Готовый перевод Harry Potter/The Ambiguous Artifice / Гарри Поттер / Неоднозначное искусство: Глава 4. Часть 23

Ригель записывала заметки так быстро, как только могла, стараясь впитать в себя все, что говорил Дамблдор.

«Вначале мы сосредоточимся на превращении сырых элементов в соединения, а в течение года будем продвигаться к более сложным комбинациям. Только очень продвинутые ученики способны трансмутировать целые объекты в другие целые объекты, и для этого требуется уровень Нумерологии, с которым, как я подозреваю, вы еще не сталкивались, — продолжил Дамблдор. — Вы знаете, почему вычисления так важны в алхимии, в то время как в Трансфигурации для точных изменений достаточно силы воли?

— Потому что в Трансфигурации волшебник сознательно направляет магию, — догадалась Ригель, основываясь на том, что она слышала об алхимии и знала о формировании магии. — Алхимические трансмутации формируются руническими узорами, которые описывают желаемые изменения, но магия, которую волшебник вкладывает в реакцию, сырая, поэтому уравнения, контролирующие трансформацию, должны быть достаточно точными, чтобы дать правильный результат без воли волшебника.

— Именно так, — улыбнулся Дамблдор. — Из-за этого алхимия — одна из немногих продвинутых форм магии, в которой могут преуспеть волшебники с очень небольшой магической силой. Потому что вычисления и руны для всей «работы», требуемой сырой магией в алхимическом преобразовании, в разы меньше, чем магия, необходимая для трансфигурации эквивалентной сложности».

Ригель никогда раньше не слышала об этом — на самом деле, все известные ей алхимики были известны как могущественные волшебники, а не наоборот. Она высказала это вслух, и Дамблдор усмехнулся.

«Боюсь, что преимущества алхимии в эффективности становятся очевидными в геометрической прогрессии, — объяснил он. — Вначале разница между алхимической и трансфигурационной энергией не покажется такой уж невероятной, и алхимия все еще будет гораздо сложнее — почти излишне сложной, как покажутся базовые реакции. Только по мере продвижения в науке — не без значительных затрат времени и умственных усилий, могу я заверить — усилия по расчетам начинают приносить дивиденды в виде эффективности, и даже тогда результаты одной алхимической трансмутации могут потребовать многих недель на планирование и выполнение, в то время как трансфигурация может быть сделана в любой момент».

— А если учесть, что алхимия по сути увеличивает силу волшебника за счет крайней эффективности, — медленно сказал Ригель, — то более сильные волшебники получат от алхимии больше всего — как Николас Фламел. Алхимия сделала возможным нечто столь невероятное, как философский камень, но я полагаю, что сквиб не смог бы этого сделать, какими бы эффективными ни были его уравнения.

Дамблдор серьезно наклонил голову: «Ты права. Алхимия может поднять почти бессильного волшебника до уровня обычных волшебников, но эффективность действительно имеет свои пределы».

Ригель кивала, делая заметки. Похоже, алхимия — это Нумерология, Зельеварение, Рунология и Трансфигурация, сведенные к самому точному и эффективному состоянию. Она старалась не забегать вперед, но было трудно не применять теорию эффективности реакций к теории зельеварения в своей голове, пока она писала. В конце концов, многие базовые зелья — это, по сути, химические реакции в растворителе...

Дамблдор не задержал ее на весь урок, и в 11:15 она спустилась по лестнице с горгульями, упаковав свои вещи и взяв с собой бутерброд с арахисовым маслом, который любезно предоставил ей директор. Она сомневалась, что он сам его приготовил, но все равно было мило с его стороны дать ей перекусить, чтобы она могла пережить урок «Истории магии».

В нише в конце коридора она быстро съела последний кусочек хлеба, накинула плащ и повернулась на полтора оборота, чтобы оказаться в 9:45. Она проскользнула в туалет между классами защиты и истории и терпеливо ждала, пока ее прошлое «я» войдет и исчезнет. Драко и Пэнси придержали ей место, и она постаралась не выглядеть так, будто не видела их несколько часов, ведь они видели её всего несколько минут назад.

Сначала она удивилась, почему все выглядят такими подавленными, но потом вспомнила, что для них только что произошли потрясающие события на уроке Защиты от тёмных искусств. Она придала своему лицу соответствующий выразительный вид и достала учебник по истории, чтобы скоротать время, пока Биннс бубнил о восстании гоблинов, столь незначительном, что большинство учебников по истории средневековья даже не упоминали о нем.

«Как ты можешь быть такой спокойной?» — пробормотал Драко через несколько минут после начала лекции.

Ригель вопросительно взглянула на своего друга, приподняв книгу, чтобы даже призрачный профессор, подняв глаза с кафедры, не увидел, как шевелятся ее губы. — Что ты имеешь в виду?

— Все вокруг молча паникуют из-за того, что узнали о своем самом страшном страхе, а ты просто небрежно читаешь книгу, — прошептал Драко. — Ты была расстроена на уроке защиты — ты выпила успокоительное в туалете?

Ригель моргнула: «Ну и что, если выпила?»

«Ну...» Драко нахмурился. «Ничего, наверное. Еще есть?»

Ригель тоже нахмурилась: «Нет, извини». Конечно, у нее были успокоительные зелья в сумке, но она не думала, что их следует смешивать с подавляющими зельями, особенно если Драко принимал столько, сколько она думала.

Драко нахмурился еще сильнее и на мгновение показалось, что он хочет что-то сказать в ответ, но затем он пожал плечами и молча вернулся к своим записям.

-0

[HpHpHp]

-0

Послеобеденное время пролетело незаметно, и хотя Ригел очень нравилась Нумерология — было так приятно слушать, как опытный профессор рассказывает о предмете, вместо того чтобы читать доказательства в учебнике, — она с нетерпением ждала вечера, когда сможет расслабиться. В конце концов, почти двенадцать часов уроков за день — это много, даже если день был достаточно длинным, чтобы они прошли без напряжения.

http://tl.rulate.ru/book/130454/7255782