Готовый перевод Врата Забвения / Врата Забвения: Глава 8: Воля госпожи Летиции

Ливень обрушился на землю с такой силой, словно сами небеса решили оплакать кончину Летиции Стилхарт. Паровой дилижанс, ведомый Мидшардом, старым дворецким, медленно катился по размытой дороге, подпрыгивая на ухабах. Внутри сидел Артур, бледный и молчаливый. В его голове эхом звучали слова дворецкого — короткие, холодные, но полные глухой боли: «...она покинула нас».

По пути к особняку он видел траурные процессии. Крестьяне, одетые в чёрное, шли целыми семьями, неся зажжённые фонари и предаваясь молчаливой скорби. Летиция была для этих людей больше, чем просто госпожой. Её рука, строгая, но справедливая, направляла их, помогала в трудные времена, давала защиту. Её уход стал не только личной утратой для рода Стилхартов, но и ударом для всех, кто жил на этой земле.

Когда дилижанс приблизился к воротам особняка, Артур заметил слуг, спускавших знамёна дома. Тяжёлые полотнища со знаком рода медленно опускались вниз, подчёркивая скорбь, которая, казалось, пропитала стены родового гнезда. Вестибюль особняка встретил его безмолвием и холодом. Мидшард, шедший впереди, чтобы открыть двери особняка, склонил голову. Его обычно бесстрастное лицо было мрачным и утомлённым.

— Добро пожаловать домой, молодой господин, — произнёс он хриплым голосом.

Но Артуру было трудно сразу войти в дом, и всё же он сразу направился к комнате, где она лежала. Селин стояла у двери.

Несмотря на то, что полуэльфийская натура позволяла ей пережить не одного господина, её обычно уверенная осанка теперь казалась сломленной, магическое свечение её глаз погасло. Она посмотрела на Артура, но ничего не сказала. В этот момент слова казались лишними. Он вошёл.

Летиция лежала на массивном ложе, окружённая белыми цветами, которые возложила у её тела Лира. Её лицо было спокойным, но чужим. Воспоминания нахлынули на Артура, как водопад.

— Ты не должен бояться своих эмоций, Артур, — говорила она когда-то, когда он, ещё ребёнком, пытался скрыть слёзы после неудачного урока фехтования. — Они делают нас сильнее. Но лишь в том случае, если ты не позволяешь им управлять собой.

В тот момент она казалась непоколебимой, сильной. Он и представить себе не мог, что эта сила однажды покинет её.

— Я не смог... — прошептал он, сжимая кулаки.

Арчибальд сидел рядом, уткнувшись локтями в колени и обхватив голову руками. Его лицо было словно высечено из камня, но в глазах читалась боль, которую он пытался скрыть.

— Я не успел... — произнёс отец, обращаясь к сыну.

Теперь её голос остался лишь слабым эхом в его памяти.

Лира, стоявшая у ложа, поправила цветы, обрамлявшие лицо Летиции. Она посмотрела на Артура своим пронзительным, загадочным взглядом, в котором читалась странная смесь сочувствия и боли.

— Госпожа была сильной... даже когда болезнь почти лишила её сил, — произнесла она тихо, не поднимая глаз. — Она думала только о том, чтобы сохранить дом и вас.

Селин, стоявшая в тени, всё ещё хранила молчание. Её руки едва заметно подрагивали, но магическая энергия, окружавшая её, была подавлена, словно она опасалась, что даже её присутствие может нарушить эту скорбную тишину.

— Летиция… — хриплый голос Арчибальда прозвучал подобно грому среди ясного неба, разрывая тишину. — Она всегда была лучше меня. Она хранила этот дом, этот род. А я… Я лишь наблюдал, как она уходит.

Эти слова пронзили сердце Артура, подобно ржавому ножу. Он сжал кулаки, пытаясь сдержать крик, разрывавший его изнутри. Он не хотел слышать это. Он жаждал, чтобы кто-нибудь, кто угодно, сказал ему, что это ошибка, что она не могла уйти.

Но правда была беспощадна.

— Мать верила в тебя, Артур, — неожиданно произнесла Селин. Её голос был тих, но твёрд, как сталь. — Она верила в нас всех. Она хотела, чтобы мы продолжили, чтобы мы были сильны.

Слова Селин были подобны ледяному потоку, который приводил в чувство. Артур поднял голову и взглянул на неё. Взгляд полуэльфийки встретился с его взглядом, и он увидел в её глазах боль, но и решимость.

— Она оставила нам всё, что могла, — продолжала Селин. — Теперь от нас зависит, оправдаем ли мы её веру.

Артур кивнул, хотя горечь и отчаяние всё ещё сжимали его сердце. Он посмотрел на Летицию и опустился на колени у её бездыханного тела. В его голове звучал её голос, такой яркий, такой живой, как будто она была рядом:

— Время, Артур. Твоё время...

День похорон наступил под серым, тяжёлым небом. Дождь, словно по воле природы, прекратился, оставив после себя удушающую влагу, сковывающую сердце и душу. Погребальный кортеж, украшенный чёрными лентами, медленно двигался по мощёной дороге к фамильному склепу рода Стилхартов. Особняк погрузился в безмолвие, пропитанное скорбью и печалью. Слуги, выстроившиеся вдоль лестницы, низко склоняли головы, пока траурная процессия проходила мимо.

Накануне прибыли родственники по линии Летиции. Высокие, статные фигуры с тонкими, утончёнными чертами, подчёркивающими благородное происхождение, были облачены в тёмные плащи с серебряными застёжками в форме роз — символ рода Фалкнеров. Во главе стоял её старший брат, лорд Амаурис Фалкнер, известный своей суровостью и прямотой. Его светло-серые глаза, напоминающие глаза Летиции, безжалостно скользили по собравшимся.

Селин сопровождала процессию с ровным, почти механическим спокойствием, словно по протоптанной тропе. Её взгляд был опущен, но каждый чувствовал, что за этой маской скрывается глубокая боль. Лира, едва сдерживая слёзы, не отходила от неё. Её чёрные глаза наполнялись влагой снова и снова, отражая ту же утрату, что была на лицах всех присутствующих.

Арчибальд Стилхарт, опираясь на плечо своего сына с большей уверенностью, чем на трость, выглядел старше своих лет. Его глаза были сухи, как выжженная земля, и молчание, окутывавшее его, говорило громче любых слов. Никто не осмеливался нарушить это безмолвие, но все понимали, что оно таит в себе бурю эмоций.

Когда гроб с телом Летиции опустили в склеп, лорд Амаурис выступил вперёд. Его голос, глубокий и уверенный, пронзил тишину:

— Моя сестра была не просто хранительницей домашнего очага и заботливой матерью. Она была связующим звеном, объединявшим наш род, и нитью, дарующей нам силу. Её уход — это не просто потеря, это рана, которую мы будем нести в своих сердцах вечно.

Слова, наполненные горечью, отозвались в сердцах собравшихся. Рядом с отцом стоял Артур, крепко держа его за рукав плаща, сдерживая слёзы, которые жгли его глаза.

После церемонии все собрались в главном зале склепа.

В зале воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь едва слышным шёпотом и звуком шагов, эхом разносившимся под высокими сводами. Тусклый свет от летучих свечей падал на портреты предков, чьи взоры, казалось, были устремлены на каждого, кто находился в помещении.

Когда нотариус вошёл в зал, держа в руках документ, воцарилась гробовая тишина.

— По воле госпожи Летиции Стилхарт, перед своей кончиной она составила завещание, — начал он. Его голос был ровным, но проникновенным. — И оно будет оглашено сейчас, в присутствии всех, кого она сочла достойными.

Арчибальд сидел молча, напряжённо вслушиваясь в каждое слово. Артур, стоявший рядом, ощущал, как по его телу пробегает холодок тревоги.

— Госпожа завещала, — продолжал нотариус, — что все слуги и поданные переходят к её супругу, лорду Арчибальду Стилхарту. Она выразила надежду, что он будет заботиться о них так же, как это делала она сама. Её сыну, Артуру Стилхарту, она завещала фамильный перстень рода Фалкнер и древний артефакт — ключ к сейфу, в котором хранятся знания и тайны рода.

— Мидшард, преданный друг семьи, вам завещан участок земли с домом, где вы сможете провести свои дни в спокойствии.

Шёпот пронёсся по залу, когда нотариус обратил свой взор на Лиру.

— Служанка Лира, госпожа оставляет вам особое поручение. Вы назначены личной защитницей и опорой Артура. Это ваше право и обязанность.

Затем нотариус обратил свой взгляд к лорду Амаурису:

— Вам, лорду Амаурису Фалкнер, передаётся реликвия, принадлежавшая вашей матери — амулет с изображением розы. Госпожа Летиция пожелала, чтобы эта реликвия вернулась в родной дом как символ нерушимости союза между нашими семьями.

Когда амулет оказался в руках Амауриса, его лицо исказилось от боли. Слёзы, которые он пытался сдержать, наконец вырвались наружу, прорываясь сквозь суровую маску.

Арчибальд тяжело вздохнул, впервые за долгое время позволяя себе это, а Артур, сжимая фамильный перстень, ощутил тяжесть новой ответственности. Рядом стояли Селин и Лира — их присутствие было негласным обещанием верности молодому господину.

http://tl.rulate.ru/book/124865/5300021