может возникнуть воспаление, из-за чего лимфоузлы набухают.

Лимфатические узлы — это места, где собираются иммунные клетки.

Если подумать, в последнее время я чувствовал сильную усталость.

Я засыпал днём, а руки и ноги внезапно теряли силу.

«Лягу спать пораньше сегодня».

Я принял решение, помыл ноги и лёг в кровать, но посреди ночи резко проснулся.

«Господи!»

Ужасная боль в животе, словно мои кишки разрывались.

На руках появились крошечные красные пятна.

Холодный пот лился со всего тела.

Я едва смог набрать 911.

Меня срочно доставили в отделение скорой помощи.

---

– УЗИ в норме. Но анализ крови…

Что за… Почему такие показатели? CRP 300 — это вообще реально?

Перепроверьте!

А что с КТ? …Лимфоузлы по всему телу… Неужели рак крови… Жидкость скапливается в сердце и лёгких…

Даже в бреду я понимал, что ситуация плохая.

Медперсонал проводил кучу тестов, пытаясь выяснить, рак это, инфекция или вирус.

Тем временем моё состояние продолжало ухудшаться.

Боль была такой сильной, что перед глазами вспыхивали искры.

Агония пронзала до костей, разрывая мой рассудок.

…Множественная органная недостаточность…

Это означало, что все мои органы отказали.

Печень, почки, сердце — всё…

Каждый орган в моём теле объявил забастовку.

Доктор! Результаты биопсии!…

О, ради всего святого… Немедленно вводите VDT-ACER…

Даже в затуманенном сознании я понял это.

Это был мощный химиотерапевтический препарат.

Приказ был собрать все самые сильные химиопрепараты, сделать коктейль из семи лекарств и влить его в моё тело.

Остановить это безумие было невозможно.

Так они решили уничтожить все клетки и перезапустить систему.

Бип, бип, бип—

К счастью, это сработало.

Через несколько дней я пришёл в себя и наконец узнал свой диагноз.

«У вас идиопатическая мультицентрическая болезнь Кастлемана».

«Простите, что вы сказали?»

«Идиопатическая мультицентрическая болезнь Кастлемана, или iMCD».

Даже будучи выпускником медицинской школы и специалистом по био-инвестициям, я никогда не слышал об этом заболевании.

Значит, оно редкое.

«Это рак?»

«Это не рак, но у него много общего с лимфомой…»

«Тогда это заболевание иммунной системы?»

«Оно проявляет симптомы, схожие с болезнями иммунной системы, но пока не классифицировано этиологически, так что…»

Оказывается, это одно из тех редких заболеваний, которое ежегодно поражает всего 5200 человек в США, и я оказался одним из несчастливчиков.

Более того, у этой болезни есть разные подтипы, и мой подтип затрагивает лишь 2200 человек в год.

«Идиопатическая значит… идиопатическая, верно?»

«Да, именно так».

В медицинских терминах это означает «мы не знаем».

«Дайте мне на минуту мой телефон…»

Я всё-таки выпускник медицинской школы.

Сил у меня было мало, но пальцами я мог двигать, так что я начал искать информацию.

«Чёрт».

Лучше бы я этого не делал.

Это кошмар без надежды и мечты.

Если упростить до крайности:

Лимфатические узлы — это фабрики, производящие иммунные клетки.

Но моя иммунная фабрика имеет «сумасшедший» переключатель.

Когда этот «сумасшедший» переключатель срабатывает, начинается «сумасшедшая» последовательность, и фабрика выходит из-под контроля, массово производя дефектные иммунные клетки.

Эти обезумевшие клетки совершенно безрассудны.

Они атакуют всё подряд, потому что не знают, на что нацеливаться.

Когда эти клетки бродят по моему телу и бездумно нападают на здоровые органы, те не выдерживают и объявляют забастовку.

Самое важное здесь — «сумасшедший» переключатель.

Нужно выяснить, что его включает.

И как его выключить, если он уже включён.

Если бы мы только это поняли, болезнь можно было бы вылечить.

Но поскольку мы не знаем, её называют идиопатической, то есть причина неизвестна.

«Пока что химиотерапия — единственный выход?»

Когда случается приступ, вводят мощный химиопрепарат, который уничтожает все клетки и перезапускает систему.

Это разом убирает сумасшедшие клетки, но заодно уничтожает и здоровые.

Если повторить это ещё несколько раз, я умру.

Чтобы выжить, нужно починить фабрику…

Найти переключатель и не дать ему включиться.

«Клинические испытания…»

Во рту пересохло.

Клинические испытания — это для отчаявшихся, кто соглашается быть подопытным кроликом.

Я никогда не думал, что окажусь в таком положении.

«Есть ли какие-то текущие клинические испытания?»

«Есть два, но они не доказали эффективность для вашего подтипа, Си-хён…»

Наличие хотя бы двух вариантов для такого редкого заболевания — уже что-то.

Один был ингибитором IL-6, другой — ингибитором mTOR.

Я попробовал оба.

---

«Пациент в критическом состоянии! Скорее! Код синий!»

Они не сработали.

Моё тело продолжало переживать приступы, и каждый раз меня перезапускали ядерной бомбой химиотерапии, и после примерно трёх раундов мои почки сдались.

«Вам нужна диализная терапия. При таком темпе потребуется пересадка, но…»

Кто даст почку человеку, у которого постоянно случаются приступы?

Пришлось отказаться от этой идеи.

«Это кошмар…»

Я постепенно терял человеческий облик.

Когда почки отказывают, тело отекает.

Это потому, что жидкость не может правильно распределяться.

Вскоре я стал гигантским человеческим водяным шаром.

Вода плескалась под моей кожей, и я был ближе к водяному шару, чем к человеку.

Вскоре желудок и кишечник тоже объявили о выходе на пенсию, отравленные один за другим.

В итоге я потерял все функции организма и стал полностью зависеть от машин.

Но это была не главная проблема.

«Неужели нет других вариантов?»

Я могу терпеть боль.

Я могу смириться с тем, что стану монстром.

Лишь бы была надежда.

«Я дам столько денег, сколько нужно, всё что угодно…»

Известно только два лечения.

И ни одно из них не остановило мои приступы.

Это значит, что ни одно из них не блокирует мой сумасшедший переключатель.

Мне нужен другой ингибитор.

Но доктор лишь опустил голову.

«Простите, но это всё, что у нас есть для этой болезни».

«Даже если это только начало клинических испытаний, я согласен. Лишь бы прошло тесты на животных, я буду вашим подопытным кроликом. Просто… хоть что-нибудь…»

«Мне действительно жаль».

«Мне всё равно, если шансы малы. Я не прошу оптимизации, даже если это только стадия скрининга соединений или валидации мишени…»

«…»

Доктор не мог продолжать, опустив голову.

«Ничего».

Стадии, о которых я говорил, — это всё доклинические этапы.

Я спросил, есть ли препараты в очереди на клинические испытания, но их не было.

Для моей болезни нет лечения.

И в будущем его тоже не будет.

«Чёрт».

На самом деле я это уже знал.

Я же профессионал в этой области.

Давайте посчитаем.

Средняя стоимость клинического испытания для иммунного заболевания — 4,5 миллиарда долларов.

Даже при всех этих усилиях, статистически, только 12% новых препаратов получают окончательное одобрение FDA.

Это примерно один успех из десяти попыток.

Сколько бы стоило разработать лекарство от этой болезни?

Если повезёт и получится с первого раза — 4,5 миллиарда долларов.

Если не повезёт и потребуется десять попыток… клинические испытания обойдутся в 45 миллиардов долларов, а с учётом затрат на разработку — примерно 50 миллиардов долларов.

Это около 66 триллионов корейских вон.

А какая ожидаемая прибыль?

Мой подтип поражает 2200 пациентов в США ежегодно.

Как долго нужно, чтобы окупить 50 миллиардов долларов за их счёт?

Ответ — ноль.

Инвестиций нет.

Стали бы вы вкладываться в то, что не окупит даже первоначальные затраты, не говоря уже о прибыли?

Денег на инвестиции нет.

Поэтому никто не исследует эту болезнь и не разрабатывает лечение.

Такие заброшенные болезни называют «орфанными заболеваниями».

«Уф, как я это ненавижу!»

Внезапный голос резанул по каждому моему нерву.

Казалось, будто острые осколки стекла вонзались в мой разум, а не в тело.

«Давай вставать!»

«Работа, работа!»

Голос, в отличие от прежнего, теперь звучал ярко.

Это… голос моего интерна.

«Это был сон?»

В какой-то момент я, видимо, задремал.

Я только что совершил настоящее путешествие в прошлое и вернулся.

Может, это и есть то, что называют «жизнь, промелькнувшая перед глазами»?

На самом деле я лежал в больничной койке, а молодёжь, болтавшая рядом, теперь потягивалась и покидала комнату.

«Надо зарабатывать деньги, деньги!»

«Эй, ты что, не понимаешь? Деньги? Это бессмысленно, сколько бы ты ни заработал!»

Они же не обо мне говорят, правда?

Если обо мне, то они сильно ошибаются.

Потому что моя проблема решается деньгами.

Мне просто нужно собрать 50 миллиардов долларов и разработать лекарство самому.

«…Ах».

Вот оно.

Вдруг все кусочки пазла моей жизни сложились.

Причина, почему меня тянуло стать врачом, хотя это было не в моём характере.

Причина, почему я бросил медицину и подал заявку на Уолл-стрит.

Даже мои странно специфические способности.

Всё это было ради лечения этой болезни.

Если бы я правильно связал эти кусочки, я мог бы выжить.

Но дело не только в этом.

Моя одержимость деньгами.

Причина, почему я никогда не был удовлетворён, сколько бы ни заработал.

Причина, почему моё сердце замирало каждый раз, когда я снимал наличные…

Может, мои клетки распознали эту болезнь и посылали предупреждения, что мне нужно зарабатывать больше, чтобы выжить.

Но уже слишком поздно.

Сегодня день, когда я умру.

Откуда я знаю?

С утра не было боли.

Это значит, мне вкололи большую дозу морфина.

Последняя милость доктора к пациенту на последнем издыхании.

Мои лёгкие уже сжимаются.

Или, может, это сосуды сужаются.

Как медленно закрывающийся кран, подача кислорода перекрывается.

Или, возможно, это кровоснабжение отключается.

Я умираю сейчас.

Боли нет.

Странно, но я даже не чувствую страха.

Единственная эмоция внутри меня — это одно.

«Я мог бы заработать больше».

Бесконечная жажда.

Шепот.

Скрип—

[А теперь слово предоставляется главе отдела фиксированных активов.]

Звук вернулся.

Кран, который был закрыт, внезапно открылся.

«Хуууххх!!»

Ощущение, как кислород хлынул разом, почти шокирующее.

«Ху… ху… ху…»

Мне холодно.

Это потому, что пот, пропитавший всё моё тело, быстро остыл.

Сердце всё ещё колотится.

«Ты… видишь?»

Чёрные пятна, закрывавшие больше половины моего зрения, исчезли.

«Что с этим парнем?»

«Он что, сумасшедший?»

Я повернул голову в сторону шёпота.

Молодые люди, одетые в костюмы, похожие на школьную форму, смотрели на меня с презрением.

В их зрачках отражались превосходство, насмешка, отвращение…

«Уолл-стрит?»

Это очевидно.

Эти молодые люди — надежды Уолл-стрит.

Они связали будущих финансовых злодеев, как цепочку CDO.

Они же не собираются упаковать меня и продать Королю Ада, правда…?

[Goldman предлагает возможность работать бок о бок с людьми, которые двигают мир. Вы будете возглавлять великие движения, знаменующие конец времён Уолл-стрит…]

Мужчина на сцене произносил знакомые строки.

Отныне вы будете выполнять важную работу.

Работу, которая двигает мировую экономику.

Вы наладите связи с ключевыми фигурами из огромных корпораций и так далее.

Всё это приманка для рабов-первогодок.

В начале нужно густо намазать, чтобы они не сбежали.

Всё это кажется слишком реальным.

И, странно, человеческим.

Значит…

«Это не ад».

Я нащупал в кармане что-то твёрдое.

iPhone.

Но экран был таким маленьким, что хотелось закричать.

– 10 сентября 2013 года

Дата из прошлого, 10 лет назад.

Я попробовал ввести пароль.

—

– 0418.

День рождения моей мамы.

Я использую этот код уже 20 лет, так что если это действительно мой телефон, он должен сработать.

Экран блокировки открылся.

Я зашёл в настройки — там было написано iPhone 5.

«Это кажется странно реальным».

Судя по имеющимся доказательствам, я вернулся в прошлое.

10 лет назад, в год, когда я пришёл на Уолл-стрит.

Значит, это место…

«Последний день тренинга?»

Каждый сотрудник, поступающий в Goldman, проходит 6 недель обучения.

Если подумать, я припоминаю, что в последний день тренинга приходили какие-то начальники.

Лицо мужчины, говорящего передо мной, кажется знакомым.

«Это действительно прошлое или ещё один момент ‘жизнь перед глазами’?»

Хочу посмотреть в зеркало.

Если это 10 лет назад, моё лицо должно выглядеть довольно молодо.

Тут в голове внезапно сработал сигнал тревоги.

«Не двигайся!»

Острая память, словно шип, всплыла из размытого воспоминания.

Если это действительно 2013 год, тот день…

Скоро произойдёт ‘то событие’.

Лучше подтвердить это событие, чем смотреть в зеркало.

Пока… подождём.

http://tl.rulate.ru/book/131641/5878708