Готовый перевод Harry Potter: Cavorting with Death / Скачки со смертью: Глава 1

2 июля 1996 года

Прохладный летний ветерок нежно обдувал территорию Литтл Уингинга, словно мягкие, любящие материнские объятия. Шелест листвы в сочетании с тихим скрипом качелей навевал ощущение безмятежности, которое ассоциируется со спокойным и мирным летним вечером.

Молодой человек лежал на небольшом бугорке, с которого открывался вид на такой же небольшой парк, куда он иногда ходил, чтобы избежать того ада, который он с неохотой называл домом.

Черные длинные локоны мягко колыхались в воздухе. На его волосах, расходящихся по ветру, виднелся любопытный красный шрам. Последний отблеск заходящего солнца отражался от старых круглых очков, в которые были вставлены блестящие изумрудные глаза. Глаза, в которых было столько боли, столько страданий, которые не должен испытывать ни один молодой человек и уж тем более ни один ребенок.

Ярость. Полная, абсолютная, неистовая ярость.

Он снова и снова прокручивал в памяти одно и то же событие.

Сириус Блэк, ¼ знаменитых Мародеров, лучший друг любимого Джеймса Поттера, черная овца одной из самых печально известных семей в магической Британии и, что самое главное, его собственный крестный отец, падает через врата Смерти от руки своего кузена. Ее противный голос, казалось, звенел в его ушах, как надоедливая мелодия, которую никак не удается выкинуть из головы.

«Я убила Сириуса Блэка, я убила Сириуса Блэка!»

Его глаза распахнулись. Стеклянные глаза, в которых застыло безразличие, быстро превратились в ярость: магия Гарри Поттера начала медленно вытекать из его тела от недостатка сдержанности, которую он постепенно терял из-за попыток держать эмоции под контролем. Его глаза жутко светились разрушительной страстью и силой, когда он с силой сжимал кулаки, а его руки крепко сжимали травинки, отчего костяшки пальцев побелели.

Давление его магии наполнило воздух. Звуковой треск, вспышки ауры и дрожь земли не привлекли его внимания, поскольку он не осознавал, что теряет контроль над своей магией. Лишь паническое улюлюканье справа от него вывело Гарри из равновесия, и он медленно сделал глубокий вдох и начал возвращать магию в прежнее состояние. Его светящиеся глаза медленно вернулись к изумрудному блеску, которым он был так хорошо известен.

Однако теперь в них не было изумления и благоговения, а скорее тусклость от боли и потери.

С тех пор как в него вселился Волдеморт в атриуме Министерства магии, юноша чувствовал себя по-другому. Он не понимал, что происходит внутри него, а постоянные приступы головокружения и внезапные мигрени ничуть не уменьшали его опасений, что его ждет медленная и мучительная смерть, хотя это и звучало несколько надуманно.

Впрочем, подумал он, все, что связано с его бичом, подразумевает верную смерть.

Он выглядел бледным, под глазами были темные круги от недосыпания, вызванного депрессивными кошмарами, и он чувствовал слабость. Невероятно слабым.

Он фыркнул. С тех пор как его практически насильно вернули к родственникам, он чувствовал себя пустым.

Ему не было дела ни до постоянных назиданий и принижений дяди-моржа, ни до постоянных стенаний кузена-кита о том, почему он вернулся в забытую богом лачугу, которую они называют домом. Тетя же, похоже, восприняла предупреждения Муди, Шеклболта и Нима о том, чтобы оставить его одного, из страха, а не из сочувствия.

Эта женщина не могла заботиться о нем и не заботилась бы, даже если бы ей предложили все деньги мира. С трех лет она ясно давала понять, что он не более чем грязь на ее изящных туфлях, и следила за тем, чтобы он это четко помнил.

Он ненавидел их всех. С каждым годом его ненависть не ослабевала, но в этом году он просто не мог даже признать их существование.

У него даже не было сил реагировать на них, и он просто заперся в своей комнате, выходя только ночью, когда морж, лошадь и кит ложились спать. Он чувствовал себя просто невероятно жалким, несмотря на еду, которую ему таинственным образом удавалось находить каждый вечер на краю столешницы, и которой должно было хватать, но которая все равно не могла удовлетворить слабость, о которой постоянно напоминало его тело.

Еще одним напоминанием, которое назойливо лезло ему в голову, было отсутствие почты. Опять.

Это была ещё одна вещь, на которую он потерял надежду после первой недели возвращения к Дурслям и быстро перестал обращать внимание. Изначально он думал, что с тех пор, как прошлым летом он набросился на Гермиону и Рона за то, что они не выходят с ним на связь и не отвечают на многочисленные письма, они попытаются прислать ему хоть какой-то знак, что у них всё хорошо. Даже информации о состоянии Магической Британии было бы достаточно, но, увы, этого не произошло. Дамблдор снова, вероятно, приложил к этому руку, с горечью подумал он.

Мысль о кустистоволосом друге усугубила его и без того гнойное чувство вины за то, что Сириус погиб, которое начало расти при мысли о том, что Гермиону поразило тошнотворное фиолетовое проклятие, брошенное Долоховым, но Гарри быстро отогнал эту мысль.

Он предупредил их, дав им возможность отвернуться и не вмешиваться, после того как объяснил свой план по «спасению» крестного отца. Они предпочли последовать за ним, и в тот момент они поняли, какой риск и какие последствия может повлечь за собой его опрометчивая идея. Ему надоело терзаться еще большей болью и виной за людей, которые даже не связались с ним и не ответили на его заботу об их благополучии, как бы больно ему ни было относить Гермиону к этой категории.

Хедвиг снова закричала, выводя его из транса. Она сидела на одной из веток большого дерева рядом с тем местом, где он лежал. Беспокоясь за своего хозяина, она медленно, но тихо издала три тихих гудка, пытаясь дать ему понять, что он не один.

Гарри со вздохом поднялся. Хедвиг была с ним с самого начала. С тех пор как он вновь оказался в волшебном мире, она никогда не покидала его, даже когда он был вынужден вернуться в свой личный ад. Даже когда он чувствовал себя покинутым за годы учебы в Хогвартсе. Она никогда не предавала его, никогда не причиняла ему боль, много раз отчитывала его за глупости, но всегда была рядом, когда он нуждался в ней.

«Прости, Хед». тихо прошептал он, глядя на нее. Он протянул руку и наблюдал, как она грациозно опустилась на его конечность. Он отступил назад, прислонившись спиной к дереву, Хедвиг оказалась у него на правом предплечье, он подтянул колени и начал нежно гладить ее.

Янтарно-оранжевый цвет встретился с изумрудно-зелёным, и волшебник и его любимая знакомая уставились друг на друга.

«Мы всегда были вместе, да? Гарри Поттер и его прекрасная снежная сова». Хедвиг расправила крылья и гордо выпятила грудь, а Гарри тихонько захихикал над ее действиями.

«Теперь ты - все, что у меня осталось, Хедвиг». Он сказал это с грустной улыбкой, которая не сходила с его глаз. Да, у него были Гермиона и Рон, но всегда ли они были рядом с ним?

http://tl.rulate.ru/book/121411/5083381