Готовый перевод Melody / Мелоди: Rosin the Beau

Глава IV

Розин-красавчик

Свет полуденного солнца мягко падал на землю в то время, когда по дороге, ведущей к деревне, медленно шел старый мужчина. Он был худ и высок, а при ходьбе сутулился - но не горбился, а чуть наклонялся вбок, словно у него была привычка над чем-то склоняться. Его белые волосы были причудливо уложены, а на лбу у него был завиток, какой когда-то носили мальчики; его карие глаза были быстрые и ясные, как у птички, и, как глаза птички, они постоянно глядели туда-сюда, замечая все. Старик нес продолговатую черную коробку - очевидно, футляр для скрипки - и время от времени ласково на нее поглядывал. Когда он приблизился к деревне, то его глаза начали становиться более умными и зоркими. Казалось, он приветствует, как друга, каждое дерево, каждый раскидистый розовый куст на дороге; он кивал головой и время от времени негромко говорил.

— Уже иду… - сказал он себе. - Вот тот большой розовый куст, под которым она сидела в последний раз, когда я сюда приходил. Сейчас здесь никого; но она придет прямо сейчас - хоть из-под земли, хоть с небес, хоть через дыру в закате. Помнишь, как она зацепилась своим платьицем за тот забор? - Он наклонился - казалось, будто он обращается к своей скрипке. - Она села, вынула нитку с иголкой и зашила его так аккуратно, как ни одна женщина бы не сумела; а затем пробежала по мне своими легкими, как бабочки, руками, нашла дыру в моем пальто, назвала меня беспечным мальчишкой и заштопала прореху. Да, да; Розин помнит каждое место, где он видел свою девочку. Старый Розин помнит. Вот и поворот; а теперь пришло время сыграть нашу мелодию, отправить наше рекомендательное письмо по дороге, что лежит перед нами. Эй!

Он сел под раскидистым кустом бузины и начал открывать свой футляр. Вынимая музыкальный инструмент с такой заботой, с какой мама вынимает младенца из люльки, он тревожно осмотрел скрипку, изучая каждую линию, каждую трещинку, как мать изучает глазами лицо, руки и маленькие свернутые ножки. Заметив, что все в порядке, он вытер скрипку шелковым платочком (собственностью инструмента; самому старику служил хлопчатобумажный), отполировал её, настроил и вновь отполировал.

— Ты должна выглядеть хорошо, моя красавица, - пробормотал он. - Выглядеть хорошо. Нет ни одной пылинки, которую бы она не ощутила своими пальчиками. Ты готова? Что ж, говори за своего владельца; говори, голос моего сердца! «Розин-Красавчик». Проси, Музыка!

Интересно - играют ли люди «Розина-Красавчика» до сих пор? Однажды я попросила скрипача сыграть эту песню, но он никогда не слышал о такой мелодии. Он сыграл мне что-то другое, назвав это музыкальное произведение очень красивым - кажется, это была фантазия ми-бемоль; но мне до этого не было дела. Я хотела услышать «Розина-Красавчика» колыбельную скрипки - милую, простую, глупую, старую песню, которую еще пятьдесят лет назад всякий слепец, умеющий держать в руке смычок, мог сыграть даже во сне, и которую сейчас практически забыли. Эта мелодия не красива, и с музыкальной точки зрения она не имеет никаких достоинств; но я её люблю и хочу слышать её хоть иногда, вместо отвратительного «Венецианского карнавала», который мучит мои уши и истощает мою нервную систему на каждом концерте, где правит Королева Инструментов.

Старик взял скрипку и нежно прижал её к щеке. Мгновение он стоял на месте, словно безмолвно общаясь с духом музыки, шаловливым Ариэлем[12], заточенным в старом деревянном футляре; а затем он начал играть «Розина-Красавчика». Пока старик играл, его взгляд был сосредоточен на повороте дороги - он будто ждал, что кто-то появится со стороны деревни.

Наш край исходил я, и скоро

В другом окажусь я краю,

Но знаю я точно - там встретят

Приветливо Розина-Бью.

Он играл, касаясь струн твердым, но нежным прикосновением мастера. И тут из-за угла выбежала фигурка девочки с развевающимися волосами и широко расставленными в стороны руками. Лицо старика просветлело, сделалось мягче, преобразилось от радости и любви; но он не сказал ни слова - только продолжил играть.

— Розин! - воскликнула Мелоди, остановившись совсем близко от него и протянув руки. - Стой, Розин; я хочу тебя поцеловать, но боюсь её повредить. Отложи её - слышишь? - Она властно топнула ножкой, и старик отложил скрипку и вытянул руки в сторону Мелоди.

— Мелоди, - нежно сказал он, усадив девочку к себе на колени, - малышка Мелоди, как ты? Ты услышала старого Розина, верно? Ты знала, что старик здесь и ждёт, чтобы его юная дева пришла и встретила его: так она делала всегда. Где ты была, Мелоди? Расскажи. Казалось, что я не слышал тебя, когда ты пришла к перекрестку дорог; да, не слышал.

— Я была у печной трубы, - сказала девочка. - Я ходила за земляникой с тетей Вестой. Я услышала тебя, Розин, как только ты положил на неё смычок; но тетя Веста сказала «нет», ведь она знала, что это все чепуха и лучше бы мы закончили собирать землянику. А затем я услышала, что ты удивляешься, почему я не пришла, и что ты хочешь меня видеть. Тогда я поцеловала тетушку и прямо-таки полетела. Ты слышал, как быстро я иду; разве не так, мой дорогой Розин?

— Я слышал, - сказал старик, разглаживая её кудрявые волосы. - Я знал, что ты придешь, мое сокровище, как только сможешь сюда добраться. А как поживают добрые дамы; а как ты сама поживаешь? Хотя я, только взглянув на тебя, могу сказать наверняка, как ты живешь.

— А я хорошо выгляжу? - спросила девочка с большим интересом. - Мои волосы очень красивые и кудрявые, Розин? А мои глаза еще выглядят как настоящие глаза? - Она подняла глаза, и столько в них было света, что любой посторонний мог бы подумать, что она и впрямь может видеть.

— Блестят, как монетки, - заметил старик. - Нет… Монетки - неподходящее слово. Почти как звезды, Мелоди. А твои волосы…

— Мои волосы - как у милой Элис, - уверенно сказала девочка, - милой Элис, чьи кудри темны и густы. Я обещала тетушке Джой, что мы споем ей эту песню, когда ты снова придешь. Только я не думала, что ты будешь здесь уже сегодня, Розин.

О, где ты был, мой старый друг,

Семь долгих, долгих лет?[13]

Это баллада, Розин. Меня ей научил доктор. Она очень красивая, и ты должен придумать к ней мелодию. Но где же ты был?

— Я ходил туда-сюда по свету, - ответил старик. - Туда-сюда по свету, Мелоди. Иногда здесь, иногда там. Я чувствую зов оттуда, чувствую зов отсюда; и я, как правило, чувствую, что я нужен в тех местах, откуда слышен зов. Ты веришь, что есть такой зов, Мелоди?

— Конечно, верю, - быстро ответила девочка. - Но все люди, которые зовут тебя, не могут получить тебя, Розин. Ведь иначе ты бы разорвался на пятьдесят кусочков, - и она радостно засмеялась, запрокинув голову назад, как птица: в этом восторженном движении, казалось, выражался весь её характер.

Старый скрипач смотрел на нее с восторгом.

— Ты услышишь все мои истории, - сказал он. - Ты услышишь все, маленькая Мелоди. Но сейчас мы в доме, и я должен показать свои манеры дамам.

Он остановился и критически оглядел свое синее пальто - поношенное, но идеально чистое. Он смахнул воображаемую пыль со штанов и легко пробежал рукою по волосам, убрав чуть подальше на лоб белоснежную кудрявую прядь - гордость своего сердца.

— Теперь, наверное, я выгляжу подходяще, - сказал он весело. - Точно в дверях стоит мисс Веста, выглядящая, как цветущая китайская роза[14].

Он двинулся вперед со шляпою в руке, шагая странной скользящей поступью, явно предполагающей «шассе[15] к партнерам».

— Мисс Веста, надеюсь, у вас всё в порядке со здоровьем?

Мисс Веста приветливо протянула руку.

— Мистер де Артене, неужели это Вы? - воскликнула она. - Как это мне приятно! Мелоди сразу поняла - это Вы, и побежала, словно блуждающий огонек, когда я уже не могла услышать ни звука. Но я рада Вас видеть. Мы еще вчера говорили, как давно Вы здесь не бывали. Теперь присядьте и расскажите нам все новости. Хотя постойте… - она оглянулась на окно, увитое виноградом. - Реджойс была бы рада видеть Вас и тоже послушать новости. Подождите немного, мистер де Артене! Я придвину её к окну, чтобы и она могла услышать Вас.

Она спешно отправилась в дом; и через несколько минут поднялись жалюзи, и послышался нежный голос мисс Реджойс:

— Добрый день, мистер де Артене! Дни, когда Вы приходите, всегда добры.

Старик быстро поднялся с крыльца и низко поклонился перед окном.

— Всегда рад слышать Ваш голос, мисс Реджойс, - добродушно сказал он. - Надеюсь, что Ваше здоровье в последнее время в порядке? Мне кажется, что ваш голос сильнее, чем тогда, когда я был здесь в последний раз…

— У меня все хорошо, - весело ответила калека. - Этим летом я чувствую себя хорошо; не так ли, Веста? А где же Вы были все это время, мистер де Артене? Уверена, Вам есть что нам рассказать. Мы всегда говорим, что ваши визиты лучше газеты.

Старый скрипач откашлялся и удобно уселся в углу крыльца, взяв Мелоди за руку. Мисс Веста достала вязание; Мелоди издала вздох полного удовлетворения и прильнула к своему другу, положив голову ему на плечо.

— Начни сейчас, Розин, - сказала она. - Расскажи все, что знаешь.

— Все рассказать, - задумчиво повторил он. - Не все, маленькая Мелоди. Я видел кое-что, о чем тебе не понравилось бы слушать - это кое-что слишком бы опечалило твое нежное сердечко. О них мы не будем говорить о них; но, конечно, я видел и светлые вещи. Только позавчера я был на свадьбе в Пегруме; славная свадьба была. Помните Майру Бассетт, мисс Веста?

— Разумеется, - ответила мисс Веста. - Она вышла замуж за Джона Эндрюса, двоюродного племянника её отца. Неужели у Майры есть дочь, которой пришла пора выходить замуж? Или сын? И то, и другое звучит нелепо.

— Дочь! - сказал старик. - Первая красавица Пегрума. Как спелый каштан. В нее были влюблены двое юношей; может, их и дюжина была, но про этих двух я знаю точно. Один из них - имена их я называть не буду - узнал, что она хочет пойти замуж за героя (а какой девушке этого не хочется?) и решил испытать себя в героизме. Этой весной был пикник, и он нанял мальчика (или мальчик сам так сказал - но это, возможно, злые языки болтают), чтобы тот перевернул лодку, в которой она плыла: так что он, влюбленный, мог спасти её жизнь. Но - о чудо! - в воде его схватила судорога, и он почти утонул, но тут прыгнул в воду второй влюбленный юноша и спас жизнь обоим. Она вышла замуж за второго (а именно он ей все время нравился), а затем мальчик все рассказал.

— Но все равно мне его жалко, - сказала мисс Реджойс из окна. (Мисс Реджойс всегда жалела тех, кто поступал неправильно - даже сильнее, чем страдающих праведников. Ведь последние, как она говорила, обязательно бы нашли в своих бедах что-то хорошее, а бедные грешники этого не знали). - А что же он сделал, этот бедняга?

— Он ушел! - ответил скрипач. - Пегрум не удержал его; а другой юноша был хорошим стрелком и всюду ходил с ружьем. Но я собирался рассказать о свадьбе.

— Конечно! - воскликнула Мелоди. - Что носила невеста? Это же самое важное.

Де Артене прокашлялся и посерьезнел. Он всегда запоминал платья, которые носили невесты на свадьбах, и очень гордился этим редким для человека его пола достижением.

— Мисс Эндрюс… то есть, миссис Нельсон была одета в белое муслиновое платье, довольно пышное, с тремя оборками на юбке. Вокруг шеи у нее было кружево - правда, не знаю, какое, но очень мягкое и тонкое. Впереди на платье у нее были пришиты белые розы, такие же были у нее в волосах, а на щеках словно цвели алые розы; глаза её были словно коричневые алмазы, а на ногах её были маленькие атласные туфельки, точь-в-точь как у Золушки. Это ей подарила ее бабушка Энсти, что из деревни Боу-Миллз. Другая бабушка, миссис Боуэн, подарила ей платье, так что отец и мать невесты поставили на стол все, что хотели; ужин был отличный. После ужина гости пошли танцевать. Ваше сердце, мисс Веста, обрадовалось бы, если бы вы увидели, как танцевала эта маленькая невеста. Какая же она красавица! Была там одна молодая женщина, которая играла на фортепиано. Её все звали Кейт, но я не знаю, какое у нее другое имя. Но глаза у нее были как черные молнии, разгорающиеся от смеха, а голос её звучал как «Рыбацкий хорнпайп[16]».

Он взял свою скрипку и нежно, деликатно сыграл несколько нот этого бессмертного танца. Звук скрипки переливался, словно смех женщины, а Мелоди улыбнулась во внезапном сочувствии.

— Вот бы я её видела, - воскликнула она. - А она хорошо играла, Розин?

— Она играла так, что я знал - она либо француженка, либо ирландка! - ответил скрипач. - Никто из янки еще не играл танцевальную музыку на такой манер; я осмелился сказать ей, когда мы играли вместе: «Etes-vous compatriote?[17]»

«Желаю крепости вашему локтю», - сказала она, подмигнула мне и заиграла «Утром в день святого Патрика». Я же заиграл «Марсельезу” - чтобы ей аккомпанировать, ну, ты поняла, Мелоди; и люди от нашей игры открыли глаза. Да… Это была славная молодая особа, и свадьба в целом вышла отличная.

— Ты, Розин?

— Вы, мистер де Артене? Расскажите!

Девочка зарделась от удовольствия.

Чьи кудри темны и густы?

Что плакала, лишь улыбался ты ей,

Дрожала, лишь хмурился ты?

А помнишь ли ты нашу школу, Бен Болт,

Где учитель умен был и мил?

Помнишь звонкий ручей средь зеленых полей -

Там цветы рвать со мной ты любил?

Какая же песня звучит теперь? Слепая девочка поворачивается и становится лицом к мисс Весте Дэйл - а её любимая песня такая:

Если бы жестокая Барбара не покаялась, то она бы к старости стала как эта беловолосая, красивая женщина с зоркими голубыми глазами и царственной осанкой.

Греби, весло,

Врагам назло,

Греби, - в мороз ли, в жар ли;

Скорей бы Росс меня довёз,

Довёз меня до Чарли!

Сберёмся все во всей красе,

Сберёмся, – млад ли, стар ли.

Греби, весло, врагам назло,

Греби туда, где Чарли![20]

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/119049/4797736