Готовый перевод HP: Heirs of the Founders / ГП: Наследники основателей: Глава 8

Юная ведьма ошеломленно смотрела на молодого волшебника, который только что заявил, что он, возможно, второй по известности волшебник, живущий в Англии, - первым был А́льбус Да́мблдор. Гермиона Грейнджер, к удивлению всех, кто ее знал, потеряла дар речи.

«Гарри Поттер...?» Наконец ей это удалось.

Гарри попытался улыбнуться, но он уже начал ненавидеть славу, то, как она мешала ему жить, и то, как она теперь окрашивала начало его будущей дружбы с симпатичной ведьмой.

Я бы предпочел «Гарри Поттера», а не «Гарри Поттера», но если ты имеешь в виду «Мальчика, который выжил», то да, это правда; не то чтобы это что-то значило».

«Но ты же Мальчик-Который-Выжил!» воскликнула Гермиона и тут же пожалела об этом.

Гарри грустно улыбнулся.

«Я читал о тебе... ...в книгах», - ее слова пустым эхом отдавались в голове и в купе, когда она это произносила.

Надеюсь, не в книге «Гарри Поттер и тревожная аллитерация», - сказал он с язвительной улыбкой.

Гермиона покраснела, но быстро оправилась и сказала в свое оправдание: «Я говорю о нехудожественных книгах».

«Нехудожественные книги, да?» ответил Гарри, надеясь, что его улыбка и тон были восприняты как безобидное поддразнивание.

«Хм... Ну, может быть, я и заглядывал в них, но, клянусь, я не читал их... все; в основном я ограничивался книгами по истории».

Не в силах сдержать себя, Гарри Поттер разразился хохотом, чем привел в замешательство сидящую напротив него молодую ведьму. Его внезапная вспышка испугала Букля: она снова задремала, и ей не понравилось, что ее так грубо разбудили; она высказала свое недовольство.

«ХУТ!»

Внезапное вмешательство Букля заставило Гарри задуматься о своем поведении по отношению к этой девушке, и ему не понравилось то, что он увидел: Гарри действительно хотел иметь друга, и его смех не расположил бы к нему мисс Грейнджер. В этом прозрении он увидел тень одиночества, которое преследовало его всю жизнь, отраженную в ее лесных глазах. Гарри стало интересно, как Гермиона оказалась в том же месте, что и он, перед своим днем рождения. В груди снова возникло незнакомое ощущение, что он узнал родственную душу, и Гарри понял, что в той или иной форме судьба юной ведьмы была связана с его судьбой: Гарри почувствовал, что её в какой-то мере обманули.

«Гермиона, - начал Гарри настолько мягким тоном, насколько мог. Всё, что ты читала, и всё, что люди думают, что знают обо мне, - это такие же факты, как «Гарри Поттер и фантастический фантом» или любые из так называемых «приключений Гарри Поттера». Только один человек в живых был там той ночью, и он не говорит, никогда не говорил и не будет говорить. Если я не знаю, что произошло, то как может знать кто-то другой? Конечно, существует бесчисленное количество теорий и благонамеренных домыслов, но это все, что есть, и, скорее всего, так и останется. Я ненавижу поклонение героям со стороны невежественных овец, которые, похоже, олицетворяют большую часть магического сообщества, с которым я встречался, и всякий раз, когда кто-то из них говорит «Мальчик, который выжил», я слышу «Мальчик, чьи родители были убиты Волан-де-Мортом»: это различие, без которого я могу жить, спасибо вам большое. Это одна из причин, по которой я предпочитаю компанию гоблинов, а не своих так называемых сверстников: по крайней мере, я не боюсь ни ножа в спину, ни пьедестала, на который можно встать вместе с ними. Но, несмотря на это, мне бы очень хотелось иметь друга, который видит Гарри Поттера, а не Мальчика, который выжил: Я бы хотел, чтобы этим другом стала ты, Гермиона».

Гермиона Грейнджер уставилась на мальчика - нет, юношу, мысленно поправила она себя, обдумывая его слова, - который снова сделал нечто неожиданное: он снова лишил ее дара речи. Она обдумывала его слова и аргументы, которые он приводил, и не могла связать их с мальчиком, которому едва исполнилось одиннадцать лет. Его манера была вдумчивой и твёрдой, и, несмотря на то, что это была явная тирада, он не опустился до сарказма или принижения, не перешёл на лекторский тон всезнайки, которым Гермиона часто становилась, когда была в чём-то уверена. Учитывая всё, что он сказал, ведьмочка поняла: Гарри Поттер оказался пугающе взрослым и гораздо умнее, чем она ожидала, и от этого её зарождающееся отрочество защемило в сердце.

«Я бы тоже этого хотела, Гарри», - застенчиво сказала она, и на ее щеках расцвел слабый розовый оттенок.

Гарри почувствовал, как заколотилось его сердце, когда Гермиона впервые произнесла его имя, и вместе с юной ведьмой ощутил тепло на лице, когда их глаза встретились. Гарри почувствовал, что проваливается в лесные омуты, в которых мерцали глубины изумрудно-зелёных драгоценных камней.

«Гарри, - начала Гермиона с нерешительным любопытством, - ты выглядишь очень взрослым для одиннадцатилетнего ребенка... о, Боже... Прости меня, это было невероятно грубо с моей стороны... Я не знаю, о чем я думала».

Гермиона опустила взгляд в пол. Гермиона Джин Грейнджер, - мысленно ругала она себя, - о чем ты думаешь? Ты только что познакомилась с ним, а уже говоришь такие невероятно любопытные вещи; он, наверное, думает, что я над ним смеюсь.

«Гермиона, - начал он и приветствовал ее взгляд, вернувшийся по его подсказке, - это трудно объяснить, но я старше своих лет; я должен надеяться, что я хотя бы немного взрослее, чем можно было бы предположить в мои одиннадцать лет. Кроме того, у меня никогда не было возможности побыть ребенком».

«Что ты имеешь в виду?»

Гарри подмигнул ведьме и сказал: «Мужчина должен иметь пару секретов, не так ли?»

«Я полагаю, - ответила она с необычным юмором для той, кто обычно держит себя на расстоянии вытянутой руки от других, - но какое отношение мужчина имеет к вам?»

Гарри рассмеялся как раз в тот момент, когда свисток «Хогвартс-экспресса» оповестил об отправлении: было уже пять минут до часа.

«Пять минут!» воскликнул Гарри, на этот раз как ребенок, которым он все еще был; Гермиона разделила его энтузиазм, и ей пришлось бороться с желанием станцевать счастливый танец: это разрушило бы фасад зрелости, который она пыталась надеть.

Прозвучал финальный свисток, по поезду пробежала дрожь, когда он отъехал от Вокзала Кингс Кросс, и, когда колеса закрутились еще быстрее, дверь купе открылась; мальчик - очевидно, еще один первокурсник - вошел внутрь и огляделся.

«Не возражаешь, если я сяду здесь, приятель?» - спросил мальчик и, не дождавшись приглашения, занял место рядом с Гарри. Невежливо, подумали Гарри и Гермиона - неосознанно одновременно - и рассмотрели стоящего перед ними мальчика. Он был высокого роста, а его волосы имели яркий и нелестный оттенок оранжево-красного. Запыхавшийся и такой же румяный, как и многочисленные веснушки, разбросанные по его лицу, он сел рядом с Гарри. По крайней мере, от него не воняет, с нескрываемым облегчением подумал Гарри, взглянув на Гермиону; она улыбнулась, скорее презрительно, чем приветственно, как показалось новичку.

«Привет, я Рон... Рон Уизли», - сказал мальчик, как только перевёл дыхание; он наклонился вперёд и протянул руку Гермионе.

Молодая ведьма перевела взгляд с его руки на лицо; она холодно улыбнулась, взяла руку и слишком вежливым тоном сказала: «Заклинание».

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/117194/4647606