Готовый перевод HP: Winter's Child / ГП: Дитя зимы: Глава 30

Баки знал о Джеймсе Поттере, отце Гарри, совсем немного. Альбус рассказывал о блестящей учебе Лили, ее очаровательном возлюбленном и боевом маге, но о муже Лили — ни слова. Да и о друзьях или знакомых семьи Поттеров тоже. Все, что Баки знал, сводилось к тому, что Джеймс был похож на Гарри, но у того были «глаза матери». Джеймс погиб от руки Волан-де-Морта в Хэллоуин 1981 года, а Северус Снейп, судя по письмам Гарри, ненавидел его. Вот и все.

Имя Джеймса Поттера Баки использовал не ради шутки. В мире магов его знали именно так, и лишь немногие были в курсе, что он — приемный отец Гарри. Менять фамилию мальчику никто не стал, и это сочетание имени и фамилии вызывало у Баки странное чувство, будто он украл личность Джеймса.

Молли считала, что тех, кто знал мистера Поттера, не обманешь. Сходство было лишь внешним.

Когда Альбус ответил на его письмо, объяснив, что плащ — семейная реликвия Поттеров, но не упомянув ни слова о Джеймсе, Баки решил копнуть глубже.

Волшебный мир обожал генеалогию. Семейные древа были нарасхват среди чистокровных. В книжном магазине, где работал Баки, нашлось древо Поттеров. Он мысленно поругал себя за то, что не поискал его раньше.

Поттеры оказались одной из древнейших чистокровных линий. Их фамилия восходила к XII веку, а некоторые корни уходили еще глубже, к временам основания Хогвартса. В древе мелькали знакомые имена, хотя все они давно ушли в мир иной. Если копнуть достаточно глубоко, Гарри был связан кровными узами с семью из «Священных двадцати восьми» — тех, кого так боготворили фанатики чистокровных.

Но это мало что говорило о Джеймсе как о человеке.

Следующим шагом Баки стал поиск бумажного следа. Маги обожали бюрократию, так что школьные записи и трудовую биографию Джеймса найти было несложно.

Джеймс Поттер был достаточно богат, чтобы не работать целое десятилетие после школы. Судя по документам, он был гением трансфигурации и мог бы выбрать любую престижную профессию. Но вместо этого он бросил все свои силы и средства на борьбу с Волан-де-Мортом.

Война волшебников была жестокой партизанской войной, где враги прятались за Статутом секретности, когда это было выгодно, и нарушали его, когда никто не мог их уличить.

Джеймс Поттер совершил прорыв в заклинаниях, раскрывающих истинную природу зачарованных предметов, и разработал магические щиты, использующие твердый материал вместо энергии. Он также славился умением проникать незамеченным в ряды врага — Баки предположил, что плащ-невидимка тут явно помогал.

О роли Лили в войне Баки слышал много: ее заклинания спасали жизни, а проклятия были смертоносны. Теперь он понимал, какой сильной парой они были.

А еще были их друзья.

Старая фотография Джеймса с друзьями показывала, насколько они были близки. Сириус Блэк явно был для Джеймса тем же, кем Стив был для Баки. Узнав о предательстве Сириуса, Баки испытал настоящий шок. Это казалось невозможным. Он долго всматривался в фотографию, пытаясь найти в облике Блэка хоть намек на двуличие.

Если Сириус и стал предателем, Баки был готов поспорить, что это случилось уже после выпуска из Хогвартса.

С горечью Баки отметил, что из той группы друзей в живых остался лишь один. Некоторые из знакомых Альбуса упоминали о нем вскользь, но никогда в связи с Лили или Джеймсом — по крайней мере, в присутствии Баки. Он задавался вопросом, было ли это намеренно или просто из-за того, как трагично все закончилось.

Баки решил, что лучший способ узнать больше — и заодно впечатлить и разозлить Альбуса — это связаться с ним.

---

Римус Люпин всегда считал себя неудачником. Он подвел Лили и Джеймса. Он думал, что подвел и Гарри, но теперь не был так уверен.

Когда он получил письмо от волшебника Гарри с просьбой о встрече, это стало для него полной неожиданностью. Римус согласился и назначил встречу в небольшом кафе в Хогсмиде. Он предпочел бы бар, но остановился на кофе.

Они разговорились. Римус рассказывал о Джеймсе Поттере, а его собеседник — назвавшийся Джеймсом, что только добавляло путаницы — делился воспоминаниями о своей юности в магловской части Нью-Йорка. Разговор быстро перешел на тему озорства, и уже через несколько минут Римус понял, что этот человек станет идеальным опекуном для сына Лили и Джеймса.

Джеймс Барнс стал единственным реальным собеседником Римуса. У него больше не осталось друзей, и он не считал себя достойным того, чтобы позволить Барнсу стать одним из них. Но Баки был настроен решительно. Выросший среди маглов, он обладал уникальным взглядом на мир волшебников. Это не было ни слепой верой тех, кто вырос в магии, ни благоговением магглорожденного. Баки узнал о магии в самый трудный момент своей жизни и вошел в этот мир с открытыми глазами — без предубеждений, но и без излишнего доверия к людям.

Ирония заключалась в том, что именно это заставляло его так искренне игнорировать клеймо ликантропии.

Оказалось, Барнс изучал Ремуса задолго до их встречи. Для таких дел, как известно, существует реестр.

Но что удивительно — магл, выросший в мире, где монстры из фильмов пугали детей, решил подружиться с тем, кто сам был монстром. Вопреки всем ожиданиям.

Однако его подозрения не исчезали. Барнс открыто признавался, что хранит секреты даже от самых близких. После гибели Поттеров Ремус мог понять это стремление... но ему все равно было трудно принять, как легко Барнс сблизился с ним, несмотря на недоверие.

- То, что я параноидальный ублюдок, не значит, что у меня не может быть друзей, — заявил Барнс.

И в этом он был прав.

Барнс рассказал Ремусу о пропущенных годах озорства Гарри — большая часть из которых была им же и поощрена. Некоторые детали шокировали Ремуса.

Оказалось, Альбус Дамблдор снова что-то затеял.

- Альбус подготовил дом для нас с Гарри. Удивительно, что он держал тебя в неведении все эти годы. Остальные отзывались о тебе хорошо, но никто не упомянул, насколько ты был близок к семье. Мне пришлось копать самому, чтобы это выяснить.

- Другие? — осторожно спросил Ремус.

- Маленькая банда Альбуса.

- Орден Феникса? — удивился Ремус. Он не ожидал, что его вспомнят, а если и вспомнят, то вряд ли в положительном свете.

- Орден пережаренной курицы, да, это он, — усмехнулся Барнс.

Ремус слабо улыбнулся.

- Джеймс однажды назвал его «Парадигмой пироманьячного голубя», — с тоской произнес он.

Барнс широко ухмыльнулся.

- Сначала я сомневался: позволить одиннадцатилетнему мальчишке унаследовать плащ-невидимку, пока он еще учится в школе, — не самая мудрая идея. Но чем больше я узнаю о его отце, тем больше мне это нравится... И я виню Альбуса за то, что подарок был сделан вовремя.

Ремус тихо рассмеялся и кивнул. Его слегка шокировало, как легко Барнс называл старого директора по имени — никто из его знакомых так не делал. Но он был склонен согласиться.

- Дамблдор часто поступает так, что на первый взгляд кажется неразумным. Но у него всегда есть веская причина.

- Я сказал ему, что если Гарри поймают в комнатах девочек...

- Есть заклинания, чтобы это предотвратить, — возразил Ремус. — Мы пробовали в свое время.

Барнс фыркнул.

- Ну и что, если он исследует запретные зоны или нарушает комендантский час? Всегда найдется что-нибудь, и даже самый примерный мальчишка придумает «хорошее» оправдание.

Ремус пожал плечами.

- Мы тоже всегда думали, что у нас есть хорошие оправдания.

- Я тоже, — согласился Барнс. — В этом и проблема, не так ли?

http://tl.rulate.ru/book/126754/5325178