Готовый перевод Xian Tai You Shu / На плато Бессмертных растет дерево: Глава 1. Возвращение девочки домой

Перевод: Asfiel

Редактура: Astarmina

На высочайшей вершине горы Цзюэ находилось плато Сяньтайшань, и на нем росло единственное дерево.

Деревья на высоких пиках гор — вполне обычное явление. Однако на самой вершине расположилась абсолютно безжизненная терасса, на которой росло лишь одно полумертвое древнее дерево, придававшее окружающему пейзажу налет зловещности.

Жители деревни Цзюэфэн, расположенной у подножия горы, давно привыкли к этому, хотя двадцать лет назад здесь все еще простирались густые зеленые леса.

Живущие в окресностях старики поговаривали, что «одинокая гора взрастила дерево бессмертного». Мол, древо обрело дух и вознеслось к бессмертию. А раз это духовное дерево, разве может оно быть рядом с обыкновенными растениями? Конечно же, оно заняло всю горную вершину.

Что же касается того, почему полумертвое, безымянное, вялое дерево зовется древом бессмертных, то на это есть вполне веские причины. Двадцать лет назад множество учеников сект, названия которых никому не известны, приходили на гору Цзюэ, чтобы исследовать его.

Старики поговаривают, что кто-то хотел уничтожить то старое дерево. Однако могущественные люди, применившие силу, способную потрясти небеса и землю, в итоге получили серьезные ранения и были вынуждены бежать. После этого никто больше не осмеливался навредить дереву.

С тех пор гора Цзюэ стала местом с мистическими свойствами, словно там была спрятана «ловушка призраков». Она была постоянно окутана густым туманом. Селяне, которые иногда поднимались туда, умудрялись заблудиться даже на ее лысых склонах. Они могли бродить там часами, но в итоге оказывались на том же месте, у подножия горы.

Такое странное и загадочное место внушало людям страх, и никто не решался туда идти.

Однако находились те, кто не терял надежды. В последнее время они приезжали сюда раз в год. Хотя им не удавалось подняться на гору, они нанимали местных жителей, чтобы те закапывали черные железные ящики, которые они привозили, у подножия горы.

Они были до странности жуткими: вроде и не из железа, но и не из другого материала, их поверхность покрывала липкая, черная маслянистая грязь, которая слегка холыхалась, словно поверхность мутной лужи.

При захоронении этих ящиков люди в черных одеждах строго запрещали деревенским прикасаться к ним руками — их можно было только толкать в яму с помощью специальных железных палок. Человек, проживающий в восточной части деревни, третий по старшинству в роду У, однажды случайно дотронулся до ящика рукой — вся ладонь была разъедена, и с тех пор его прозвали «Однорукий У».

Эта работа была полна смертельной опасности. Даже за щедрое вознаграждение никто из деревенских не хотел этим заниматься.

Однако всегда находились люди, словно зачарованные, с пустым взглядом, которых кто-то заставлял идти в горы.

Люди подозревали, что их души были похищены. Каждый раз в такие моменты жители деревни прятались по домам, боясь выйти в поля, опасаясь, что эти демоны и злые духи заберут их, чтобы использовать в своих злодеяниях.

Но даже так, иногда ничего не подозревающих чужеземцев, которые проходили через эти места, похищали, чтобы заставить таскать ящики.

Таким образом, репутация «духовного древа» постепенно омрачалась, и появились слухи, что это дерево — нечто зловещее, из-за чего плато Сяньтайшань превратились в обитель демонов.

Если дети вели себя плохо, их пугали словами: «Если будешь плакать, отправим тебя на плато Сяньтайшань!» После этого даже самый непослушный ребёнок тут же забивался под одеяло, закрывал рот и больше не издавал ни звука.

Хотя деревня была бедной, её жители отличались крепким здоровьем, а среди них было множество долгожителей. На этом фоне больная девочка из семьи плотника Сюэ с восточной оконечности деревни резко выделялась среди сверстников.

Супруги Сюэ прожили вместе много лет, но долгое время у них не было детей. Только пятнадцать лет назад им удалось завести дочь, но она с рождения оказалась болезненной и слабой – чуть ветер подует сильнее, её тонкое тело могло переломиться.

Они лелеяли единственную дочь, как зеницу ока, и почти никогда не позволяли ей выходить из дома.

Жена плотника Сюэ, Цяо Лянь, как раз занималась засолкой кислой редьки, когда подняла голову и заметила, что её дочь Жаньжань стоит на цыпочках, заглядывая за забор, где шумно играли дети. Подойдя к ней, женщина приобняла дочь и сказала:

— Милое дитя, там снаружи одни озорники. Смотри, как бы тебя не задели. Если хочешь выйти поиграть, попроси отца сходить с тобой к реке наловить рыбы, хорошо?

Сюэ Жаньжань с неохотой отвела взгляд, тихонько сглотнула и, моргая ясными, словно гладь осенних озер, глазками, послушно сказала:

– Мамочка, я же уже не маленькая, не хочу идти гулять.

Цяо Лянь, выглянув через низенький забор, увидела, что у толстенького паренька из семьи Дин в руках был зажареный пирожок с финиками, и тут же поняла, в чем дело.

Её Жаньжань была послушной и милой, но с рождения отличалась склонностью к сладкому. В обычные дни она всегда старалась добыть себе что-нибудь вкусненькое, чтобы побаловать себя. А когда видела какую-то необычную еду, могла целыми днями не отрывать от неё глаз.

Этот толстячок держал в руках изысканное лакомство, которое могли себе позволить только богатые семьи, и это, конечно же, вызвало у Жаньжань аппетит.

Цяо Лянь, заметив это, тоже почувствовала некоторое смущение и сказала:

— Моя милая, эти пирожки продаются только в уездном городе. Когда твой отец закончит работу на господина Дина и заработает деньги, он купит их тебе.

Жаньжань в этот момент уже села обратно на скамейку, почесала недавно уложенную прическу «ловушка для волос» и, проявив понимание, произнесла:

— Мама, это ведь дорого, верно? Я только что, стоя на ветру, почувствовала запах. Это сделано из красных фиников, смешанных с сахарной пудрой, и теста, замешанного на свином жире, и выпечено на умеренном огне. Когда осенью поспеют финики, мама, купи немного сахарной пудры, и я тоже смогу приготовить такие.

Цяо Лянь с улыбкой ущипнула её за щёку.

— Неужели у тебя и вправду носик, как у маленькой собачки? Запах почувствовала и сразу поняла, из чего сделано? Откуда ты узнала рецепт? Скажи, неужели решила обмануть маму?

Жаньжань заметила, что мать ей не верит, и больше ничего не сказала. Улыбнувшись, она подошла, чтобы помочь ей сложить редьку в бочку, а затем взяла кусочек, откусила и, жуя, сказала:

— Папа же вчера отрезал кусочек копчёной утиной мякоти? Может, вечером сделаем рагу из редьки с копчёной уткой?

Цяо Лянь тут же выхватила кусок редьки из её рук и строго сказала:

— Нельзя есть сырое, не будь такой жадной. У тебя ведь слабый желудок, вдруг заболит живот, и тогда вечером ты даже утку попробовать не сможешь.

Многие удивлялись, почему у этой пары, таких крепких и здоровых, родился слабый ребёнок. Только Цяо Лян знала правду: шестнадцать лет назад она нашла Жаньжань под сухим деревом в горах.

Тот день был странным. Проснувшись после дневного сна, она почувствовала тяжесть в груди. Чтобы развеяться, решила подняться в горы. Вокруг клубились облака и туман, и, сама того не заметив, женщина дошла до самой вершины. И вдруг издалека услышала плач ребёнка.

Под деревом она обнаружила крошечный комочек, белоснежный и совсем маленький. Полуприкрытые глаза малыша были наполнены слезами, и он горько плакал, будто весь мир обидел его. В тот момент плач ребёнка словно разбил сердце Цяо Лянь на кусочки.

Она не могла понять, кто смог быть настолько жестоким, чтобы оставить такого очаровательного, пухленького младенца под священным деревом. Однако Цяо Лянь почувствовала, что это был дар небес. Она верила, что судьба сжалилась над ними, ведь они с мужем столько лет не могли завести ребёнка. И теперь им была послана дочь.

Лянь Гуй тоже считал, что его жена права, и был очень рад девочке, которую жена принесла домой. Однако позже они обнаружили, что у малышки с рождения слабое здоровье: каждые три-пять дней она начинала болеть, а если не болела, то впадала в такую слабость, что не могла открыть глаза. Чтобы помочь ей, супруги обошли всех окрестных лекарей, потратили немало денег на лекарства, но состояние девочки не улучшалось.

Со временем, благодаря опыту, накопленному за годы ухода за больным ребёнком, супруги сами освоили методы лечения и воспитания. В итоге им удалось вырастить хрупкую малышку до нынешнего возраста.

Когда они нашли её, обнаружили правой ладони красное родимое пятно. Плотник Сюэ спросил у старого учёного в деревне, и тот сказал, что рисунок напоминает иероглиф «Жань» (冉). Поэтому девочку решили назвать Сюэ Жаньжань.

Однако, когда ей исполнился год, родимое пятно на ладони начало постепенно бледнеть.

У многих детей родимые пятна с возрастом становятся менее заметными. Супружеская пара плотников особо не придавала этому значения, сосредоточив всё внимание на зарабатывании денег и воспитании дочери. Несмотря на скромный образ жизни, их дни проходили в гармонии и радости.

Пока мать с дочерью разговаривали, за невысокой стеной кто-то окликнул:

— Тётушка, я специально купил пирожки. Дайте Жаньжань попробовать кусочек!

Цяо Лянь обернулась и увидела старшего брата того самого пухлого мальчишки, который любил есть пирожные, — Дин Эрлана.

Семья Дин была зажиточной в деревне, а Эрлан учился в учебном заведении в городке и вскоре должен был сдавать экзамены на получение учёной степени. Его будущее сулило большие перспективы. Он уже был обручён с дочерью местного учёного, но всё равно то и дело возвращался в деревню и заигрывал с её дочкой Жаньжань.

Цяо Лянь понимала, что её дочь, хоть и хрупкая, но черты лица у неё действительно хороши. Утончённые брови, глаза, словно осенние воды озер, кожа нежная, как снег, — среди ровестниц в деревне она явно выделялась.

Однако такая хрупкая талия и слабое телосложение, словно у больного ивового стебелька, не привлекали внимания деревенских крестьян. Если крестьянская семья искала невесту для работы в поле, то вряд ли кто-то бы обратил внимание на такую, как Жаньжань, неспособную к тяжёлому труду.

Но младший господин из семьи Дин, немного образованный, прочитавший несколько книг, смотрел на вещи иначе, чем обычные крестьяне. Как назойливая муха, он весь этот год не сводил глаз с Жаньжань.

Он даже нашёл деревенскую сваху, чтобы передать через неё намёк: после свадьбы он согласен взять Жаньжань в дом в качестве наложницы.

Когда-то Цяо Лянь решительно отказала, попросив служанку передать семье Дин, что её дочь Жаньжань не стремится к браку с зажиточной семьёй, и попросила второго сына Дина выбрать другую невесту.

Однако этот второй сын семьи Дин, приезжая в деревню, иногда приносил еду, чтобы завлечь Жаньжань.

К счастью, хотя её дочь и была лакомкой, она не была легкомысленной девушкой. Завидев Дин Эрлана, Жаньжань всегда старалась держаться подальше.

Поэтому, когда тот кричал через забор, ему оставалось лишь получить недовольный взгляд от тётушки семьи Сюэ и наблюдать, как она с Жаньжань возвращаются в дом, чтобы готовить еду.

Второй сын семьи Дин, чувствуя некоторое разочарование, неохотно ушёл, унося с собой пирожки.

В тот день, когда плотник Сюэ после работы по изготовлению мебели на заказ вернулся домой, было уже поздно. Едва переступив порог, он с беспокойством закрыл ворота двора и поставил деревянный засов. Затем, взяв за руку жену Цяо Лянь, которая вышла ему навстречу, он увел её в дом. Убедившись, что их дочь, спавшая в маленькой комнате, не проснулась, он отвел жену в их комнату и тихим голосом спросил:

— Ты помнишь, в какой день мы принесли Жаньжань домой?

Цяо Лянь, моргая глазами, с сомнением ответила:

— Ты тогда сказал, что хочешь воспитать её как родную дочь. Чтобы деревенские не судачили, а ребёнок потом, узнав правду, не переживал, ты попросил меня вернуться к родителям и притвориться беременной. Спустя больше года мы принесли дочь домой. Так что, если считать день, когда мы подобрали Жаньжань... это должно быть за шестнадцать лет и три месяца до её дня рождения, девятого числа девятого месяца года Цингэн.

Плотник Сюэ, услышав это, хлопнул себя по бедру и, нарочно понизив голос, сказал:

— Я только смутно помню, что это был именно тот месяц... Ты знаешь? Эти люди в чёрных мантиях, такие зловещие, пришли в близлежащие деревни и начали расспрашивать всех подряд, не видел ли кто-нибудь ребёнка в девятом месяце года Цингэн на плато Сяньтайшань.

Услышав это, Цяо Лянь широко раскрыла глаза и, не в силах сдержать волнения, начала нервно ходить из стороны в сторону:

— Это... Это родители или родственники Жаньжань пришли, чтобы забрать ребёнка?

Плотник Сюэ тоже беспокоился об этом. Поэтому, узнав новость, он, работая сегодня у господина Дина, даже не стал дожидаться расчёта за работу, а поспешил вернуться домой.

Когда дело касается детей, матери всегда принимают решения увереннее и быстрее.

Цяо Лянь быстро взяла себя в руки и решительно сказала:

— Это не кошка и собака, которых можно бросить, когда захочется, или забрать, когда вздумается! В горах в сентябре так холодно! Такой маленький ребенок, даже без пеленки или одеяла, просто оставлен под деревом – только зверь может так поступить! Наша семья хоть и не богатая, но мы относимся к дочери, как к сокровищу. Она – моя жизнь! Если кто-то захочет ее забрать, сначала придется убить меня!

Плотник Сюй, человек добросердечный, был в смятении. Он все еще размышлял: если вдруг родители ребенка действительно придут за ней, а им не вернуть девочку, разве это не разорвет связь Жаньжань с ее родными?

Но теперь, выслушав слова жены, он нашел их разумными. Ведь они, преодолевая все трудности, вырастили дочь до такого возраста, как же можно просто отдать её по чьему-то желанию? Даже при мысли о том, что через пару лет дочь выйдет замуж, сердце плотника Сюэ сжималось от горечи, и ему хотелось заплакать.

После всего этого супруги вернулись в маленькую комнату и взглянули на спящую у изголовья кровати дочь.

Личико Жаньжань во сне покрылось нежным румянцем. Кто знает, что ей снилось, но уголки её губ были приподняты в улыбке...

http://tl.rulate.ru/book/116254/5212537