Готовый перевод The Heartbeat at the Tip of the Tongue / Пульс на кончике языка: Глава 6. Капиталисты должны быть свергнуты!

— При приготовлении грибного бульона было использовано слишком много грибов. Использование правильного количества грибов улучшило бы вкус кишечника и печени, но если их было слишком много, это скрывает самую важную часть вкуса этого блюда.

После этого комментария Цзян Цяньфань был готов встать из-за стола.

Линь Кэсун посмотрела на миску с едва тронутой жареной печенью и почувствовала себя ужасно расстроенной. Каждый раз, когда она приносила эту жареную печень прожорливым кошкам у общежития, они не могли не вылизать дочиста остатки соуса из пакета. Но Цзян Цяньфань едва притронулся к этому блюду и даже раскритиковал его.

Линь Кэсун не хотела, чтобы бабушка Ван видела, что в миске осталось так много, поэтому она поспешно схватила ложку, которую только что использовал Цзян Цяньфань, и, обжигая нёбо, в несколько взмахов ложки торопливо проглотила почти половину тарелки.

Тем временем Цзян Цяньфань постучал тростью по столу и прошептал:

— Вставай, пойдём в следующее место.

Линь Кэсун небрежно утёрла рот и подумала про себя, что, даже если жареная печень бабушки Ван ему не понравилась, в таком большом городе обязательно должно найтись хоть одно блюдо, которое придётся ему по вкусу!

Придерживая велосипед, пока Цзян Цяньфань садился, Линь Кэсун задумалась о следующем месте, куда можно поехать.

Через некоторое время она въехала в переулок, вымощенный камнями, и эта разбитая дорога была довольно ухабистой.

Линь Кэсун несколько раз покачнулась. Она думала, что господин Цзян, сидящий позади, по крайней мере схватится за неё или будет держаться за своё сиденье, но тот от начала и до конца спокойно сидел, положив руки на бёдра.

Это заставило Линь Кэсун почувствовать себя дерзкой.

Она нарочно закричала «Аааа», виляя велосипедом из стороны в сторону во время езды.

Но, к сожалению, хотя чувство равновесия слепого человека не должно быть таким хорошим, Цзян Цяньфань всё время сидел позади неё так же твёрдо, как гора Тайшань, даже ни разу не вскрикнув. 

— У меня очень хороший слух, говожа Линь. На этой дороге нет пешеходов, и, хотя дорога неровная, с вашими способностями у вас есть возможность сохранить равновесие, — сказал Цзян Цяньфань ледяным голосом.

Сердце Линь Кэсун упало вниз.

«Я только хотела немного подшутить над ним, не будет ли эта шутка вычтена из «гонорара гида»?»

— Это... Я просто хотела немного оживить холодную атмосферу... хе-хе...

Она и раньше проделывала то же самое с Сун Ижань, и тот парень бесстыдно кричал: «Если умрём, то вместе», и затем они оба смеялись от души.

Но теперь, когда позади неё сидел Цзян Цяньфань, она словно заигрывала со смертью.

— Я — ваш работодатель, а вы — мой работник, нет необходимости делать атмосферу более живой.

Голос Цзян Цяньфаня был монотонным, как у робота, с холодным металлическим оттенком.

Линь Кэсун потеряла дар речи.

Руля велосипедом, она задавалась вопросом, в какой именно среде живёт господин Цзян. Неужели он не понимает основных правил человеческих взаимоотношений? Даже если это отношения между работодателем и работником, мне и так тяжело везти его на велосипеде по улицам и маленьким переулкам, неужели я не имею права даже пошутить?

Раз он приехал в ресторан «Лан Хуа» в таком роскошном автомобиле, и председатель лично приветствовал его, и даже тот помощник Ли Янь так сильно беспокоится о нём, говоря, что он — какая-то важная фигура, он, скорее всего, капиталист, ба!

Все капиталисты должны быть свергнуты!

Когда они доехали до конца переулка, Линь Кэсун остановилась на перекрестке.

Насыщенный запах острого масла плыл мимо, смешанный с богатым ароматом соуса. Линь Кэсун неосознанно облизнулась.

— Господин Цзян, мы приехали. Попробуйте местный рубец. Иностранцы обычно идут в какую-нибудь знаменитую закусочную или деловой район, чтобы попробовать рубец. Но это всё не то: только в таких переулках и маленьких улочках делают аутентичный вариант этого блюда. 

П.п.: «взорванный живот», baodu — халяльное блюдо пекинской кухни из говяжьего или бараньего рубца с соусом, а рубец — это часть желудка.

Кроме презентации блюда, Линь Кэсун больше не хотелось ничего ему говорить.

Как обычно, прежде чем Цзян Цяньфань сел, она сначала застелила бумажным полотенцем его сиденье, а также тщательно вытерла поверхность стола, пока на нём не осталось ни единого следа масла.

«Я ещё даже не уехала к своему дяде, а уже работаю официанткой...»

Наклонившись вперёд, она почувствовала освежающий аромат, исходящий от Цзян Цяньфаня.

Это был не запах мужского одеколона, а более естественный аромат, словно от геля для душа.

Линь Кэсун не могла не приблизиться, потому что в окружающем богатом ароматном облаке от рубца, запах тела Цзян Цяньфаня был необъяснимо приятным, с оттенком тепла в нём.

Она не заметила, как кончики её волос скользнули по подбородку мужчины.

— Ты собираешься меня обнять?

Этот голос был похож на ведро ледяной воды, что окатил её с макушки до ног, заставляя Линь Кэсун быстро вернуться к реальности.

— Ах, нет, нет! Край стола был немного грязным.

— Но ты сейчас не протирала край стола.

Цзян Цяньфань безжалостно разоблачил ложь Линь Кэсун.

Девушка снова потеряла дар речи.

1000 долларов для стоимости однодневного тура, безусловно, предполагает, что у гида будет сильное сердце.

Она вспомнила бесстыдного Сун Ижань и неожиданно сказала с улыбкой:

— Запах господина Цзяна действительно хорош. Мне просто было немного любопытно. Не обращайте на меня внимания, я не прикасалась к вам.

Цзян Цяньфань промолчал, и это позволило Линь Кэсун выдохнуть.

Потому что она чувствовала, что в тот момент, когда Цзян Цяньфань откроет рот, его слова будут острее ножа.

Линь Кэсун заказала порцию рубца и молча молилась в своём сердце, чтобы это блюдо, которое за десять с лишним лет никогда не было слишком жирным, позволило бы Цзян Цяньфаню дать оценку «вкусно».

Линь Кэсун знала, что в этой забегаловке не слишком заботились о чистоте посуды, поэтому она достала посуду, которую Ли Янь приготовил для Цзян Цяньфаня, зачерпнула немного рубца и соуса и поставила перед мужчиной.

Этот аромат стимулировал выделение её слюны даже лучше, чем жареная печень бабушки Ван: если бы она изначально не съела слишком много в ресторане «Лан Хуа», вдобавок закинув в себя ещё и половину порции жареной печени, то для этой тарелки рубца Линь Кэсун потребовалась бы всего минута, чтобы начисто подмести всю тарелку.

Цзян Цяньфань взял свои палочки для еды. Его тонкие пальцы обладали неповторимой красотой, как будто всё, что он брал в руки, вдруг становилось привлекательным.

Он взял кусок рубца, обмакнул в соус, подержал его немного перед носом и отправил в рот.

Сердце Линь Кэсун замерло в ожидании.

Найдёт ли он его вкусным? Тряская езда на велосипеде всю дорогу до этого места должна ведь стоить того?

В этот момент Линь Кэсун расширила глаза и уставилась на губы Цзян Цяньфаня. В ту секунду, когда его губы слегка приоткрылись и осторожно коснулись кусочка рубца, раздался слабый хрустящий звук.

В поведении этого мужчины, когда он ел, не было никакого энтузиазма. 

Но почему в тот момент, когда он попробовал, Линь Кэсун могла чувствовать ощущение преданности и чистоты?

Неужели это потому, что людям с красивым лицом можно простить всё, даже если они говорят или делают что-то с очень холодным отношением?

Она молча ждала, когда этот мужчина откусит второй кусочек, но он отложил свои палочки сразу после первого.

— Что-то не так? Разве это не вкусно? — Линь Кэсун начала нервничать.

Девушка была абсолютно уверена в качестве этого рубца. Она долго жила в этом городе и много пробовала, но только этот рубец был идеальным.

— Это неплохо, но и вкусным его тоже не назовешь.

Линь Кэсун: «...»

Линь Кэсун была расстроена. Всего лишь «неплохо»? «Тогда что же я ела все последние 20 лет?»

Теперь она была совершенно уверена, что даже этому придурку Сун Ижань угодить было легче, чем этому человеку.

— Почему вы думаете, что это невкусно?

Линь Кэсун чувствовала, что, даже если она умрёт, она всё равно должна знать, почему…

— С точки зрения вкуса, этот рубец ничуть не уступает тем, что готовят другие профессиональные повара. Вкус соуса гармоничный: он сделан из кунжутной пасты, красного ферментированного соевого творога, лука-порея, соевого соуса, сахара, кунжутного масла, петрушки и зелёного лука. В меру солёный.

Нет никаких проблем с соусом, тогда, может быть, проблема заключается в рубце?

— В воду, которая использовалась для ошпаривания рубца, также добавили сычуаньский перец и лук-шалот, чтобы избавиться от специфического запаха рубца. Это очень продуманно и сделано хорошо.

«Тогда что же не так? Почему вы не удовлетворены, ах?»

— Проблема в масле чили, которым был сбрызнут рубец. Из-за слишком высокой температуры масла перец почернел, и в масле появился горький привкус.

Его голос был холоден и спокоен, словно инструкция с непреодолимыми ограничениями.

Все сомнения и аргументы не имели ни малейшего шанса перед ним.

— Как это возможно!

Линь Кэсун схватила его палочки для еды, взяла кусочек рубца и отправила его в рот. Девушка использовала всю свою энергию и концентрацию, чтобы распробовать его в деталях, но она лишь чувствовала, что вкус был восхитительным.

Но постепенно она действительно ощутила лёгкий горьковатый привкус — тот самый вкус пережаренного перца чили.

Но как обычный человек сможет ощутить эту тонкую горчинку? Она же едва различима, ах! Вы уверены, что не слишком придираетесь?

Линь Кэсун подняла взгляд на Цзян Цяньфаня и внезапно задалась вопросом — как устроен язык этого парня? Он может почувствовать этот тонкий вкус всего лишь с одного маленького кусочка? 

— Пойдём, — Цзян Цяньфань встал, поправляя воротник.

— Подождите... ваша посуда...

— Ты только что ела из неё, и я не буду использовать эти столовые приборы снова.

Цзян Цяньфань достал свою трость и пошёл прочь, исследуя путь и нисколько не заботясь о Линь Кэсун.

Девушка бросила взгляд на тарелку с рубцом и мысленно взмолилась, чтобы хозяин не затаил на неё обиду за такую расточительность.

Она вздохнула, смирившись со своей судьбой, и пошла догонять Цзян Цяньфаня.

Она стала немного скептичной. Есть ли вообще в этом мире какая-нибудь еда, которая заставила бы его почувствовать, что это вкусно?

Хорошо, что кафешки, куда частенько наведывалась Линь Кэсун, находились не слишком далеко друг от друга, иначе в этом огромном городе с пассажиром с весом более 60 кг на заднем сиденье велосипеда она бы вскоре рухнула от истощения.

Она отвела Цзян Цяньфаня, чтобы попробовать пирог из жёлтого гороха, — тот едва откусил и отметил, что у него была хорошая текстура, но он был слишком сладким. 

П.п.: Wandou Huang — сезонный весенний десерт, представляет собой плотный пудинг из протёртого и уваренного с сахаром жёлтого гороха.

Затем они взяли порцию чайного супа Ли под эстакадой — Цзян Цяньфань только попробовал и выдал комментарий о том, что его текстура была нежной и толщина лапши была подходящей, но маринованный душистый османтус не был достаточно свежим. 

П.п.: Cha Tang Li — сладкий суп с лапшой, коричневым и белым сахаром, и маринованным османтусом, ещё один специалитет Пекина.

Линь Кэсун больше не хотела ничего говорить и только сказала:

— Садитесь.

Затем она свернула на велосипеде в очередной переулок.

В конце концов, шарики из клейкого риса, рыба в холодном горшке и чачжанмен, как и ожидала Линь Кэсун, были отвергнуты Цзян Цяньфанем одним предложением. 

П.п.: Aiwowo — сладкие шарики из клейкого риса с начинкой из орехов, кунжута и разных семян, приготовленные на пару. Рыба в холодном горшке — подача похожа на концепцию «горячего горшка», только кастрюля подаётся на стол холодной. Суповая основа может быть острой или кислой. Jajangmyeon (чачжанмен) — пшеничная лапша с соусом из соевой пасты, овощами, разными проростками и мясом. 

Небо постепенно темнело, и, как гид с зарплатой в 1000 долларов за день, Линь Кэсун почувствовала, что она должна была предоставить своему нанимателю всестороннее профессиональное обслуживание и высококлассный сервис, но её терпение уже было почти на исходе, а она ещё даже не отработала свою зарплату!

У неё было желание показать пальцем на Цзян Цяньфаня и спросить:

— Позволь мне сказать, брат, так много локальных блюд, традиционные рецепты которых бережно передавались из поколения в поколение в течение нескольких десятилетий, чтобы они смогли добраться до тебя, так почему же они достойны всего одного твоего укуса? С таким же успехом можно назвать тебя «Цзян Один Укус»!

http://tl.rulate.ru/book/12730/664353