Готовый перевод Legacy of the Silver Flame / Наследие серебряного пламени: Ревность (5)

Рафаэль Эрхарт

Медленно подойдя к лежащему на земле Киаллу, я вновь встретился взглядом с его заплывшими кровью глазами. Он неторопливо повернул голову в мою сторону и посмотрел прямо в ответ. Несмотря на побои, он не выглядел сломленным. Это одновременно поражало меня и раздражало. Конечно, я не собирался убивать его всерьёз или что-то подобное, но этот взгляд — взгляд, полный уверенности в своей силе, — выводил меня из равновесия.

Алея подошла ближе, осматривая Киалла издалека, и уже подняла руку, чтобы объявить победителя. Однако я остановил её жестом.

Киалл медленно открыл рот, не отрывая от меня взгляда:

— Почему вы меня не убили? — хрипло и с усилием произнёс он.

— Возможно, если бы ты сражался всерьёз, желая моей смерти, я бы так и поступил, — спокойно ответил я.

Разбитые губы Киалла дрогнули, складываясь в слабую улыбку. Его речь вновь стала вежливой, как будто ничего и не произошло. Похоже, он уже понял, что его уловки не прошли.

— Что вы имеете в виду, молодой господин?

— Ты не использовал всю свою силу, — ответил я. — Ты сражался со мной, как с ребёнком. Если бы твоё презрение и ненависть ко мне были настоящими, ты бы не позволил мне так легко одержать победу. Вполне вероятно именно я бы оказался на твоём месте.

Я сделал паузу, подбирая слова, чтобы точнее выразить свои мысли.

— Я никогда не поверю, что слабак, которого смог одолеть десятилетний ребёнок, был бы признан моей сестрой и назначен её телохранителем.

Если быть честным, то вначале я действительно поверил его словам...

Однако довольно быстро я начал замечать несостыковки в этой истории. Ещё с прошлой жизни Киалл казался мне человеком исключительной чести, который искренне питал чувства к сестре. Он был воплощением рыцаря из легенд — благородного, преданного, словно сошедшего со страниц сказок.

И такой человек решился бы унизить другого? Это было нелепо.

Сложив всё воедино — его поведение, слова и поступки, — я понял истину. Киаллу не было дела до победы или личного триумфа. Всё это для него не имело значения. Он действовал, как старший брат, который желал убедиться, достоин ли я находиться рядом с Авророй.

Тем не менее, поединок остаётся поединком. И раз уж Киалл позволил себе оскорбить меня на глазах публики, я не мог оставить это без ответа. Моя решительность привела к тому, что всё закончилось его избиением.

— Ха-ха... кх... — Киалл закашлялся, выплёвывая кровь. — И всё же, вы били меня с такой силой... Я бы не удивился, если бы вы использовали свою рапиру.

Его взгляд скользнул с моих глаз на мою правую руку, где всё ещё светилась рапира.

— Аврора была бы огорчена твоей смертью. Я не могу этого сделать. Если тебе суждено умереть, то не от моего клинка. Но если ты предашь мою сестру, я сделаю исключение.

Мой клинок вспыхнул ярче, словно подтверждая мои слова и мою решимость.

Лицо Киалла немного расслабилось, и он прикрыл глаза, словно удовлетворённый услышанным.

— Понятно… Тогда я доверюсь вам и выбору госпожи. Но прежде чем я сдамся, вам ведь нужно кое-что сделать, не так ли?

Я невольно приподнял бровь, удивлённый его проницательностью, но быстро вернул своему лицу привычное спокойствие, позволив лёгкой улыбке тронуть губы.

— Поразительно…

Я начал принудительно выходить из состояния Стиля Сияния Звезды, и медленно гасить яркий свет, окружавший меня. Однако это была лишь самая простая часть задачи. Настоящей проблемой было вернуть контроль над собой — над Тёмным Рафаэлем. Несмотря на ограниченную свободу, он всё ещё оказывал сильное влияние на меня. Мне необходимо было восстановить полное самообладание, чтобы зрители не усомнились в том, что всё происходящее было частью моих навыков. Я должен был успеть до объявления официальной победы — иначе это могло бы обернуться крайне неприятными последствиями.

Краем глаза я заметил Алею, которая наблюдала за мной, оценивающе хмуря брови. Наши взгляды встретились, и она привычно улыбнулась — её теплая, едва заметная улыбка была для меня знаком, что вмешательства с её стороны можно не опасаться.

Сохраняя внешнее спокойствие, я закрыл глаза, чтобы не привлекать внимания зрителей, и направил ману ледяного атрибута к своей голове. Это был невероятно тонкий и напряжённый процесс, особенно в моём истощённом состоянии, когда любое неверное движение могло обернуться катастрофой.

Я не был уверен, что смогу полностью вернуть контроль над собой, но хотя бы охлаждение разума позволило бы упростить мои мысли и найти верное решение. Медленно, шаг за шагом, я стал направлять ману через свои каналы — от Искры по сосудам, через руки, грудь и шею, прямо к голове.

Каждая частичка моего сознания сосредоточилась на управлении потоками энергии. Я вынужден был одновременно отслеживать десятки, если не сотни путей, и это вызывало невероятное напряжение. Однако, спустя несколько мгновений, я ощутил первые струйки облегчения, когда мана стала проникать в извилины моего мозга. Постепенно их становилось всё больше, и я почувствовал, как контроль над телом начинает возвращаться ко мне.

В этот момент боль пронзила меня с ужасающей силой. Она не просто жгла — она разрывала, выворачивала изнутри, словно невидимые когти вонзались в плоть и раздирали её до самых нервных окончаний.

Я не мог закричать. Горло сжалось в конвульсии, а лёгкие словно ссохлись, отказавшись впустить воздух. В глазах, которые итак были закрыты, потемнело, и мир пошатнулся, уходя из-под ног.

Эта сила не могла прийти без расплаты. Теперь я чувствовал цену каждой капли своей жадности. Каждая клетка левой стороны тела горела, словно пропитанная огнём. Кожа, мышцы, даже кости — всё горело, всё плавилось, пока боль не слилась в единый невыносимый гул в голове.

И словно в насмешку, вернулась боль от ран, полученных в поединке. Адреналин, что прежде глушил её, исчез, оставив меня в этой бесконечной агонии. Я не мог остановить её. Не мог избавиться. Мог только ощущать, пока она медленно, мучительно выжигала меня изнутри.

В силу обстоятельств я не мог пошевелиться. Не мог даже позволить себе роскошь согнуться пополам от боли, стиснуть зубы, согнуть пальцы в судорожной попытке выжить. Я должен был стоять. Стоять так, словно всё в порядке. Словно внутри меня не разрывалась на части каждая жилка, словно мышцы не сгорали, а кости не трещали под давлением неведомой силы.

Но я знал, что если позволю боли взять верх — она поглотит меня целиком.

Магия льда. Это был мой единственный инструмент, мой единственный якорь, который удерживал меня от падения в бездну. Я направлял её в самые болезненные участки тела — из руки в глаз, из глаза в колено, из колена в рёбра, по кругу, снова и снова. Лёд вгрызался в израненную плоть, охлаждая, притупляя, гася лихорадочное пламя, что разъедало меня изнутри.

Я не знаю, сколько прошло времени. Минуты? Часы? Или вечность?

Но боль, наконец, стала терпимой.

Какое забавное существо человек. Если ему плохо, стоит сделать ещё хуже, а потом просто вернуть в прежнее состояние — и он уже рад. Глупая, жалкая иллюзия облегчения.

И всё же… Я был рад.

Боль от сражения с Киаллом никуда не исчезла. Она оставалась со мной — пульсировала в порезах, в синяках, в сломанных костях. Но теперь я готов был приветствовать её.

Потому что лучше уж она, чем агония, что принёс мне Тёмный Рафаэль.

Сила, которая буквально разрывала меня изнутри.

Сила, что пожирала не только тело, но и разум.

Сила, которая однажды может оставить меня пустым.

Однако не сейчас.

Ожерелье всё ещё пульсировало жаром, но этот остаточный огонь уже не шел ни в какое сравнение с той невыносимой пыткой, которую я пережил, впервые позволив Тёмному Рафаэлю взять верх.

Я медленно открыл глаза.

Мир снова приобрёл цвета.

Чёрно-белая пелена рассеялась, и краски жизни хлынули обратно, наполняя всё вокруг болезненно ярким светом. Воздух дрожал от напряжения, трибуны затаили дыхание, Киалл тяжело дышал напротив… Я сделал шаг вперёд, собираясь поставить точку в этом бою.

Но меня прервали.

«ТЫ ГРЁБАНЫЙ УБЛЮДОК!!!»

Ярость Харуми прорезала мой разум, словно вспышка молнии. Её крик разорвал тишину нашей мысленной связи, и если бы она орала это мне в ухо, я, наверное, просто оглох бы.

Но так как это был ментальный контакт…

Я оглох в собственных мыслях.

«И я рад тебя слышать», — спокойно ответил я лисе, будто её возмущение меня нисколько не удивило.

«Рад? РАД, ДА?! Ты хоть понимаешь, ЧТО мне пришлось пережить, пока я сдерживала твоё чёртово альтер-эго?! У меня, твою мать, шерсть выпадает!!!»

Кажется, она была… недовольна.

Я усмехнулся, но тут же прикусил щёку, чтобы не выдать эмоций.

«Прости. Но ведь я победил, разве нет? Ты рада за меня?»

«Ахренеть, как рада.»

В её голосе сквозила ледяная злоба, но в этом было что-то… успокаивающее.

«Ещё раз выкинешь такой номер — убью тебя раньше, чем это сделает твоя чёртова сила. Всё, разговор окончен!»

И связь резко оборвалась.

Я вздохнул, но даже это движение отзывалось тупой болью в боку.

Но всё же… я не мог не думать о том, как Тёмный Рафаэль воздействует не только на меня, но и на неё. Он разъедал нас обоих, медленно и методично. И если однажды я перестану справляться с ним…

Видимо, придётся накупить ей всё, что она пожелает.

Оставив лишние мысли, я перевёл взгляд на Киалла, а затем на Алею, которая терпеливо ждала рядом. Я коротко кивнул им, и оба ответили таким же кивком. На трибунах уже начали раздаваться шёпоты: зрители недоумевали, почему бой ещё не завершён.

Понимая, что пора поставить точку, я приготовился слушать объявление.

Алея подошла к Киаллу, и он, чуть приподняв голову, тихо произнёс:

— Я сдаюсь.

Она кивнула ему в ответ, а затем повернулась к зрителям и громко, на весь стадион, объявила:

— Победителем первого полуфинального поединка становится Рафаэль Эрхарт, продемонстрировавший невероятную силу, решимость и сострадание!

Даже не знаю, какое из трёх слов — сила, решимость или сострадание — можно было применить к этому поединку. Тем не менее, победа есть победа.

Зрители начали нерешительно аплодировать, явно не зная, как реагировать на мою победу. Многие, судя по всему, не поняли, что именно я продемонстрировал, и уж точно никто не слышал моего разговора с Киаллом. Я понимал, что это может создать мне неудобства в будущем, но сейчас это было неважно. Если рыцари семьи до сих пор не арестовали меня, значит, патриарх не видит в произошедшем серьёзных проблем, а это означало, что мне дали зелёный свет. Такой исход меня вполне устраивал.

Я ещё раз взглянул на Киалла. Его глаза выразительно намекнули мне подойти ближе. Немного споткнувшись, я опустился на одно колено рядом с ним. Киалл наклонил голову и прошептал:

— Будьте осторожны, господин. Ваши братья хотят вас сломить. Вам стоит быть начеку.

— Что это значит?

— …Не могу сказать большего.

Мы помолчали некоторое мгновенье, но по итогу я закончил:

— Я понял. Отдыхай.

Я не стал настаивать. Допрашивать человека, который сам добровольно согласился стать грушей для битья ради проверки моей пригодности как соратника моей сестры и его госпожи, было бы недостойно. Его действия заслуживали уважения.

Отстранившись, я поднялся на ноги. Тут же к Киаллу подбежали врачи, чтобы оказать ему помощь. Пока они забирали его, другие подошли ко мне, чтобы осмотреть мои раны.

Они тщательно перебинтовывали меня, использовали заклинания, наносили мази. Многие травмы заживали практически мгновенно, другие требовали времени. До финала времени хватит, но была одна проблема, о которой я знал заранее: её невозможно было устранить так просто.

Мой левый глаз... он почти ничего не видел.

http://tl.rulate.ru/book/116930/5555907