Готовый перевод The Heartbeat at the Tip of the Tongue / Пульс на кончике языка: Глава 35.1: У Цзян Цяньфаня нервный срыв?

— Антисоциальность, помешанность на чистоте, неврастения, обсессивно-компульсивное расстройство?

Доктор Се пожал плечами и от души рассмеялся:

— Похоже, вы много об этом знаете.

— Вы же не скажете ему, что я сказала все эти слова?

— Конечно, нет. Как психолог, я лучше всего умею хранить секреты.

Линь Кэсун не знала, почему, но у нее было ощущение, что собеседник ее обманывает.

— Вы знаете, почему он антисоциален?

— Почему?

— Потому что он всегда может определить настроение и отношение другого человека по его тону голоса, интонации и дыханию, независимо от того, насколько хорошо другой человек это скрывает. При общении лицом к лицу люди часто лгут, чтобы защитить себя или по другим мотивам, но эти вещи, которые обычный человек может игнорировать, для Цзян Цяньфаня бесконечно преувеличены.

— Это как его чувство вкуса?

Малейший изъян не мог ускользнуть от его вкусовых рецепторов.

— Да. Его мир отличается от мира обычных людей. Он более абсолютен в своих требованиях, более, как бы это сказать… разборчив. Остается только ждать, что какая-то вещь или человек привлекут его внимание и освободят его от этих абсолютных чувств.

Линь Кэсун пожала плечами:

— Ну… мне кажется, что человеку, который ему нравится, тоже очень не повезло!

— Почему?

— Потому что он такой требовательный, такой придирчивый. Разве не трудно быть его девушкой?

— Ему нелегко быть милым с кем бы то ни было. Но когда его сердце будет тронуто, он отдаст всего себя. Это и есть его абсолютность.

Доктор Се слегка кивнул и прошел мимо Линь Кэсун. В этот момент она вдруг почувствовала, что Цзян Цяньфань, о котором говорил доктор Се, был одновременно и знакомым, и незнакомым.

У нее пропало желание идти на кухню, поэтому она вернулась в свою комнату и небрежно собрала одежду. Она посмотрела в интернете температуру в Вашингтоне и позвонила дяде, чтобы сказать, что уезжает из Нью-Йорка. Она хотела отправить сообщение Сун Ижаню, но не сделала этого. Она не могла найти причину, по которой должна была рассказать ему о своей поездке.

Когда она только присела за стол и начала искать информацию о различных видах рыб и специй, неожиданно зазвонил телефон. Линь Кэсун чуть не упала со стула, когда увидела, что на экране написано «Сун Ижань».

Подумав о том, что у Цзян Цяньфаня острый слух, Линь Кэсун вышла из виллы с телефоном, подошла к дереву во дворе, и, присев там, прикрыла динамик и хотела ответить, когда звонок прервался.

Линь Кэсун пришлось перезвонить.

— Эй, Сун Ижань, зачем ты меня ищешь?

— Я хотел узнать, не решила ли ты разорвать связь между нами, я звонил, а ты даже не ответила, — его голос был как обычно ленивым, напрашивающимся на взбучку.

— Нет. Я боялась, что буду шуметь, разговаривая с тобой, и потревожу других.

— Кого ты можешь потревожить? Твоего учителя кулинарии?

— Вроде того. У него нервный срыв. — Линь Кэсун улыбнулась. Но, подняв глаза, она была ошарашена. Потому что перед ней была терраса комнаты Цзян Цяньфаня. А он стоял на террасе, опустив глаза, и его взгляд был подобен водопаду, льющемуся вниз, полностью разбивая кости Линь Кэсун на маленькие кусочки.

Невозможно! Разве большая ледяная глыба может видеть? Почему ей кажется, что он знает, где она? Это ненаучно!

Подождите, неужели Цзян Цяньфань слышал ее, когда она присела здесь, разговаривая по телефону? Например, слово «нервный»?

— Он неврастеник, или недоволен, что ты мне звонишь?

— Как это возможно? Ха-ха… ха-ха… — Линь Кэсун сухо рассмеялась и отошла подальше.

— Есть ли что-то, что ты забыла мне сказать? — голос Сун Ижаня был все таким же веселым, как и раньше, но Линь Кэсун почему-то чувствовала, что он расстроен. Сказал ли ему дядя, что она собирается в Вашингтон? Но не было никакой причины, по которой дядя мог бы сообщить об этом Сун Ижаню!

— Что я могла забыть тебе сказать?.. Но завтра я еду в Вашингтон! На день рождения одного шеф-повара!

— Да. Если бы я тебя не спросил, ты бы мне сказала?

Теперь Линь Кэсун была уверена, что Сун Ижань был недоволен. Это было необъяснимо. Ей, Линь Кэсун, уже давно больше восемнадцати лет! Сун Ижань не был ее опекуном, так почему она должна все ему рассказывать!

— Я не собиралась тебе рассказывать. — Линь Кэсун решила, что она тоже некоторое время будет высокомерной.

— Тогда я тоже не буду тебе рассказывать, — сказал Сун Ижань, намеренно подражая тону Линь Кэсун.

— Что ты не будешь рассказывать?

— Секрет, — сказав это, Сун Ижань положил трубку.

Линь Кэсун чувствовала, что задыхается и не может пошевелиться. Она приложила немало усилий, чтобы успокоиться и решила не сердиться на этого подонка и вернуться в свою комнату.

Когда она подняла голову, Цзян Цяньфань все еще стоял на террасе. Он держал в руке бокал с красным вином и выглядел как обычно. Линь Кэсун облегченно вздохнула: неужели он ее не слышал?

На следующее утро Нина разбудила ее. Линь Кэсун достала мобильный телефон и поняла, что сейчас только 5.30 утра, а за окном только рассвело.

— Нина? Почему ты будишь меня так рано? Разве рейс не в одиннадцать?

— Господин Цзян попросил меня разбудить тебя.

— А?

Когда Линь Кэсун подошла к столу, она обнаружила, что сегодняшний завтрак был однообразным. Не было ни вкусных закусок, ни аппетитных блюд, только безвкусная каша и тарелка с маринованными огурцами.

Линь Кэсун предположила, что из-за того, что она встала так рано, Нина не успела все приготовить. Но она медленно ела кашу более двадцати минут, а Цзян Цяньфань неторопливо спустился по лестнице ровно в шесть часов, и все равно перед Линь Кэсун больше ничего не появилось.

Она повернула лицо вбок и посмотрела на Цзян Цяньфаня, задрав голову. Из-за угла, под которым она смотрела вверх, его ноги казались более стройными, и каждый изгиб был таким правильным. Не говоря уже о том, как он аккуратно дергал за уголок своего пальто… это было действительно образцово. Даже если его глаза не могли видеть, куда бы он ни пошел, он был настоящим мужчиной-богом.

Но когда мужчина-бог сел перед Линь Кэсун, Нина подала не только кашу с креветками, но и нарезанный изумрудно-зеленый салат и несколько видов закусок. Однако Нина не спешила подать это и Линь Кэсун.

Что же происходит? Дискриминация? Линь Кэсун вопросительно посмотрела на Нину, но она спокойно стояла позади Цзян Цяньфаня, не обращая внимания на Линь Кэсун. Что-то было не так! Что-то подозрительное!

Майер, как обычно, подошел к Цзян Цяньфаню со своим планшетом, чтобы снова прочитать утренний выпуск новостей. Но на этот раз он просто улыбнулся, посмотрел на Линь Кэсун и сказал:

— Мисс Линь, вы закончили завтракать?

— Ох… почти…

— Мистер Цзян хочет, чтобы с сегодняшнего дня вы читали текущие политические новости, а также новости промышленности.

— Что? Я?

— Это полезно для вашего английского, а также поможет вам расширить словарный запас. — Майер передал планшет, и Линь Кэсун оставалось только принять его.

Неудивительно, что ей нужно было проснуться раньше! Это для того, чтобы она могла читать Цзян Цяньфаню новости во время еды!

Майер помог ей выбрать статью о законе о безопасности пищевых продуктов, и Линь Кэсун, заикаясь, читала. Было так много слов, которые она даже не узнавала, и могла догадаться о произношении только по написанию. Когда она прочитала первое предложение, Цзян Цяньфань прервал ее.

— Ты знаешь значение слова «legislation»? — Это слово прозвучало из уст Цзян Цяньфаня холодно и строго.

Линь Кэсун видела это слово раньше, она знала, что оно как-то связано с законом, но в присутствии Цзян Цяньфаня она не могла вспомнить, что оно означает.

— Не поторопишься ли ты достать свой телефон и поискать?

Линь Кэсун поджала губы, она уже много раз общалась с Цзян Цяньфанем и давно поняла его характер. Быть честным было лучше, чем скрывать.

— Извини, господин Цзян, я не могу вспомнить.

— В переводе это законодательство. И у тебя неправильное ударение.

Линь Кэсун вздохнула и снова прочитала первое предложение, но не успела она дочитать первый абзац, как ее снова попросили остановиться.

— Что значит «The house of representatives»?

Линь Кэсун была смущена, почему Цзян Цяньфань всегда выбирал то, чего она не знала, и спрашивал ее? Это Сенат или Палата Представителей?

— Я не уверена, Сенат это или Палата представителей.

— Палата представителей. Кроме того, «представитель» ты произнесла неправильно.

Цзян Цяньфань прожил в Америке столько лет и, возможно, даже вырос здесь. Как ее произношение могло сравниться с его? Линь Кэсун подавила недовольство и дочитала первый абзац до конца.

Статью, которую Майер мог закончить за две минуты, Линь Кэсун прочитала за десять минут, не считая многочисленных поправок Цзян Цяньфаня.

У нее было ощущение, что она берет урок ораторского искусства. Произношение Цзян Цяньфаня было хорошим и идеальным, но каждый раз, когда ее прерывали, у Линь Кэсун возникало ощущение, что собеседник не доброжелательно поправляет ее, а придирается. Она отчаянно подавляла свой гнев, в то время как Майер, стоявший сбоку, продолжал жестикулировать, призывая ее расслабиться.

К тому времени, когда она начала читать основные новости отрасли, Линь Кэсун была готова потерять рассудок. Там было так много слов, которые она никогда раньше не видела. Такие слова, как «разрыхлитель», «гидролизованный коллаген», «дистилляция», она их не узнавала, да и произносить их было трудно, Линь Кэсун просто не могла читать дальше.

Напротив, Цзян Цяньфань поправлял ее снова и снова, и такого рода требования к совершенному владению произношением сводили Линь Кэсун с ума.

— Ты думаешь, это раздражает, что я исправляю твое произношение? — спросил Цзян Цяньфань как раз в тот момент, когда Линь Кэсун уже подумывала разбить планшет об его голову.

Может ли она быть честной? Может ли она действительно сказать правду? Проблема в том, что она не осмелится! Это территория Цзян Цяньфаня! У этого парня только вчера вечером был прием у психолога!

— Я просто раздражаюсь на себя, почему я не могу учиться. — Она признала, что раздражена, но не причину своего раздражения, она не верила, что таким образом Цзян Цяньфань сможет услышать ее ложь!　　

— Который час, Майер?

— Уже девять часов.

Только тогда Линь Кэсун поняла, что читает уже два с половиной часа!

— Давай, поехали в аэропорт. — Цзян Цяньфань встал.

В горле Линь Кэсун першило от жажды, поэтому она схватила стакан с водой, стоявший на месте Цзян Цяньфаня, и выпила его до дна. Выпив, она подумала, не заразны ли обсессивно-компульсивное расстройство, замкнутость, чистоплотность и тому подобное.

П.р.: В начале главы я от смущения хотела спрятаться, а в конце начала смеяться!))

http://tl.rulate.ru/book/12730/2914063