Готовый перевод Внезапные обстоятельства / Внезапные обстоятельства: 1

Он был за рулём в самый обычный день, не превышая скорость. Но внезапно в противоположном от автомобильного движения направлении на богато украшенной новой модели авто, вылетел какой-то пьяница. И жизнь резко пошла под откос.

Не сказать, что раньше всё было лучше. Но проблем Эрику хватало, чего стоит только врождённый дефект тела.

Пролежав сутки в больнице, Эрик не надеялся на то, что кто-то придёт его навестить. Его жена, Кристина, наверно, уже собрала вещи и бросила его…

По щеке от боли скатилась слеза. Нижняя часть тела практически не ощущается. Он даже подняться без посторонней помощи не может, словно дитя.

Вдруг в палату вбежала девушка в белом халате и светлыми распущенными волосами — Кристина.

— Прости. Я приехала бы раньше, но была большая и долгая пробка, — девушка склонилась над ним и поцеловала в лоб, тараторя извинения. — Как ты? Было больно? Я места себе не находила — уже в полдень я могла бы быть здесь, не застрянь в час пик.

Эрик в беспомощном жесте, протянул к ней свои худые руки.

— В это время я ещё был в реанимации, так что, ты не опоздала (он лжёт, в полдень всё закончилось, но ей не нужно об этом знать, чтобы не винила себя), — он погладил её по щеке и светлым кудрям. — Мне не больно, я буквально не чувствую своих ног. И я рад, что ты пришла.

Кристина старается болтать поменьше, ведь врач предупредил её, что Эрику сейчас нужен покой, но не может заткнуть себя, видя, что муж изнывал от одиночества.

— Прости меня. Я останусь с тобой на ночь. А после… тебе нужно что-нибудь, чтобы занять себя, пока меня не будет: телефон, планшет, ноутбук, книга, рация? После аварии твоя машина и телефон с планшетом разбились вдребезги, ты сам только чудом уцелел (он был первым, на кого налетел пьяный водила, так что, действительно чудо, что Эрик остался жив — всё это Кристина видела в панорамной раме города, в интернете, решив узнать, что именно произошло — узнав о случившемся, она также хотела бы засудить того пьяницу, но тот скончался на месте, зато невиновные водители отделались лишь ушибами и переломами — не только её муж). Я куплю всё, что нужно, принесу фруктов, куплю твоих любимых блюд…

— Тогда, выйдя из больницы, я просто обязан задарить тебя подарками, — слабо улыбнувшись, сказал Эрик. — Но пока что, планшет и книгу, на твоё усмотрение.

Она всё говорит и говорит, слова теряют смысл, а взгляд лазурных глаз бегает по его телу, голос её чуть неровный. Эрик только сейчас заметил, что жена пытается сдержать слёзы.

— Я могла бы не уходить отсюда все эти дни…

Эрик, ожидаемо, нахмурился.

— Нет, твоя карьера важна для нас обоих и из-за меня не должна пострадать.

— Знаю. Но так не хочется оставлять тебя здесь одного. Обещай, что будешь смотреть трансляцию прямого эфира с Оперы, на планшете. Я посвящу свои выступления твоему выздоровлению.

— Я стараюсь никогда не пропускать твои выступления, да и не положено мне, как композитору, пропускать свои же труды.

Кристина слабо улыбнулась.

— Я постараюсь в день твоей выписки подготовить дом к твоему возращению. Чтобы тебе было удобно перемещаться с инвалидной коляской.

Эрик с раздражением бросил в пустоту:

— Я теперь привязан к этому ебучему инвалидному креслу!

Движение для него было всем, несмотря на то, что работает он обычно дома. Эрик всегда с презрением глядел на эти штуки, словно говоря «я вам не достанусь!». Но увы.

— Это лишь временно.

Мужчина хмыкнул.

— Верно. После буду ходить с костылём, как дряхлый старик!

— Можно будет купить трость, стильную и винтажную, как простой аксессуар. Уверена, это придаст тебе ещё больший шарм.

— Как после случившегося ты можешь так оптимистично смотреть на ситуацию? Вся моя жизнь, с того самого момента, как родился — череда несправедливостей. Я ехал на обычной средней скорости, но всё равно оказался в таком положении!

— Знаю, это будет нелегко. Но осуществимо. Ты не первый в такой ситуации. И после возможно снова ходить. Я знаю, что ты справишься. А я помогу.

— Почему ты столь сильно веришь в меня?

— Потому что ты — боец. Ты всегда боролся, но был один. Но мы вместе, и я не позволю тебе сражаться в одиночку.

По его щеке скатилось несколько слезинок — он не может подвести свою жену, что верит в него. И он будет бороться.

Кристина подошла ближе и наклонилась, легко прижимаясь к тонким губам мужа своими. Эрик ответил ей. Для поцелуя у неё несколько причин, не только потому, что захотелось. Кристина знает, что если обездвижены не только ноги, но и туловище в целом, то случай безнадёжный. Но, когда его руки нежно обнимают за спину, корпус Эрика чуть поднимается, что радует Кристину и наполняет её решимостью бороться вместе с мужем.

Перед тем, как разорвать поцелуй, Эрик проводит языком по её нижней губе. Кристина опустила ладонь там, где о рёбра и её пальцы бьётся его сердце.

Ночью Кристина спала у кушетки, сжимая в своей ладони длинные пальцы мужа, и лишь заснув, заплакала. Эрик это видел, так как ему не спалось.

***

Медленно проходят недели. Эрик не пропустил ни одного выступления Кристины, смотря трансляции на планшете в прямом эфире. Каждый день супруги переписываются и созваниваются, Кристина навещает его через день, принося с собой всё то, что он просит, а также фрукты, соки и книги. Пытается о нём заботиться, хотя считает себя неуклюжей. Девушка остаётся с ним на полдня, и каждый раз слышать или видеть её — счастье для Эрика.

Но когда её и врачей нет рядом, Эрик пытается хоть чуть-чуть пошевелить ногой или ногами, и всякий раз не ощущает ничего, ноги словно приклеились к кушетке, словно их и вовсе нет. Эрик плачет и злится, когда остаётся один, ненавидя эту ситуацию. В целом же он ведёт себя спокойно — не хватало ещё, чтобы врачи жаловались на него Кристине, будто он ей не муж, а капризный сын дошкольного возраста. Работа, дом, ещё и его навещает, когда все дела на ней. Из-за него она не отдыхает, в чём Эрик винит себя.

Кристина знает об этом, потому что красные или опухшие глаза и его тонкая кожа на костяшках пальцев покрасневшая — это уже даёт ей подсказку, что одному ему слишком плохо. Но девушка молчит и не говорит ему, ещё и обращалась к врачам, просив не упрекать его в порывах злости. Оказывается, им и не положено, потому как не только больной с простудой может быть раздражительным, но и в других случаях.

Спустя какое-то время (он потерял счёт дням, находясь в больнице и проходя реабилитацию, где основой было «подружиться с инвалидным креслом») Эрик вернулся домой.

Кристина вкатила его инвалидную коляску в дом, который действительно ждал его — всё вокруг украшено так, словно сегодня его День Рожденья, всё, что раньше находилось высоко из-за его роста, теперь было расположено ниже, чтобы ему было удобней дотягиваться до того или иного предмета.

Пока Кристина отсутствовала дома, Эрик вымещал свою боль и злость на самого себя где только мог: вазы и статуэтки, что были под рукой, разбиты, а рояль, синтезатор и даже гитара страдали, пока он терзал их клавиши и струны своими пальцами, стены слышали его жуткие мелодии и плач Эрика. Разумеется, как только Кристина возвращалась, всё было спокойно. Он не хотел, чтобы она знала, но догадался, что Кристина знает. Столь нежно и бережно, словно он — хрупкая ваза, прижимает его к себе ночью. Словно жалеет, пытается забрать его боль и отдать часть своей силы ему.

***

Прошла неделя с тех пор, как он вернулся домой.

Оба супруга в гостиной — только что окончили пить чай, и Эрик сел за рояль. В этом был плюс — не нужно было никуда садиться, а просто подкатить инвалидное кресло к инструменту.

Середина дня, в комнату, через окно, распахнутое настежь, проникает прохладный ветерок, что балуется их одеждой и волосами.

Пока муж исполняет одну из своих мелодий, Кристина сидит на диване и слушает, растворяясь в волшебстве, именуемым музыкой. Затем, когда мелодия стихает, девушка относит их чашки и пиалу с печеньем обратно на кухню, возвращается через минуту и стоит рядом с роялем.

— Эрик… мы могли бы прогуляться завтра? — осторожно спрашивает она.

И следует ожидаемый ответ. Дело в том, что с тех пор, как вернулся, Эрик ни разу не выходил на улицу, а свежего воздуха даже из всех окон их дома слишком мало. И это учитывая, что врачи сказали, что для восстановления ему необходимо хотя бы час бывать на улице каждый день.

— Даже маска не спрячет это, — он указал на инвалидную коляску. — Дефекты и то, что я выгляжу старше своего возраста — это можно скрыть маской. Но боже… тебе будет стыдно со мной. Все будут думать, что ты сиделка, ухаживающая за престарелым (на этом слове раздался возмущённый кашель Кристины) мужчиной.

— Я поцелую тебя в засос, и никто не решит, что я лишь присматриваю за тобой, — хитро парирует Кристина.

— Тогда решат, что ты со мной ради денег.

Иногда Кристину бесило, что муж порой столь сильно беспокоится о том, что подумают другие. Не думая о себе или о ней.

Девушка достаточно резко, одним движением развернула инвалидную коляску так, чтобы он смотрел на неё.

— Послушай, пресловутые «все» могут создать для себя нескончаемое количество сценариев о нас с тобой и о других. Но разве они стоят того, чтобы лишать себя отдыха на свежем воздухе? И вообще, мой покойный отец говорил, что если «все» считают так, как ты сказал, то они просто нам завидуют.

— Завидуют? И чему же, мой Ангел?

— Нашей любви, — уверенно восклицает Кристина. — Возраст, дефекты, ситуации — всё это не мешает нам любить друг друга. В то время, как «все» действуют стереотипами, что должны дарить счастье или любовь, но ничего не получается. Но, если тебе слишком неудобно, то выберем немноголюдное место.

— Иными словами, условные стандарты «счастья» им счастья не приносят, и именно поэтому наши отношения их раздражают? — девушка кивнула, а Эрик ухмыльнулся. — Что ж, в воскресенье, хоть в самом центре парка. Не забудь о поцелуе взасос, милая.

Кристина хихикнула — коварство одна из их общих черт. Эрик не упустит возможности позлорадствовать над кем-то, всем сердцем ненавидя лицемерное общество, учитывая, что делать ничего и не придётся — просто вести себя друг с другом, как и всегда. Ему нужен свежий воздух — неделю Эрик из дома совсем никуда не выходил.

А потом девушка помрачнела и замолчала.

Совсем скоро в Опере состоится ежегодный бал-маскарад. День, когда Эрик забывает о толпе, о маске — ведь все в масках. И, с тех пор, как познакомились, Эрик и Кристина танцевали вместе на той вечеринке хотя бы один раз. Но как он будет танцевать, если ноги не двигаются?

— В этом году мы, увы, не сможем потанцевать вместе на маскараде, — разочарованно произнесла она.

Эрик, наоборот, улыбнулся, а затем покатил своё кресло в середину комнаты, где и остановился.

— Садись ко мне на колени, — молвил он. — Я ничего не почувствую, даже если ты набрала в весе.

Кристина подошла ближе, легонько шлёпнув мужа по плечу за эту шутку — Кристина не обиделась и знает, что он пытается всячески успокоить себя, что всё в порядке, а инвалидная коляска — не приговор, и юмор — один из способов; просто, чтобы он не расслаблялся. И осторожно села к нему на колени.

— Что теперь? — спросила она, опустив руки ему на плечи.

— Опробуем все функции дорогого кресла, — ответил он, нажав на кнопку на раме, а затем обнял любимую за талию. — Я слегка усовершенствовал этот драндулет, и мы можем…

Эрик замолчал, когда инвалидная коляска мягко и плавно закружилась вокруг собственной оси. Словно в танце, хотя ни Эрик, ни Кристина не двигаются.

Девушка нервно рассмеялась от неожиданности и чуть сильней сжала его плечи.

— Не бойся, я держу тебя, — мягко усмехнулся Эрик. — А теперь ты пойдёшь на бал со мной или с кем-то другим?

— С тобой. Я и не собиралась идти на бал в этом году, если не получится потанцевать с тобой, как всегда. Ни с кем другим, — её пальцы нежно провели по его шее и подбородку.

— У тебя есть время передумать. Мой костюм в этом году слишком предсказуем — костюм дряхлого старика.

— Эрик! — возмущённое восклицание.

— Но это правда. Даже если мне всего тридцать пять, со стороны так не кажется.

— И всё равно я не передумаю.

Они напевают мелодию вальса (а точнее, бессвязно и ломано мычат, потому что даже для танца находятся слишком близко друг к другу, что мешает сосредоточиться), пока кресло медленно кружит их.

После аварии они не могли проводить ночи как раньше. Пришлось забыть об изобретательности, о разных позах и локациях. Но, видимо, слишком сильная эмоциональная усталость сказывалась на них — наслаждение усиливалось от самых простых действий, вроде его руки или язык между её ног, на сосках и просто на теле, он возбуждался от позы наездницы.

Даже обычные поцелуи даровали расслабление нашей усталой парочке, как сейчас. Эрик прижал жену ближе к себе, Кристина обвила руками его шею, и пока кресло всё ещё кружится, девушка резким движением проникает в рот мужа. Эрик отвечает ей также пылко и жадно, блуждая руками по её телу.

http://tl.rulate.ru/book/117659/4683646