Готовый перевод Half of Me / Половина Меня: Глава 1

9 вечера.

Для других это было время заканчивать рабочий день, а для меня — самый разгар работы.

– Эй, разве мы уже не распатронили третью партию перцев пери-пери? [1]

Джиён, который переносил контейнеры для мелкой упаковки, просунул голову в кабинет.

– Мы не смогли их продать.

– Почему? Я же сказал отдать их Паку.

– А, ну...

Джиён, видимо, понял что-то по моему выражению, опустил коробку и повернулся ко мне.

– Почему ты её поставил?

Он тут же поднял её обратно.

– Пак предложил цену ниже той, о которой мы изначально договорились. Чхунён хён подумал, что так дела не делаются...

– Приведи его сюда.

Джиён поспешно унёс коробку и убежал. Я, тем временем, снова проверил бухгалтерскую книгу и инвентарные списки, размышляя о том, как решить проблему с третьей партией перцев, которая уже несколько дней не давала мне покоя. Пара потенциальных покупателей пришла на ум, и после нескольких звонков один из них сказал, что проверит и перезвонит.

Пока я ждал ответного звонка, Джиён вернулся, приведя с собой Чхунёна. Чхунён, как и Джиён, тяжело дышал, и беспокойно на меня поглядывал. Он был на десять лет старше меня, и у него было двое детей, но он всё равно работал и обучался под моим начальством.

До того, как прийти сюда, он проработал более десяти лет в известной компании, но в прошлом году попал под сокращение. Я не понимал, почему человек, который закончил хороший университет и всю жизнь просидел за компьютером, решил изучать оптовую торговлю, но он уже держался здесь полгода. Хотя я не знал, на долго ли его ещё хватит.

– Уф, хаа, третья партия перцев...

Похоже, что он помогал с погрузкой и разгрузкой, перед тем как прибежать сюда, и теперь вытирал пот с лба грязной рабочей перчаткой.

– Пак предложил нелепую цену... машина уже... уже выехала, и если мы не согласимся на эту цену, он отвезёт товар в другое место...

– Чон Чхунён, я вам что сказал сделать? Я сказал вам сегодня продать все перцы пери-пери из третьей партии, верно? Я уже договорился с Паком о цене. Всё, что вам нужно было сделать, это передать товар и получить деньги. Или я не прав?

– Н-нет, вы правы.

Я ожидал, что он снова будет винить Пака, но он просто кивнул, как бы признавая свою ошибку. Он стоял, словно ученик, избегающий взгляда учителя, и явно нервничал. За полгода работы на утреннем рынке он потерял шесть килограмм и выглядел гораздо худее, чем раньше, но я не испытывал к нему жалости.

– Вы понимаете, в чём ваша ошибка? Почему, по-вашему, Пак вдруг снизил цену, которую мы уже согласовали? Вы на меня даже не смотрите.

Он быстро поднял глаза. Джиён, стоявший рядом, нервно озирался из-за напряжённой атмосферы.

– Я спросил, в чём ваша ошибка. Ответьте.

– Ну, я... Я не смог правильно договориться с Паком...

– А почему Пак вдруг начал выдвигать такие условия?

Несмотря на то, что он учился ремеслу у меня, для него, очевидно, было трудно признать свои недостатки перед человеком, который младше на десять лет. Его лицо застыло, а глаза наполнились стыдом.

– ...Наверное, потому, что считает меня тряпкой.

– В точку, – бросил я, в то время как зазвонил телефон. Перезванивали, наконец, из того места, с которым я связывался раньше. К счастью, они проявили интерес к моему проблемному товару. Однако они, видимо, почувствовали, что мне надо сбыть его срочно, и не согласились купить прямо с ходу. В бизнесе не всегда удаётся получить прибыль. Иногда отступить, чтобы не уйти в минус, тоже не такая уж плохая сделка.

– Вы же понимаете, что это почти даром, да? Товар в хорошем состоянии. Перцы не острые, потому что их собрали до обработки пестицидами. Вы же меня знаете. Если бы с товаром были проблемы, я бы всё закопал в землю. Вы ведь завтра начинаете промоакцию, да? Слышал, вы закупили прорву анчоусов. Выложите перцы пери-пери рядом с ними как набор для тушения. Разойдутся как пить дать, гарантирую. Разом распродадите все анчоусы. ...Добро, я всё упакую. Да-да, я не делаю работу спустя рукава.

Как только я повесил трубку, Джиён поспешно спросил:

– Продали?

– Ага. Но мы должны всё упаковать и доставить до утра. Иди принеси упаковочную машину и контейнеры для мелкой упаковки.

– Ааа! Когда мы успеем всё это упаковать?! – взвыл Джиён, а затем заметил, как виновато выглядел Чхунён. – Ну, раз надо, то упаковать-то мы упакуем... Но вам, хён, и Чхунён хёну всё ещё нужно посетить аукцион и озаботиться новым товаром, да?

– Я пойду на аукцион один. Или что, вы вдвоём не осилите упаковку?

Лицо Джиёна перекосило ещё сильнее. И тут Чхунён, который всё стоял молча, как повинный, открыл рот:

– Ну, эм, моя жена сказала, что может помочь, если нужно. Если я ей сейчас позвоню...

– Не надо. У нас что, своих рук нет? – я резко оборвал его и крикнул Джиёну, – эй, шевели ногами!

Джиён рванул в арендованный нами склад, и Чхунён тоже поспешно развернулся, как–

– Чон Чхунён.

– Э? – раздался ответ.

Я, глядя в бухгалтерскую книгу, коротко пробормотал:

– Вы молодец.

– Что?

– Молодец, говорю.

На этот раз ответа не последовало. Когда я поднял глаза, то увидел, что он смотрит на меня с недоумевающим выражением лица.

– Я говорю про то, что вы отказали Паку. В следующий раз этот тип не попытается провернуть с вами такой дешёвый трюк. Молодец.

– ...

– Идите помогайте Джиёну.

Он подскочил на месте и понёсся прочь, и я тоже поднялся с места. Судя по всему, сегодня будет один из тех дней, когда я работаю до полного изнеможения.

***

7 утра.

Наконец, с работой было покончено. Обычно мы всё заканчиваем к 6:30, но в этот день было так много дел, что мы смогли закрыть прилавок только к 7 часам. В машине, когда мы выезжали с рынка, никто не мог вымолвить ни слова. Сил на разговоры не осталось ни у кого. Особенно у Джиёна — едва он сел, как откинул голову назад и тут же захрапел. Чхунён, сидевший посередине, тоже выглядел так, будто вот-вот свалится, но из-за того, что я был за рулём, он явно изо всех сил старался не заснуть.

– Просто высадите меня на станции метро впереди.

Мы все трое жили недалеко от рынка, и я обычно подвозил их, прежде чем ехать домой. Я ничего не ответил и просто перестроился в нужную полосу, чтобы, как обычно, повернуть налево. Слева рядом с моей машиной остановился люксовый иностранный внедорожник, также ожидая сигнала поворота.

Было ли это из-за того, что машина была дорогая? Казалось, что синяя краска кузова буквально светилась. Классная машина. С завистью кося на неё глазом, я заметил, что Чхунён на меня беспокойно смотрит. Ему, видимо, очень хотелось сказать: «Просто высадите меня», но он не решался это произнести вслух.

Должно быть уже уяснил, что моё молчание означает отказ. Я не настолько устал, чтобы не доехать до дома по обычному маршруту. Наоборот, в такие моменты я стараюсь быть ещё внимательнее, чтобы не попасть в аварию. Как, например, когда кто-то неожиданно выбегает на дорогу именно тогда, когда ты поворачиваешь налево.

Да, прямо как сейчас. На светофоре было две полосы для поворота налево. Оглушающий скрежет тормозов –– скрииии! –– раздался со стороны внедорожника. Я уже поворачивал руль; ведь внедорожник, пытаясь объехать человека, резко сворачивал в мою сторону. Чтобы избежать столкновения, мне ничего не оставалось, кроме как свернуть на тротуар и врезаться в придорожные деревья.

Нельзя же сбить какого-то идиота, стоящего посреди дороги, верно? За секунду, за долю секунды, в голове пронеслись всевозможные ругательства. Что это за вшивая ситуация, в которой тебе приходится таранить дерево, чтобы избежать худшего? В этом хаосе я инстинктивно что-то выкрикнул, хоть и не отдал себе в этом отчёта.

– Держитесь крепче!!!

К счастью, машина влетела между деревьями и остановилась. Но для такого большого грузовика места там явно было недостаточно. Одно из передних колёс заехало на тротуар, а одна сторона машины врезалась в дерево. Я услышал громкий звук удара со стороны водительского сидения, где сидел. Я цеплялся за руль изо всех сил, но моё тело всё равно тряхнуло со всей дури, дезориентируя отдачей. Моя голова треснулась о дверной косяк.

– Аааа, что произошло?!

– Начальник Квон, вы в порядке?! Придите в себя!

Они явно были рядом, но их голоса звучали так, будто доносились издалека. Клаксоны машин и шум толпы на улице звучали столь же отдалённо. Я приоткрыл глаза и в боковом зеркале увидел часть происходящего на дороге. Внедорожник как-то сумел свернуть, но его, кажется, протаранил автомобиль, ехавший сзади, и его выбросило вперёд.

Перед внедорожником на серой дороге лежал человек в белой рубашке. Одежда этого психа, который явно пытался покончить с собой, была мне знакома. Разве это не форма моей старшей школы? Пока я об это думал, то увидел, как человек, в зеркале казавшийся крохотнее пальца, приоткрыл глаза. Бред, конечно, но мне показалось, что наши взгляды встретились.

В действительности он никак не мог увидеть меня с моего положения, и вероятность того, что он увидел мои глаза в боковом зеркале, была ничтожной, но логика в этот отказывалась со мной сотрудничать. Я просто хотел во всё горло заорать на этого человека, с которым встретился взглядом. Но по мере того, как моё сознание начало затуманиваться, а перед глазами всё плыть, отчаянный крик, который я хотел издать, так и не вырвался наружу.

Эй, ты, сукин ты сын!!!

***

Что я вообще делал в старшей школе? Может, почти ничего и не делал, вот и с ответом толком найтись не могу. Друзей у меня не было, так что оставался я одиночкой и ходил на занятия только с целью получить диплом. Большинство моих воспоминаний было связано с тем, как я спал, положив голову на парту.

После того как я твёрдо решил, что не собираюсь поступать в университет, учителя перестали обращать на меня внимание. Конечно, были и те, кто меня ругал. Один из них прямо сказал мне не спать на уроках, потому что я порчу атмосферу для других учеников, которые готовятся к поступлению. Поэтому я спал тайком. Благодаря этому я смог окончить школу без серьёзных происшествий.

Это была куда более спокойная жизнь по сравнению с тем, что было в средней школе, когда я попадал в неприятности почти каждый день, и когда родителей постоянно вызывали в школу, и меня даже несколько раз временно отстраняли от учёбы. Частично всё изменилось из-за того, что мои старые друзья пошли в технические школы, а я один выбрал гуманитарное направление, и потому что мои родители, которые и так не ладили, в тот период официально развелись.

Когда моя мама вдруг стала единственным кормильцем в семье и пошла работать в супермаркет, даже я решил взяться за ум. Дядя, который жил поблизости, помогал нам, и именно он предложил мне пойти работать на оптовый рынок.

С точки зрения дяди ситуация была такой: его младший брат сбежал с другой женщиной, оставив жену, которая раньше вела хозяйство, в положении, где ей внезапно требовалось самой обеспечивать семью. Конечно, ей было не до воспитания ребёнка. А их единственный сын уже с самого начала средней школы начал создавать проблемы, и было очевидно, что если так продолжится, то он пойдёт по неправильному пути.

Возможно, дядя хотел, чтобы я так плачевно не кончил. Так что летом второго года старшей школы я впервые начал работать в магазине дяди. Работать приходилось с вечера до утра, но так как дядя мог присматривать за мной, то позволил мне работать, несмотря на свой возраст.

Работа была несложной — разгрузка и погрузка товара, но только в первый день я перенёс двести пятьдесят коробок с помидорами. Предсказуемо, на следующий день у меня так болело тело, что я даже встать не смог. Я поклялся, что больше не пойду на эту работу, но дядя лично за мной пришёл, и так мне снова пришлось трудиться до изнеможения.

Однажды я попытался сбежать и спрятался у друга дома, но оказалось, что у дяди были свои люди по всему огромному рынку. На следующий же день родители друга отвели меня обратно прямо к дяде. Я до сих пор не знаю, как дяде удалось с ними связаться и убедить, но они были непреклонны. Друг получил такую взбучку, что в лицо мне заявил, что прятать меня больше не станет, и обозвал идиотом перед тем, как уйти. После этого у меня не оставалось другого выбора, кроме как продолжать работать.

И к концу каникул у меня на руках оказалось около двух миллионов вон. Дядя дал мне эти деньги, не сказав ни слова. Никаких советов, вроде «отдай матери» или «не трать на плохие вещи». Вообще ничего.

По дороге домой с деньгами в голове роились разные мысли. Может, собрать друзей и угостить их, купив всё, что они захотят? Или купить себе новую игровую приставку? Отдать половину маме, а остальное оставить себе как карманные деньги?

В 7:30 утра я вернулся домой, но мама всё ещё спала. Она уходила в 9 утра и возвращалась в 10 вечера, поэтому дома только и делала, что спала. Мне хотелось разбудить её и похвастаться деньгами, но, увидев, как она спит с открытым ртом, я тихо закрыл дверь. Потом, почувствовав голод, я пошёл на кухню и увидел, что мама, как всегда, оставила мне еду, накрытую скатертью.

Именно тогда я впервые понял. Мама работала дольше меня, и ей, вероятно, было тяжелее, но она всегда заботилась о том, чтобы я не был голоден. Я поел и ждал, пока мама проснётся, не ложась спать сам. Когда она проснулась, я отдал ей все деньги и сказал, что хочу работать у дяди и учиться оптовой торговле на рынке.

Не то чтобы мне нравилась эта работа. И дело не в том, что я привязался к так называемым «шпионам» дяди или к тем сквернословящим мужикам, которые постоянно гаркали, раздавая указания. Просто я чувствовал, что даже такой глупый человек, как я, мог бы зарабатывать на этом деньги. Мама злилась на дядю, обвиняя его в том, что он испортил моё будущее, но дядя встал на мою сторону.

«Лучше уж это, чем стать бездельником», — твёрдо сказал он, как будто моя судьба была предрешена на 99%. Честно говоря, и я сам так думал. Я представлял, что продолжу прозябать в школе, слоняясь с такими же бездельниками и полагаясь на карманные деньги от мамы вплоть до старых лет.

У меня не было особых амбиций, и умом я не блистал, поэтому работа, где можно учиться через физический труд, подошла мне. В оптовой торговле требовалась некоторая смекалка, но, к счастью, её у меня как раз хватало. И неожиданно оказалось, что у меня есть талант выигрывать нужные лоты на аукционах.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что мне очень повезло. Я до сих пор общаюсь с некоторыми друзьями из средней школы, но некоторые из них даже в свои тридцать так и не смогли взять себя в руки. Мало кто из наших ровесников может похвастаться стабильной работой и определённым положением в жизни.

Один из друзей, который в юности успел завести ребёнка, а теперь его ребёнок уже в начальной школе, напился и сказал мне, что завидует, что я начал зарабатывать деньги с юных лет. Похоже, тридцатые годы – это тот самый возраст, когда люди начинают испытывать нехилое давление на себя. Даже те, кто, казалось бы, никогда не повзрослеет, начинают серьёзно задумываться о будущем.

Но, конечно, одними размышлениями делу не поможешь. Среди них есть те, кто потом приходит ко мне с просьбой занять денег на бизнес. Уверен, через пару лет они вернутся, разорившись и в долгах, прося снова одолжить им денег.

Единственное, что я усвоил, наблюдая за взрослыми на рынке с юных лет, — это не жадничать. Здесь много магазинов и торговцев, но каждый год кто-то разоряется и уходит. Конечно, некоторые разоряются из-за кризиса или из-за конкуренции, но на удивление часто виноваты азартные игры или мошенничество.

Большинство же людей бережно копят заработанное, работая ради семьи, порой сами не имея ни крошки хлеба за зубами. Дядя был одним из таких людей, и благодаря тому, что я следовал его примеру, два года назад мне повезло открыть свой собственный магазин. У меня ещё остались долги, которые нужно погасить до конца года, но я их уже почти всё выплатил, так что они для меня не такая и проблема.

Путь к этому был нелёгким. Физические трудности – они не препятствие. Нет, к физическому труду со временем привыкаешь. Настоящее препятствие было в том, чтобы полностью принять эту жизнь как свою.

Где-то после того, как мне перевалило за двадцать, я бросил работу на рынке и на время ушёл. Хотя я сам принял решение не продолжать учёбу, я не мог не сравнивать себя со сверстниками, посещавшими университеты, и они были как кость поперёк горла. Дядя не стал меня удерживать. Сказал, что я достаточно взрослый, чтобы делать то, что хочу, но предупредил, что если уйду, то больше не смогу работать у него.

«Чем эта работа с тасканием коробок отличается от работы на стройке?» — думал я. Мне казалось, что лучше пойти работать на стройку, где не пахнет рынком. Я скитался несколько месяцев, но в конце концов понял, что лёгкой работы не бывает. Я хотел вернуться на рынок, но дядя отказался брать меня обратно. Я несколько дней стоял перед ним на коленях и умолял, и только тогда он согласился.

Но даже после этого, даже отслужив обязательный срок в армии и вернувшись, я всё равно до середины второго десятка продолжал метаться. Я приходил на рынок на рассвете, боясь, что меня уволят, но после работы ошивался в сомнительной компании и пил каждый вечер. Тогда рынок казался мне тюрьмой. Я ненавидел мысль о том, что провожу свои молодые годы в этом насквозь провонявшем месте.

Однако, в конце концов, я взял себя в руки. И не было для этого какого-то конкретного повода. Просто однажды проснулся и понял, что мне уже 27 лет, а за душой – ни гроша. Я работал несколько лет, но был нищим. Позже мама отдала мне сберегательную книжку, куда клала деньги, которые я давал ей на протяжении лет, но не считая этих сбережений, которые я списывал на хозяйственные нужды для семьи, я истратил буквально каждую вону.

С тех пор я собрался с мыслями и наконец-то освоился в своей работе, и мои дела начали идти в гору. Моя мама вышла замуж за хорошего человека, и теперь я за неё не волновался. Всё шло гладко — до тех пор, пока не случилось это дерьмо. Чёрт возьми, этот школьник!

𓆩♡𓆪

[1] Корона епископа, Рождественский колокольчик, пери-пери, или Шляпа Джокера - перец, сорт вида Capsicum baccatum var. Pendulum. Перец назван так из-за своей специфической трёх-лепестковой формы, напоминающую головной убор епископа.

http://tl.rulate.ru/book/120853/5156438