Готовый перевод After binding with the rich school beauty, I became a martial god by lying flat / Связавшись с богатой красавицей из школы, я превратился в бога боевых искусств, бездействуя: Глава 40

– Я тебе ничего не скажу. Угрожать мне бесполезно.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая море в багряные тона. Чэнь Пин поднял нож, сотканный из духовной силы Ли Юнчана, и вонзил его в сердце врага.

Ли Юнчан не проронил ни слова. Он лишь холодно взглянул на Чэнь Пина и произнес:

– Все это сон, а не явь.

– Тебе не убить меня во сне.

С этими словами фигура Ли Юнчана растворилась, и солнце вновь залило землю светом.

Светило поднялось, как обычно, и все вокруг вернулось на круги своя.

В тот же миг Ли Юнчан, стоявший у двери, рухнул на землю. Он тяжело дышал, но был жив.

Кто-то услышал шум и поспешил на помощь.

Понимая, что в случае захвата он подставит Ван Жун, Ли Юнчан напоследок взглянул в сторону комнаты Ван Жун, выхватил нож из-за спины и покончил с собой.

Подбежавшие охранники семьи Сюй, увидев тело, немедленно разбудили Сюй Вэньбо.

…

Поздней ночью в главном зале поместья Сюй было светло, как днем.

Рассказав все, что произошло во сне, Чэнь Пин посмотрел на Сюй Вэньбо, чье лицо посерело, и спросил:

– Наставник, что вы думаете?

– Об этом надо спросить Ван Жун, – Сюй Вэньбо уставился на Ван Жун, и в его глазах мелькнула угроза, хотя он и постарался ее скрыть.

Один из охранников семьи Сюй доложил:

– Я его видел. Это слуга, которого госпожа привела вчера. Он чужак, я его раньше не встречал.

В этот момент в зал ворвался охранник в маске и, поклонившись Сюй Хану, произнес:

– Господин, я выяснил. Этот человек – телохранитель госпожи Ван Жун из семьи Ван, Ли Юнчан. Он подчиняется только ей.

– Ван Жун, тебе есть что сказать? – Сюй Хан понял, что недооценил коварство Ван Жун. Он не раз ее предупреждал, но это не остановило ее попыток навредить Чэнь Пину.

Если бы не родовое поместье и связанные с ним ограничения, Чэнь Пин был бы в опасности!

Он еще жив, а она уже так неразборчива в средствах. Кто знает, что она сделает, если он умрет?

Вполне возможно, она осмелится убить Сюй Цинли!

Такой безжалостной женщине не место в семье Сюй!

Сюй Хан решительно встал и спросил Ван Жун:

– Почему молчишь? Ты что, онемела?

Ван Жун усмехнулась. Все выплыло наружу, и отрицать было бесполезно. Оставалось лишь винить себя за чрезмерное доверие к Ли Юнчану, за уверенность в его непогрешимости. Король боевых искусств четвертого ранга не смог справиться с мастером первого ранга. Смешно просто.

Она столького добилась, говорила столько приятных слов, а все пошло прахом из-за этого…

Что за бесполезный мусор!

– Теперь, когда все раскрылось, поверите ли вы мне, что бы я ни говорила? – Ван Жун перестала притворяться и призналась: – Не нужно строить из себя праведника. Я дам вам выбор: либо я, старшая дочь семьи Ван, либо бесполезный ничтожный человечишка.

– Сегодня либо я, либо он. Как расставить приоритеты – объяснять не нужно, верно?

Сюй Вэньбо и Сюй Хан обменялись взглядами. Слова были не нужны – братья прекрасно понимали друг друга.

Сюй Цинли сидела рядом с Чэнь Пином. На ней был простой белый костюм, волосы собраны в небрежный хвостик. Ее лицо было чистым и нежным, без единой капли косметики.

Она улыбнулась Чэнь Пину, словно говоря ему не волноваться, и от этого у него стало теплее на душе.

Он понимал свою ценность. Даже самый талантливый воин второго ранга не сравнится с влиянием дочери известной семьи. Если семья Сюй выберет Ван Жун, он это поймет.

Но в глубине души все еще теплилась надежда, что Сюй выберет его.

В последние дни Сюй Вэньбо терпеливо его обучал. Сюй Хан хоть и был строг, но Чэнь Пин чувствовал, что это была строгость старшего, возлагающего большие надежды на талантливого юношу, а не злоба.

Что же касается Сюй Цинли… Было в ней что-то родное, как будто это была знакомая девчонка с соседнего двора, и рядом с ней он чувствовал себя очень спокойно.

Он ощутил здесь тепло и уют, как дома, и не хотел уезжать так бесславно.

Ван Жун, глядя на молчащих Сюй Вэньбо и Сюй Хана, уверенно улыбнулась.

Ответ на этот вопрос очевиден, как дважды два. Ее ценность намного выше, чем ценность Чэнь Пина!

Сюй Тэн, стоявший за матерью, поддержал ее:

– Отец, дядя, я буду там, где моя мать. Вы ведь не оставите чужака в семье Сюй?

Даже Чэнь Пин был уверен, что Сюй Хан не откажется от родного сына. Ведь кровь не вода, и сын ему наверняка дороже.

Но Чэнь Пин никак не ожидал, что лицо Сюй Хана внезапно помрачнеет.

– Не признаю в тебе сына! Ты не различаешь, где правда, а где ложь!

Сюй Хан обрушился на сына:

– Мать избаловала тебя с детства. Ты всегда бежишь к ней со своими нуждами. Во всём ищешь её поддержки, со временем стал надменным и капризным, но при этом беспрекословно слушаешь мать, не имеешь собственного мнения! Как ты будешь принимать решения!?

– Ты всегда прячешься за её спиной. Такие слова не должны слетать с уст мужчины из нашей семьи Сюй!

Сюй Тэн совершенно потерялся от отцовского разноса, уставившись в растерянности на Сюй Хана. В душе всё похолодело. Он всегда считал, что ведёт себя достойно перед отцом, являя собой образец почтительного сына. И вдруг оказалось, что в отцовских глазах он просто ничтожество! Сюй Тэн готов был сквозь землю провалиться!

Видя, как Сюй Хан отчитывает Сюй Тэна, Ван Жун тут же вступилась за сына:

– Как бы там ни было, это твоя плоть и кровь! Ты готов растоптать его ради какого-то постороннего. Не вижу ничего плохого в том, что я, как мать, балую своего ребёнка! И что плохого в том, что дети прислушиваются к матерям? Что за чушь ты несёшь?

Сюй Хан усмехнулся:

– Раньше я наивно полагал, что мы семья и должны понимать и прощать друг друга, но Ван Жун, ты переходишь все границы. Я больше не могу этого терпеть!

Голос его задрожал от гнева.

– Именно Сюй Тэн предложил Чэнь Пину пари. Проигравший должен встать на колени и поклониться, назвав его учителем. Но ты, из-за того, что Сюй Тэн проиграл, решила избавиться от него руками директора! Чэнь Пин ни в чём не виноват, но ты дважды пыталась его уничтожить. Думаешь, тебе всё дозволено, раз ты старшая дочь семьи Ван? Я тебе скажу, все прекрасно видят, кто прав, а кто виноват!

Ван Жун презрительно фыркнула:

– Ничтожный выскочка, осмелившийся перечить моему сыну, должен умереть! Разве может какая-то грязь запятнать благородную кровь семьи Ван?

Сюй Хан закрыл глаза, не желая спорить с этой упрямой и злобной женщиной.

– Голосуем. Кто за то, чтобы Ван Жун осталась, поднимите руки.

Только Сюй Тэн поднял руку.

– Кто за то, чтобы Чэнь Пин остался, поднимите руки!

http://tl.rulate.ru/book/128922/5658542