Готовый перевод Лорд. Мой начальный юнит слишком слаб / Лорд. Мой начальный юнит слишком слаб: Глава 33. Воин и Лорд

— Прежде чем озвучить свой план, ты не против рассказать мне о ситуации в вашем секторе, начиная с самого начала? — Фео запнулся. — Ты так и не представился.

— Демон Запада, — у мужчины дёрнулся глаз. — По-своему детский поступок, но именно из-за этого имени Император заметил меня среди многих.

— Тигр, значит… — протянул Фео. — Есть и другие?

— Как ни странно, но нет. Императору понравился лишь тот факт, что он тот, кто имеет в своём подчинении одного из мифических зверей. Хоть и номинально…

— Хах, — Лорд улыбнулся. — Будет забавно посмотреть на лица тех лордов, которых после пробуждения заставят сменить имя на соответствующее.

Однако мужчина не ожидал, что его слова вызовут бурную реакцию со стороны Демона.

— Ты знаешь?! — в неверии прокричал он, потеряв былое спокойствие. Но тут же успокоился, когда понял, что многие наблюдают за ними. — Неужели в вашем секторе тоже появился человек, похожий на Императора? — мужчина подался вперёд.

— Эм…

В первые секунды Фео даже не нашёлся, что ответить.

— Да, лидер второй группы, что ушла в сторону другого перевала, является пробуждённой. Неужели это так удивительно?

— Ты не понимаешь, — Демон махнул головой, слегка разочарованный. — Тайны нашего прошлого и появления в этом мире — самая большая благодать. Даже не учитывая силу Императора, одни лишь его воспоминания бесценны, и многие готовы служить ему, чтобы вернуть частичку себя.

— Я думаю, мы отвлеклись от темы, — напомнил Фео, не услышав ничего интересного. — Тем более не стоит забывать, что иногда незнание — лучшее благословение.

— Верно, — собеседник похлопал себя по щекам и начал рассказ: — Я в курсе о ситуации в вашем секторе: сплошное насилие и блаженство. Только благодаря третьему событию вы полностью не деградировали.

— С этим не поспоришь, — с лёгкостью согласился Лорд.

— Именно поэтому мы не восприняли вас всерьёз, и сюда направились лишь самые малочисленные и слабые силы.

На этом моменте Фео кивнул, ожидая чего-то подобного.

— В отличие от вас, благодаря знанию особенностей нашей национальности, мы быстро пришли к компромиссу и объединились. Каждый помогал друг другу, и общая сила нашего сектора, не побоюсь этого слова, была одной из самых больших.

— А что насчёт Лю Вея? Как он умудрился занимать первые места в рейтинге? Неужели ему достался настолько сильный юнит?

После последнего вопроса Демон перевёл взгляд на стену форта и осмотрел скученную группу жильцов, а в особенности Лайта и Жанну.

— Вы очень похожи… — спустя секунду он очнулся и сосредоточил взор на Лорде. — Как и ты, Феодал, Император смог добиться своих нынешних результатов благодаря одному из слабейших типов юнита.

Фео поднял бровь в сомнении, и, видя это, мужчина продолжил:

— На то они и слабейшие, что даже используя смекалку и разум, в будущем они, скорее всего, потеряют свою актуальность, — Демон поймал одинокую снежинку, упавшую рядом с ним. — На этом бы его история и закончилась, но лишь благодаря неимоверному везению, получив свой первый жетон редкого юнита, он смог возвыситься. Дальнейшие награды лишь укрепляли его господство.

— И когда началось третье событие, он стал лидером?

— О-о-о, нет… — он печально улыбнулся. — В то время у нас уже были свои лидеры, а об Императоре никто даже и не знал. Мы и не подозревали, что такой человек находится в нашем секторе.

— Серьёзно?

— Серьёзнее некуда, мой друг. Пока мы собирались вместе, на это потратилось значительное количество времени. А когда мы явились к источнику света, всё, что нас встретило, — это резня и поверженный Хранитель, на спине которого восседал Он! — мужчина вздрогнул. — В тот момент мы поняли… Склонять головы перед таким человеком не будет позором, как и идти за ним.

— А что же ты его сейчас предаёшь, рассказывая мне всё это? — с интересом спросил Фео.

Демон Запада нахмурил лицо.

— Не переходи черту, Феодал. Уважение к человеку и слепое преклонение — это разные вещи. Тем более мы не те люди из наших знаний и воспоминаний Императора. Мы лишь переняли их частичку, а что будет дальше — никто не знает.

— Ты прав, извини, — собеседник примирительно улыбнулся.

— Так вот, — как ни в чём не бывало продолжил Демон: — Дальше всё было просто: хоть Император и получил сильного юнита, но от этого его умственные способности никак не изменились, а даже стали лучше. А после пробуждения — и говорить не стоит.

— Понятно… — задумался Фео и замолчал на пару минут. Лысый мужчина не торопил его.

— Общая ситуация ясна, но мой план подразумевает использование бывшей Наместницы Императора. Расскажешь?

— Исса — это в прошлом один из лидеров в первом кольце. Как и со мной, Императору она приглянулась, и только из-за его любви к коллекционированию он не убил её или сразу не подчинил своей воле, — просто ответил он и замолчал.

— В таком случае… — Фео огляделся, — может, ты отдашь Иссу Императору, как и планировал? В нужный момент она убьёт его. Старая и проверенная как мир тактика.

Демон посмотрел на Лорда, как на дурака. Однако, уже собираясь что-то сказать, он замолчал и задумался. Его глаза бегали в разные стороны, будто внутри него шла невидимая борьба. И, видя это, Фео решил надавить:

— Ты же сам сказал, что вы не те люди, что были когда-то в прошлом. Так почему бы не перенять от них лучшее и отбросить то, что мешает выживанию?

Под конец своей речи, хоть и не сравнимо с Лайтом, мужчина выпустил незаметный импульс ауры, из-за которого каменное сердце собеседника дало трещину, и внутри этого просвета родилась надежда.

— Хорошо…

***

Ночь медленно, но верно отступала, а с ней и луна. Первые лучи солнца пробились сквозь хмурые облака, сделав их светлее, чем прежде. Будто глубокие морщины разгладились на лице старика, встретившего своего горячо любимого внука.

Седые горы, как обычно, вздымались ввысь, и редкие снежинки, подхваченные заботливым ветром, спускались на землю. Площадка внутри форта была полностью устлана этим белоснежным покровом без единого следа человека.

Стены форта были пусты, как и воздух. В нём не было звуков веселья или сражений, только природный покой и одиночество.

После переговоров, которые ещё некоторое время продолжались после слов Фео, два лидера разошлись по разные стороны. Каждый имел свои мысли насчёт происходящего. Демон, в свою очередь, разрушил флаг, который прилегал к территории форта.

Настроение внутри него не могло не быть праздным. Однако уставшие, как черти в аду, люди забрались в донжон и попадали без сил, больше не в состоянии выдержать психическое и физическое истощение.

Кто в обнимку, чтобы согреться, а кто нет — посреди этого сонного царства бодрым оставался лишь Бахадур. Сидя рядом с посапывающей Жанной, он что-то решал для себя. Его глаза, направленные в стену, смотрели будто сквозь неё.

Так прошло некоторое время, пока, не собравшись с духом, он встал и пошёл на выход. Тёмный коридор встретил его пронизывающим ветром, и он поёжился. Однако шаг парня становился лишь твёрже.

— Бахадур… — шептали его губы. — И всё же, достоин ли я этого имени?..

— Люди рождаются и умирают, — был ему ответ, и парень вздрогнул. — Так и родители: они делятся на тех, кто даёт значимое имя своему ребёнку, и на тех, кто выбирает случайное, порой даже такое, которое однажды было услышано в таверне за рассказом путешественника далёких стран.

Бахадур осмотрелся. В тёмном углу, облокотившись на стену, сидела фигура Мортуса. Ничего не делая, он просто смотрел в конец прохода на свет и падающий снег.

— А есть такие имена, которые могут звучать величественно и означать многое, но не имеют под собой великих людей, прославивших их. И я, — мужчина посмотрел в глаза парню, — никогда не слышал твоего имени, будь то эта жизнь или знания из прошлой.

— Так получается, что Лорд наврал мне? — расстроился парень и опустил голову.

— Нет. — Мортус поднялся и отряхнул одежду от пыли. Воск или жир давно высохли на её поверхности. — Он дал тебе самое лучшее.

— Лучшее? — переспросил Бахадур.

— Именно, — пройдя рядом с ним и скрываясь в тенях коридора, он сказал последние слова: — Возможность не равняться на славу воспетого в истории имени, а создать легенду о новом, что ещё не видало свет. Так покажи же этому миру и в первую очередь себе, что Бахадур — это истинное бесстрашие, перед которым нет никаких преград.

Оставив парня наедине со своими мыслями, Мортус окончательно скрылся во тьме коридора, направляясь спать.

— Спасибо, — низко поклонился Бахадур и, уже более лёгким, уверенным шагом, пошёл на площадку форта.

Дойдя до неё, он с улыбкой ловил падающие снежинки. Он был настолько увлечён этой игрой, что позабыл о своей первоначальной цели и даже неведомым образом забрался на стену форта, вид с которой открывался на сектор защитников.

Слегка устав, парень остановился и сделал глубокий вдох. Холод ласкал воздухоносные пути, остужая разгорячённый организм и делая разум парня более расслабленным, не обременённым проблемами целого мира.

На несколько минут он просто закрыл глаза. Солнце позади него окончательно проснулось, и его лучи освещали хрупкое человеческое тело.

— Бахадур… — повторил парень, но уже по-новому. Мириады мурашек пробежались по коже.

В этом ранее пустом слове были заключены чувства, эмоции и главное — надежды молодого юноши. Он ещё не понял, что значит быть бесстрашным, ведь в самую значимую для себя битву он не принадлежал себе. Воспоминания прошлого управляли им.

Он открыл глаза, и его тело застыло. Перед его расширенным до крайней степени взором предстало зрелище, повергшее его в ужас.

— К-как же так?.. — неверующе прошептал он, упав на колени и не почувствовав боль от содранной кожи.

Из джунглей один за другим выходили десятки и сотни существ. Это были лорды и их юниты. Вот только…

— Почему?.. Неужели вторая группа проиграла? Это же бред! — кричал Бахадур.

Те, кто выходил из теней исполинских деревьев, были никем иным, как западниками — детьми пустыни.

Большая часть людей повязала на своих телах широкие листья растений. В своих они держали копья, а паланкин, не сравнимый с таковым у Марка, расположился в центре этой толпы.

Там, среди обнажённых женщин и гор фруктов, сидел на троне из черепов лысый мужчина. Однако по сравнению с Демоном Запада, у которого был покладистый и спокойный характер, этот человек имел необузданный и даже тиранический нрав.

Красивая женщина рядом с ним случайно уронила одну из диких виноградин, не донеся её до тонких губ мужчины. Один щелчок пальцев, и глаза несчастной распахнулись в ужасе. На самом деле, она была одной из лордов второй группы.

Получив сигнал, идущие рядом воины с копьями за спинами и круглыми щитами, недостающие мечей, похожих в своей сути на наконечник рыцарского копья, схватили женщину.

Другой воин взял её за волосы, взмахнул мечом, и кровь вместе с слёзами украсили землю. Трава и почва мигом впитали благодатный нектар.

Без дальнейших приказов они насадили голову на одно из копий и отдали его людям из задних рядов, которые были не более чем рабами. Их было несколько десятков, и каждый держал палку с окровавленным украшением: на лицах не было счастливых улыбок, а только боль и мучение.

Если же хоть один раб расслабит руки, и копьё наклонится, а то и вовсе упадёт вместе с головой, тогда участь такого человека будет предрешена.

По центру, впереди всех, плелась изнеможённая женщина, некогда использовавшая Фео для своих извращённых утех. Как и у других, в её дрожащих руках также было копьё, но голова…

— Алиса… — прошептал Бахадур, увидев лицо, которое даже после смерти сохранило своё превосходство над другими и справедливость по отношению к своим людям.

Как бы мужчина ни хотел пошевелиться, он не мог; как бы он ни хотел закричать и позвать на помощь, он не мог. Его вмиг опустевший разум был слаб и хрупок, не готовый принять реальность перед ним. Собственно, как и тело, застывшее от страха и ужаса.

— П-по… мо… гите!.. — кричал он тихим и осипшим голосом. — Вра… ги! — но его никто не слышал.

Спящие люди даже не подозревали, что по их души идут прирождённые хищники, пережившие многое и готовые на всё, чтобы выжить.

Подобравшись на расстояние одного километра, один из воинов рядом с паланкином заметил одинокую фигуру и неспеша достал из-за спины копьё. Мгновение, и оно полетело, спустя несколько секунд точно угодив в ногу парню.

Это стало как вспышкой агонии, так и той самой помощью, которая была нужна ему. Его разум на секунду прояснился, и, быстро отвернувшись, он попытался встать и рвануть вперёд. Однако ничего не вышло.

Тело, споткнувшись в резком рывке, завалилось набок, и из-за боли, которая стрельнула не хуже, чем жало тысячи ос, он перевалился через стену и упал на каменную площадку.

Вторая, единственная рабочая нога также стала бесполезной, как и первая. Из глаз Бахадура брызнули слёзы, а грудь зашлась в сильном кашле. Но даже так местами сломанные рёбра причиняли ему не меньше страданий, чем то, что было внизу тела.

Единственный положительный момент в этой ситуации — копьё, переломившееся от падения. Теперь его основание было внутри плоти парня, не давая ей окончательно стать плотиной, готовой рухнуть в любой момент, чтобы устелить камни кровью.

Израненный телом и сломленный разумом, он не знал, что ему делать. Лёжа на спине, он смотрел пустым взглядом в серое, как и жизнь, небо. Ветер усилил свой напор, отчего снежинок падало всё больше.

— Бахадур… — бессознательно прошептали его губы в который раз, и пальцы сжались.

Внутри разума парня проигрывались недавние слова Мортуса: «Бахадур — это истинное бесстрашие, перед которым нет никаких преград».

— Преград?.. — искра жизни вернулась в его глаза, а от попавшей в них снежинки он моргнул. — Преград… — повторил он с некоторым осознанием.

— Преград…

— Преград…

— Пре…

Он остановился. Его губы плотно сжались, а глаза заострились.

— Неужели всё это время моё тело… — он запнулся, — …было преградой?

Снова почувствовав резкую боль, его лицо скривилось.

— Как можно стать бесстрашным, если даже не я, а моё тело боится чего-то? Страх испытать боль, страх ощутить ласкающее твою плоть лезвие, страх лишиться конечности и остаться инвалидом, а самое главное…

Перед его глазами больше не было неба, а лишь картина из его воспоминаний, где несравненная валькирия была побеждена в дуэли.

— Страх стать рабом, проигравшим единожды и надломившимся на всю свою жизнь!

В момент просветления Бахадур не обрёл мистическую ауру. Даже его мораль не подскочила вверх, замерев на одной отметке, не шевельнувшись.

Ведь тому, кто не ведает страха, не нужно бравое воодушевление; как и мораль такого человека не может упасть вниз.

Лицо, скривившееся от боли, никак не смягчилось, а, напротив, стало ещё выразительнее, как только юноша попробовал пошевелить ногами, да и всем телом в целом.

Секунда за секундой, минута за минутой, Бахадур пыхтел, плакал, ярился; он делал всё, что мог, чтобы ползти вперёд.

Проклятье за проклятьем срывались с его языка. Мышцы изнывали от напряжения, а затем и рвались. Обломки костей впивались в плоть, кромсая её. Но юноша… Нет, мужчина полз вперёд, оставляя позади алый цвет на белом покрывале, словно ликорис, цветок смерти, распустившийся посреди бескрайнего севера.

Сломанные и кровоточащие ногти из последних сил цеплялись за щели между камнями. Дёсна источали кровь от ежесекундно сжатых в неимоверном напряжении зубов. Но он продолжал ползти.

Ведь нельзя стать бесстрашным, если твоё тело испытывает страх. Сколь угодно разум, воля, сердце и дух могут быть закалены. Но именно в самый неподходящий момент тебя подведёт то, чему ты так долго доверял — собственное тело.

Тем временем на верхушке донжона находилась статуя, имеющая человеческие очертания и уже давно похороненная снегом.

Скрещённые, как во время медитации, ноги и руки дрогнули. Это стало началом других действий, и спустя несколько секунд Фео открыл глаза и посмотрел на Бахадура, который скрылся внутри коридора.

— Даже я такого не ожидал… — почти неслышно прошептал он, и в этот момент его замедленное сердцебиение сделало сильный удар, разгоняя кровь и убирая последние остатки сонливости.

Мужчина посмотрел через стены форта на уже пришедших под ворота западников. Увидев насаженную на копьё голову Алисы, он сделал неопределённое лицо.

Проигрывая кратковременные воспоминания с этим человеком, он почувствовал себя опустошённым.

— Такая, как она, не заслуживает смерти… Никто не заслуживает её, — смахнув влагу в уголке глаза, взгляд Фео ужесточился, и он повернулся в противоположную сторону.

— Планы меняются… Может, хотя бы тебя мне удастся спасти, Исса? — мужчина, поднявшись, спрыгнул на землю. — И тогда сыграй для меня мелодию своей бескрайней флейты и покажи мастерство меча, идущего путём гордого воина, готового отстаивать свои принципы даже перед лицом рабства и смерти.

Со стороны ворот послышались первые звуки готовящегося штурма.

— Хоть ты и не знаешь, но, проиграв мне, я также проиграл и тебе. Мне больше не достичь свободы, что есть у тебя, ибо я — лорд!

Ореол над головой мужчины осветил бескрайнюю тьму коридора, и его твёрдые в своём выборе шаги ещё некоторое время эхом отдавались от древних стен.

http://tl.rulate.ru/book/116282/4880205