Готовый перевод The Heartbeat at the Tip of the Tongue / Пульс на кончике языка [Завершено✅]: Глава 46.2: Становление Линь Кэсун

Положив трубку, Сун Ижань посмотрел на Линь Кэсун и сказал, улыбнувшись:

— Сун Ифань только что сказал, что собирается приехать в Нью-Йорк, чтобы навестить меня.

— Что ты планируешь делать?

Линь Кэсун понимала, что вся показная серьезность Сун Ижаня, вероятно, тут же исчезнет.

— Эм… — Сун Ижань лениво прогнулся в спине и уже полностью закрыл книгу. — Придется, конечно, строить из себя не настолько трудоголика.

Сказав это, он придвинул тарелку поближе к себе и начал есть яичные рулеты.

Линь Кэсун ничего не сказала, наблюдая за тем, как он сидит на краю своего стола, скрестив ноги, и ест.

Его ресницы были такими длинными, а под этим углом казались еще длиннее и красивее.

— Кэсун, твоя еда — лучшее, что случалось со мной после переезда в Нью-Йорк.

— В таком случае, как ты думаешь, этого вкуса будет достаточно, чтобы стать победительницей? Учитывая, что победа — 30 000 долларов, ах!

Сун Ижань беззлобно рассмеялся:

— Ну, по итогу 30 000 ты все равно не получишь.

— А? Почему?

Сун Ижань поднял голову и ущипнул Линь Кэсун за нос:

 — Глупенькая, ты думаешь, что не будешь выплачивать с этого налоги?

Лицо Линь Кэсун вытянулось.

— Но, я думаю, что ты победишь. И, Кэсун, если я когда-нибудь открою ресторан, ты станешь моим шеф-поваром?

В его глазах стояло трогательное предвкушение.

— Если осмелишься нанять меня, то я осмелюсь стать им.

Они обменялись взглядами и рассмеялись.

Когда Линь Кэсун вернулась на виллу Цзянь Цяньфаня, было уже восемь вечера.

Она вошла в гостиную, и увидела Цзянь Цяньфаня, лежащего на диване во фланелевой рубашке, и Майера, читающего какой-то очень длинный фрагмент в планшете.

Линь Кэсун впервые видела Цзянь Цяньфаня в такой повседневной одежде, и не удержалась, чтобы не взглянуть еще разок.

Но Майер прямо позвал ее:

— Кэсун, я думаю это произведение будет более полезно почитать тебе! Ты обязательно узнаешь что-то полезное для себя!

Линь Кэсун посмотрела на Цзянь Цяньфаня, у него не было никаких возражений против предложения Майера. Она взяла планшет, взглянула на содержимое фрагмента и поняла, что речь идет о технике запекания, написанной шеф-поваром по имени Лилит.

Линь Кэсун перешла на чтение следующей страницы, периодически поглядывая на Цзянь Цяньфаня во время чтения.

Его жизнь всегда была четко упорядоченной, и примерно в это время он должен был быть в своей комнате, наливать бокал вина, выходить на балкон и думать о своем ресторане, новых блюдах и других интересных вещах.

Когда Майер ушел, молчавший до этого Цзянь Цяньфань сказал:

— Завтра я приготовлю перепелиное фуа-гра, ты должна будешь хорошо его распробовать.

Перепелиное фуа-гра?

Линь Кэсун моргнула, точно, это же фирменное блюдо Цзянь Цяньфаня!

Она видела, как он готовил это блюдо раньше, но тогда она понятия не имела о методах его приготовления и важности каждого шага, который поэтапно совершал Цзянь Цяньфань. Но теперь она однозначно откроет глаза пошире и будет запоминать каждое мимолетное и, казалось бы, неважное движение!

— Поскольку это соревнование, где участники представляют своих наставников, то вполне вероятно, что приготовление фирменного блюда там будет.

Цзянь Цяньфань встал и направился к лестнице.

— Я могу не читать эту статью дальше? — подозрительно спросила Линь Кэсун.

— Нет необходимости. Когда она только была опубликована, Майер уже прочитал ее.

А? Тогда почему Майер…

Постойте, разве Цзянь Цяньфань не ждал ее возвращения?

Линь Кэсун подняла глаза на Цзянь Цяньфаня, неторопливо поднимающегося по лестнице, словно переходя из дня в ночь, словно мираж.

Уже почти поднявшись, Цзянь Цяньфань внезапно остановился:

— Кэсун, когда ты была вместе с господином Суном, ты была счастлива?

— А? — Линь Кэсун не ожидала такого вопроса от Цзянь Цяньфаня.

Точнее, то, что он был обеспокоен этим, шокировало Линь Кэсун.

Даже если бы он сказал, что она ему нравится, судя по тому, что видела Линь Кэсун, теплые чувства Цзянь Цяньфаня по отношению к ней были чем-то непостижимым… Но, что если он беспокоился о том, как она проводит время с Сун Ижанем?

— У него скоро экзамены, я просто приготовила ему немного еды.

— Если что-то делает тебя несчастной, не ностальгируй, возвращайся пораньше.

Тут Линь Кэсун поняла причину, по которой Цзянь Цяньфань ждал ее возвращения.

Он знал о том, что она питает некоторые чувства к Сун Ижаню, и он не хотел, чтобы она пострадала, когда проводит время с Сун Ижанем.

Линь Кэсун лежала на своей кровати, и в ее голове постоянно всплывали слова Цзянь Цяньфаня «Возвращайся пораньше».

Эта легкая прохлада могла показаться спокойной, навевающей грусть, но она была скорее, как теплая рука, прикрывающая сердце Линь Кэсун.

На самом деле растрогаться очень легко.

Женщина много раз в жизни будет тронута: встреча заката и восхода, взгляд на небо, новелла, фильм — все это легко способно тронуть до слез.

Но прочувствовать с точки симпатии к человеку и перейти к любви — дело непростое.

Доктор Се однажды сказал ей, что если Цзянь Цяньфань полюбит кого-то, то это будет любовь абсолютная и чистая.

Он был человеком с высоким самоконтролем. Линь Кэсун знала, что не позволит своему «абсолюту» душить другого человека.

Она знала, он прекрасен.

— Господин Цзянь.

— Что такое? — Цзянь Цяньфань остановился.

— Сейчас я уважаю вас, даже идеализирую, но это не симпатия.

Чтобы там не чувствовало ее сердце, она должна была сказать это прямо. Ведь даже если бы она этого не сказала, он бы это почувствовал.

— Спасибо, что сказала.

На лице Цзянь Цяньфаня не отразились ни гнев, ни печаль. Этот ответ соответствовал его ожиданиям.

С другой стороны, его спокойствие сделало ее беспомощной.

— Ты очень важна для меня, поэтому и принять меня тебе будет трудно. Ты тот тип девушек, которые чем больше волнуются о чем-то, тем больше они будут осторожны. Ты такая и по отношению к господину Суну, и по отношению ко мне. Тебя не так сильно беспокоит отказ, как возможная потеря. По сравнению с людьми решительными ты может быть и слаба, но как по мне, это даже мило. Потому что как только ты наберешься достаточно смелости, чтобы сделать этот шаг, ты станешь еще сильнее тех, кто готов и любить, и ненавидеть.

Линь Кэсун слегка прослезилась.

Почему этот мужчина смог рассмотреть ее насквозь за всего три месяца?

— Спасибо вам, господин Цзянь.

— Спокойной ночи, Кэсун.

Сказав это, Цзян Цяньфань скрылся где-то наверху лестницы.

А сердце Линь Кэсун было словно вода текущая, бурлящая, перетекающая и вращающаяся, а затем, наконец, вытекающая в открытый океан.

Теперь каждый день был на вес золота. Начался обратный отсчет до «МастерШефа».

Линь Кэсун не могла перестать нервничать: сегодня должна была состояться дегустация перепелиного фуа-гра от Цзян Цяньфаня.

Но Цзян Цяньфань не собирался разрешить ей просто наблюдать со стороны, он хотел, чтобы она сидела на террасе.

Чудесный солнечный свет мягко падал на стены террасы. В воздухе стоял легкий аромат роз, а дуновение ветерка создавало легкое настроение.

Она знала, что чем меньше времени осталось до соревнования, тем больше она будет нервничать, но, закрыв глаза, в этот момент ее окутывало спокойствие, не имеющее ни капли той тревоги, что она испытывала перед поступлением в колледж.

Тонкий запах креветок и насыщенный гороха то появлялись, то вновь растворялись в воздухе.

Линь Кэсун повернула голову. Майер в костюме и галстуке вынес ей тарелку, накрытую крышкой, скрывающей содержимое.

В его глазах читалась беззлобная усмешка, идеально ровно склонившись вперед, он сказал:

— Кэсун, угадай, какая закуска у нас сегодня?

Она никогда не забудет этот вкус. Первый раз она почувствовала его, когда вошла на заднюю кухню высококлассного ресторана и впервые увидела, как Цзян Цяньфань готовит. В то время его помощником был шеф-повар Броуди.

— Никогда бы не подумала, что будет закуска… Я думала только об основном блюде! Это заливные гороховые креветки, верно?

— У тебя и вправду очень острый нюх. — Майер поднял крышку.

Заливные гороховые креветки были нарезаны на шесть толстых одинаковых ломтиков, нежная зелень горошка дополняла безупречную белизну мяса креветок, застывшее желе привлекательно блестело на солнце, на дне тарелки располагался кисло-сладкий сливовый соус. Ароматы гвоздики, куркумы и базилика смешались, стоило Линь Кэсун только надкусить закуску, как она почувствовала этот нежный вкус, горох был мягким и свежим. И при этом желе оставалось натуральным без привкуса желатина.

— Это желе приготовлено из свиной кожи… на его приготовление требуется несколько часов. Значит, господин Цзянь приготовил ее еще вчера?

— Он начал готовить в восемь утра, — Майер улыбнулся, отвечая.

Линь Кэсун была ошеломлена:

— Так рано? Должен подойти кто-то еще?

— Сегодня ты — единственный гость.

Линь Кэсун опустила голову, но посмотрев на тарелку с замысловатой закуской, внезапно поняла, что не может заставить себя есть дальше.

— Господин сказал, что тебе не нужно угадывать способ приготовления. Просто наслаждайся вкусом еды. Сейчас ты уже не сторонний человек, ничего не знающий о кулинарии. Господин считает, что если вкус действительно восхитителен, то он сам запомнится твоим мозгом. А если ты будешь помнить вкус, то рано или поздно сможешь воссоздать его.

Майер сделал два шага назад и тактично покинул террасу.

Но сердце Линь Кэсун было готово вот-вот вылететь из груди.

Ей очень понравилась закуска, особенно это специфичная дрожь желе во рту.

Когда с закуской было покончено, Майер тут же вынес основное блюдо — перепелиное фуа-гра, словно специально подсчитывал секунды.

Рука не поднималась нарушить ту красоту оформления блюда на тарелке.

Линь Кэсун с трудом могла представить, что Цзянь Цяньфань, потерявший зрение, может сотворить что-то подобное.

Вероятно, он готовил это блюдо десятки тысяч раз, прежде чем оно достигло столь высокого стандарта.

Данное блюдо было фирменным, представляющим собой образец кулинарного мастерства Цзянь Цяньфаня.

Линь Кэсун сделала глубокий вдох и разрезала перепелку. Насыщенный аромат фуа-гра был сосредоточен полностью в перепелке, сочетаясь с различными приправами, следующими одна за другой, без даже тонкого намека на вонь. Когда она положила кусочек себе в рот, первое, что она почувствовала, был сам перепел. Идеально приготовленный, он все еще хранил особый запах мяса, который раскрылся после приготовления на гриле. Когда она начала жевать, вкус фуа-гра, нежный и насыщенный, переплелся с не менее насыщенным вкусом специй, идеально сочетаясь друг с другом.

Хоть это и было мясо, но в нем не было и намека на жир.

А оставшийся во рту кисло-сладкий привкус лишь подогрел аппетит.

Ей показалась эта порция невероятно маленькой, ей не хватило, вкус не укоренился в голове, но тарелка уже пуста.

Тут за дверью послышались шаги, это был Цзян Цяньфань.

Он толкнул дверь и, как всегда одетый в белую униформу шеф-повара, выглядел опрятно и строго.

В левой руке он держал тарелку, а за ним стоял Майер.

http://tl.rulate.ru/book/12730/3445561