Готовый перевод Solo Leveling In Westeros / Поднятие уровня в одиночку в Вестеросе: Глава 30

Тайвин медленно выдохнул через нос, откладывая пергамент поверх остальной корреспонденции, которая теперь казалась бессмысленной. Сложив пальцы домиком перед лицом, он слегка откинулся на спинку резного кресла, его взгляд устремился в пляшущее пламя камина.

— Угроза на Севере... — негромко пробормотал он, скорее для себя, чем обращаясь к сидевшему напротив Кивану, своему брату, привыкшему к подобным монологам.

Киван, осторожно, слегка подался вперед.

— Быть может, одичалые набрались излишней наглости, милорд? Их наскоки участились.

Взгляд Тайвина не дрогнул, оставаясь холодным, как самая глубина вечного льда.

— Одичалые, Киван, не убивают лютоволков голыми руками, и тем более не приправляют сие дикарскими колдовскими фокусами, — отрезал Тайвин. — И уж тем более они не способны заставить дозорных составлять подобные предостерегающие послания вместо обычных донесений. Нет, это не одичалые.

Пальцы его медленно сжались вокруг пергамента.

— Мы уже ведем войну из-за этого глупого, проклятого мальчишки! — Голос его был тих, но презрение в нем звучало, как скрежет стали о камень. — Потому что этот идиот Джоффри счел разумным отрубить голову бедному Старку прежде, чем озаботиться тем, чтобы обезопасить свое новообретенное королевство!

Кивану нечего было возразить. Да и не стоило, ведь слова Тайвина были непререкаемой правдой.

Тайвин еще мгновение смотрел на письмо, затем, не говоря ни слова, сжал его в кулаке. Пергамент с сухим хрустом смялся под его пальцами, и резким, безразличным движением запястья Тайвин швырнул его прямо в огонь. Языки пламени, будто голодные, жадно облизали края, тут же пожирая слова, превращая их в горстку невесомого пепла и клубящегося дыма.

— Поверю лишь тогда, когда увижу собственными глазами, — холодно произнес Тайвин, не отрывая взгляда от пляшущего, манящего огня. Затем, словно разом выбросив все мысли об этом из головы, без промедления перешел к другим делам, своим и без того бесчисленным.

Глубоко в Клыках Мороза

Поход по ледяным, зазубренным Клыкам Мороза был поистине мучительным: холод пронизывал до самых костей, высасывая последние крохи тепла, а снег противно хрустел и стонал под тяжелыми, негнущимися сапогами, пока Ночной Дозор углублялся все дальше, в самую глотку небытия. Ветер выл, словно стая голодных, разъяренных волков, между зубчатыми вершинами гор, и шептал, жутко посвистывая, сквозь голые, покрытые инеем ветви деревьев, точно голоса давно усопших душ, загнанных в эти вечные пустоши. Аэрон, чья поступь оставалась размеренной, почти не слышной, шагал впереди, его взгляд был остер, как отточенное до звона лезвие бритвы.

Он искоса взглянул на Джиора Мормонта, наблюдая, как Старый Медведь упорно тащится вперед с тем железным чувством долга, которое, казалось, было выковано в самой душе этих людей, превращая их в подобие бесплотных призраков. «Дураки, — мелькнула мысль у Аэрона, и на лице его не дрогнул ни один мускул. — Будь иначе, и они бы давно уже лежали мертвыми, разбросанными по этому проклятому снегу. Слепые овцы, бредущие в пасть тьмы, искренне верящие, что их сталь и изреченные клятвы защитят их от того, что грядет... Наивные глупцы».

Пальцы его слегка дернулись. «Я потратил все эти недели, — мысль оборвалась на полуслове, — тащился из Винтерфелла сюда, рубя вихтов направо и налево, высматривая, выжидая... Ради чего? Лишь ради шанса нанести удар по истинному врагу. Но теперь, судя по всему, здесь нет больше смысла задерживаться, ни минуты».

Прежде чем Аэрон успел довести свою мысль до логического завершения, Куорен Полурукий, разведчик, что шел впереди, внезапно, словно сорвавшийся с места призрак, поднял сжатый кулак. Знак, известный каждому: опасность.

— Стой! — прошипел он. Голос его был тих, почти неслышен, но в нем звенела сталь.

Колонна Дозора, словно единый организм, замерла, руки инстинктивно метнулись к рукоятям мечей, а глаза жадно шарили по промозглой темноте впереди, выискивая даже призрак угрозы.

— Движение, — глухо пробормотал Куорен, прищурив и без того узкие глаза.

Люди напряглись, натянутые, словно тетива на туго натянутом луке, сжимая оружие крепче, пока снег кружился вокруг них пушистыми, белесыми хлопьями. Затем из почерневшего, как уголь, леса выскользнула одинокая фигура. Женщина. В высоко поднятой руке она несла пылающий факел, пламя которого безумно металось, трепеща на ледяном ветру, отбрасывая короткие, пляшущие тени. Двигалась она медленно, размеренно, шаги были осторожными, но уверенными.

— Одичалая? — прошептал кто-то из дозорных, едва слышно.

Женщина остановилась. Затем, подняв руку, она несколько раз взмахнула факелом из стороны в сторону, словно подавая невидимый знак.

Дыхание перехватило. Взгляд Аэрона, быстрый и неумолимый, тут же метнулся в непроглядную тьму за спиной незнакомки. Глаза его, в коих доселе жила пустота, слабо засветились зловещим, хищным светом, когда чувства его обострились до абсолютного предела. В тот же миг Аэрон резко отозвал своих теневых солдат, что были расставлены в дозоре по всему периметру. Челюсти его сжались до боли.

«Черт побери», — выругался Аэрон про себя, чувствуя, как внутри скрутилось тугое, неприятное предчувствие.

Впереди, скрываясь за призрачным светом факела, притаилась армия одичалых. Чудовищная. Неисчислимая. Невообразимо, пугающе многочисленная.

За женщиной, за кружащимся снегом и движущейся тьмой, ждали они. Одичалые — сотни, а может, и тысячи, ибо тьма скрывала истинные размеры. Мерцание их факелов, точно злые, хищные звезды, прорезало мрак ночи, на мгновение выхватывая силуэты воинов в звериных шкурах, лучников с наложенными стрелами на тетиву и… массивные, громоздкие фигуры, что заставили даже видавших виды дозорных почувствовать, как по спине пробежал ледяной, парализующий холодок.

И тут ночь разорвал протяжный, надрывный рев боевого рога, его глубокая, скорбная нота задрожала в воздухе, словно предупреждая о гибели, и унося прочь остатки тишины. Женщина, швырнув факел в сторону, точно он обжигал ей пальцы, резко развернулась и, не оглядываясь, бросилась обратно в непроглядный мрак леса.

И тогда они хлынули. Сокрушающей лавиной.

Одичалые вырвались из-за деревьев, завывая, как стая голодных, взбесившихся зверей, топоры и копья зловеще поблескивали в тусклом свете факелов, подбрасывая кровавые блики на снег. И тут же, прямо за ними, земля задрожала под тяжестью чего-то более грозного — чего-то исполинского. Великаны. Живая, дышащая гора ярости и разрушения.

Аэрон медленно выдохнул, наблюдая, как дозорные сжались в боевом строю, готовясь встретить волну одичалых, что хлынули вперед с диким воем, пронзавшим замерзшую ночь насквозь. Ледяной ветер, что выл в ушах, нес с собой тяжелый, удушливый смрад пота, старой, протухшей кожи и отвратительно сладкий запах свежей, только что пролитой крови, а вдали тусклое марево факелов мерцало, словно умирающие звезды в бездонном небе.

Он перевел взгляд на Джиора Мормонта, сохраняя бесстрастное, отчужденное выражение лица.

— Это последний раз, когда я вам помогаю, — проговорил Аэрон ровно, без тени эмоций, но его слова несли в себе бездонную тяжесть приговора. — После этого… я ухожу.

[Системное уведомление]

Квест: Уничтожить враждебных одичалых

Награда: Классовый навык

Аэрон небрежно отмахнулся от сообщения, даже не удостоив его взглядом. Время для игрушек, для забавных уведомлений системы, давно прошло.

Одичалые обрушились на строй Ночного Дозора, словно неумолимая, дикая лавина, сталь встретилась со сталью в грохочущей симфонии хаоса и смерти. Воздух наполнился криками агонии, лязгом оружия и хрустом ломающихся костей, когда мечи сталкивались в смертельной пляске, а тела валились в снег, окрашивая его в багровые разводы, которые тут же затягивало пурга.

Но Аэрон не просто сражался — он танцевал собственную, ледяную пляску смерти.

Лютоклык, его вороненый, будто самой ночью выкованный клинок, сверкал, зловеще отражая призрачный лунный свет, пока хозяин плыл по полю брани, словно темная тень, с грацией, что казалась почти неземной, нечеловеческой. Одичалый кинулся на него, занося топор высоко над головой — Аэрон легко, почти безвольно, увернулся, и его клинок полоснул по торсу противника прежде, чем тот успел понять свою роковую ошибку. Фонтан горячей, красной крови тут же брызнул на иней, расписывая белоснежный, невинный покров багровыми, диковинными узорами, что тут же застывали на морозе.

Другой атаковал слева, копье устремилось вперед, целясь в сердце. Аэрон поймал древко на лету, скрутил его нечеловеческой силой, словно прут, а затем вонзил Лютоклык в грудь нападавшего по самую рукоять. Выдернув клинок единственным щелчком запястья, он, будто бестелесный призрак, перешагнул через падающий труп, не удостоив его даже единственным, презрительным взглядом.

http://tl.rulate.ru/book/129409/7062604