Готовый перевод 1001 Stories among 40,000 Stars / 1001 история среди 40000 звёзд (попаданец в Warhammer 40k Rogue): Глава 11

Покорение Простора Коронуса... Сколько времени это займёт? Месяцы, годы развлечения знати, пока им не наскучит моя персона — как, очевидно, случилось с Теодорой. Отправив поднос с остатками еды, я вернулся в свою каморку.

Я решил держаться подальше от любых намёков на будущее. В любой вселенной опасно слыть пророком, а в этой — смертельно. Главное теперь — избегать случайных прорывов Хаоса, и тут дар Эхо Шахары даёт мне преимущество. Если события не свернут слишком далеко от проложенного пути, мне не грозит похищение тёмными эльдарами или участие в кампании Космических Волков по освобождению планеты. Да, придётся побывать в пространстве некронов и на Эпитафии, но я намерен не покидать корабль. После Селеста вернёт нас в Простор, и, возможно, я смогу дожить свой век в шпилях Даргонуса как личный сказитель свободного торговца. В худшем случае — отправлюсь обратно к семье драить полы. Впрочем, любая судьба лучше, чем жизнь в трюмных бригадах. Нет смысла испытывать судьбу — в мире Вархаммера она особенно жестока к самонадеянным.

Абелард всегда стучит перед входом в мою комнату. Простая формальность — я должен вытянуться по струнке, едва завидев его. Замечаю, как его забавляет мой шутовской наряд — уголок рта выдаёт едва заметную усмешку. Отдаю честь.

— Время пришло. За мной, — командует он.

— Слушаюсь, сир.

Меня удивляет, что мы направляемся не в покои Селесты. Поднимаемся на верхние палубы, где ковры глушат шаги, а под потолком переливаются бриллиантовые люстры. За дверью открывается салон, словно сошедший с полотен о французской аристократии времён революции. Огромные иллюминаторы распахнуты в звёздную бездну, шёлковые портьеры обрамляют изысканную мебель из натурального дерева. В углу — величественный рояль, а на центральном столе — ваза с фруктами и ягодами в шоколаде.

Непривычно видеть всех в повседневной одежде. В игре персонажи всегда были закованы в броню, теперь же на них рубашки и обычные брюки. Конечно, с имперским шиком — взять хотя бы Хайнрикса с его шейным платком, скреплённым брошью в виде черепа. Но никто не явился на вечер лёгких развлечений в бронежилете.

Селеста хмурится, увидев меня:

— Что это? Нет-нет, это ужасно. Кто велел тебе так одеться?

Благословен путь иконоборца. Я перевожу взгляд на Абеларда.

— Это традиционное облачение сказителя дома фон Валанциус, — прочищает горло сенешаль. — По распоряжению леди Теодоры.

Селеста протяжно стонет, бросая яростный взгляд на портрет Теодоры, висящий над камином:

— Категорически нет. Переоденьте его в обычную форму. Не смогу наслаждаться вечером, глядя на это. Подождём.

— Да, лорд-капитан, — кивает Абелард и поворачивается ко мне: — За мной.

Прихоть свободного торговца исполняется быстрее варп-прыжка. Не проходит и десяти минут, как мне вручают новую форму. Стандартный мундир, похожий на одеяние Батиса — бело-голубой, с единственным витым шнуром и гербом фон Валанциус над сердцем. Словно парадная форма выпускника военной академии. По меркам сорок первого тысячелетия — почти аскетично. Что ж, сенешаль явно питает слабость к церемониалу. Уже лучше шутовского наряда.

На обратном пути к салону Абеларда отвлекает помощник с инфопланшетом. Прочитав сообщение, сенешаль оборачивается ко мне:

— Нужно уладить одно дело. Возвращайтесь в салон и ждите дальнейших указаний лорд-капитана. Я присоединюсь позже.

У дверей салона я слышу голоса:

— Почему бы не убрать её портрет? — спрашивает Джей. — Ты же сожгла тот, что висел в твоих покоях.

— Абелард будет дуться, — отвечает Селеста. — К тому же, тот портрет напоминал мне, что это её комната. А этот... пусть смотрит, как я наслаждаюсь её роскошью.

Стучу и вхожу.

— Вот теперь другое дело! — восклицает Селеста. — А где Абелард?

— Сенешаля отвлекли служебные обязанности, — докладываю я. — Он обещал вскоре присоединиться.

— Прекрасно. Как тебе новая форма? Неужели согласился бы выступать в том ужасном наряде?

— Ваша светлость, вы видели мою прежнюю одежду? — усмехаюсь я. — То были лучшие тряпки в моей жизни. После такого... Прикажете выступать в костюме амбулла — и то соглашусь.

По комнате прокатывается волна смешков. Шутка удалась.

— Что ж, — произносит Селеста, — позволь представить: провидец Идира Тласс, торговец Джей Хейдари, дознаватель Хайнрикс ван Калокс, магос Абель Ханойманн, а с Кассией и Аргентой ты уже знаком.

— Почти все, — замечает Идира, глядя мне за спину.

Чувствую чужой взгляд и оборачиваюсь. В дальнем углу, скрестив ноги, сидит Ирлиет. Её взгляд прикован ко мне. Нельзя не отреагировать на первую встречу с ксеносом — это вызовет подозрения. Бросаю на Селесту растерянный, вопросительный взгляд.

— Всё в порядке, — успокаивающе машет она рукой. — Просто делай вид, что её здесь нет.

Киваю и приступаю к своему ремеслу:

— Я вижу, у всех бокалы с амасеком? Превосходно. Знаете ли вы, что в древности у него было множество имён? Виски, ром, абсент, вино...

— О да! — восклицает Кассия из своего угла. Она в длинном белом платье, поверх которого наброшен огромный рабочий фартук. Перед ней внушительный мольберт, вокруг — россыпь красок, кистей и палитр. Девушка явно настроена серьёзно. — Расскажите о вине! — в её голосе детский восторг.

Нет ничего приятнее для рассказчика, чем подготовленная публика.

И я вновь рассказываю "Амонтильядо". История имеет успех, хотя в момент перехода на высокий готик я замечаю замешательство на лице Селесты — она не понимает текст. К счастью, Кассия мгновенно приходит на помощь с переводом. Теперь ясно — эту историю придётся повторять, пока её светлость не покинет корабль.

Тихие аплодисменты эхом разнеслись по комнате. Я поклонился и только тогда заметил фигуру в алых одеяниях, притаившуюся в углу у камина. Абель Ханойманн. Голубые линзы его аугментированных глаз беспокойно подёргивались. Магос явно чувствовал себя неуютно.

— Достопочтенный магос, прошу прощения, — обратился я к нему. Механические глаза сфокусировались на мне. — В следующей истории мне придётся активно жестикулировать и повышать голос. Если вам станет некомфортно, просто поднимите руку или мехдендрит вот так, — я продемонстрировал жест, — и я умерю пыл.

Едва заметный кивок. Я перевёл взгляд на Селесту — её улыбка говорила сама за себя.

Ханойманн не прервал моё выступление, и судьба улыбнулась мне ещё раз: в момент появления стражи в рассказе в гостиную вошёл Абелард. Как и прежде, он замер, наблюдая за тем, как я теряю рассудок от стука сердца под половицами. Финал потонул в аплодисментах.

— Всё именно так и происходит, — протянул Хайнрикс. — Однажды я просто пригласил подозреваемого в ереси, усадил, десять минут смотрел на него, затем предложил воды. Сознался во всём.

— Ибо Архивраг слаб и пожирает сам себя, — слова сорвались с губ прежде, чем я успел подумать.

Хайнрикс одарил меня долгим взглядом и кивнул:

— Хорошо сказано.

— Превосходно! — воскликнула Селеста. — Теперь я понимаю, почему Кассия так тебя расхваливала. Что дальше?

— Ваша просьба или желание провидца?

— Расскажи историю Идиры, — Селеста подалась вперёд. — Она ведь о Нургле, верно?

Взгляд Хайнрикса, тяжёлый, пронизывающий — как умеют смотреть только инквизиторы. Я прочистил горло:

— История повествует о мире, охваченном чумой. В финале появляется существо — воплощение мора. Автор не знал истинных имён и обличий Архиврага, потому, хоть параллели и напрашиваются, прямого упоминания нет. Если кто-то против...

— Нет-нет-нет! — перебила Селеста. — Я хочу послушать. Идира говорит, история стоящая?

— Голоса спорят об этом весь день, — отозвалась провидец. — Может, мне просто извлечь её из его разума?

Я замер, хотя почти наверняка это была шутка. Широко раскрытыми глазами уставился на Селесту.

— Всё в порядке, она не серьёзно, — та наградила псайкера суровым взглядом. — Продолжай.

"Маска Красной Смерти" — произведение многогранное. Пир принца Просперо можно трактовать по-разному: как течение жизни, как погоню за наслаждениями, как исторические события. Я выбрал иной путь — представил знать, прославляющую богов Хаоса. А после, как водится, преданную своими тёмными покровителями. Мерзавцы.

Новая волна аплодисментов.

— Видишь? Не так уж страшно, — улыбнулась Селеста Хайнриксу.

Тот кивнул:

— Я забыл, что ваш провидец часто видит лишь осколки грядущего. Превосходная притча о соблазнах Архиврага. Прекрасно исполнено.

— Благодарю, милорд. Далее — "Колодец и маятник".

Эту историю пришлось переработать. Для несведущих — она рассказывает о пытках испанской инквизиции. Там инквизиторы — злодеи. Да уж. К счастью, достаточно было заменить их еретиками. Напряжение нарастало с каждым движением смертоносного маятника над бездонной ямой. Стойкость узника, цепляющегося за жизнь и рассудок... Великолепный материал. Публика внимала, затаив дыхание.

Аргента, облачённая в простое монашеское одеяние без капюшона, сидела на маленьком чёрном молитвенном коврике. Она подалась вперёд, впитывая каждое слово — наверняка, чтобы пересказать сиротам. Осознание этого наполнило Эхо Шахары смирением.

Приближаясь к развязке, я решил, что польстить начальству никогда не помешает:

— Диссонансный гул человеческих голосов! Оглушительный рёв труб! Раскат тысячи громов! Стены пламени отхлынули! Чья-то рука подхватила меня, падающего без чувств в бездну. То была рука Селесты фон Валанциус. В Толедо вошла Инквизиция. Еретики оказались в руках своих врагов!

Я поклонился. Селеста зарделась от удовольствия. Вновь зазвучали аплодисменты.

— Благодарю. А теперь — загадка. История об инквизиторе К. Огюсте Дюпене и похищенном письме.

Хайнрикс подался вперёд, заинтересованный. Ухмылка Идиры заставила моё сердце сжаться. Лучше предотвратить возможные проблемы.

— Ваша светлость? — обратился я к Селесте, старательно глядя только на неё.

— Да?

— Я знаю о благословенных Императором душах, способных видеть конец истории прежде срока. Однажды моя мать рассказывала детективную историю, и один из таких одарённых выкрикнул: "Это был гробовщик!" Удовольствие было... подпорчено.

— Хорошо, — кивнула Селеста. — Обещаю не заглядывать в финал. Идира?

— Голоса нашёптывают то, что нашёптывают, — та отхлебнула воды. — Но я обещаю молчать.

— Отлично, — Селеста повернулась к инквизитору. — Хайнрикс?

— У меня нет подобного дара, — усмехнулся тот. — Впрочем, вряд ли он мне понадобится. Я весьма... искусен в загадках.

К. Огюст Дюпен появился раньше Шерлока Холмса. Детектив, любивший всё объяснять своему помощнику. Холмс, безусловно, ярче и глубже — Дюпен просто умён. Но история хороша, и я почти уверен, что Дойл черпал вдохновение у По. "Похищенное письмо", адаптированное под реалии сорок первого тысячелетия, довольно просто: один аристократ подозревает другого в ереси и уверен, что доказательство — в письме от другого еретика. Люди аристократа тайно обыскали особняк, но ничего не нашли. Если выдать себя — подозреваемый просто уничтожит улику. В отчаянии аристократ обращается к инквизитору.

Хайнрикс щёлкнул пальцами и победно усмехнулся. Надеюсь, он догадался.

— Инквизитор вошёл в кабинет графа и... — я жестом предложил дознавателю закончить фразу.

— Нашёл письмо в стопке корреспонденции на столе, где никто не догадался искать, — торжествующе произнёс Хайнрикс.

— Великолепно, милорд.

Все зааплодировали, а я завершил историю поимкой и передачей еретиков Инквизиции. Дознаватель сиял от гордости, но, заметив, что Селеста увлечена беседой с Идирой, помрачнел и отвернулся к звёздам за окном. Вот оно что... Он неравнодушен к ней. В игре это не имело значения, но здесь... Впрочем, совать нос в любовные дела инквизитора — верный путь к казни. Лучше двигаться дальше.

http://tl.rulate.ru/book/122432/5303547