Готовый перевод The Twilight Poet: Eve smiles at dawn / Сумеречный песнопевец: Интерлюдия. Второй акт: Ксинс — ветер, что указывает путь

На окраине континента простиралась широкая безымянная равнина.

В какую сторону ни посмотри, можно было разглядеть линию горизонта. На невысоком холмике, укрытом зелёным травяным ковром, величественно возвышалось крупное дерево. Опираясь спиной на его ствол, мужчина, одетый в куртку цвета пожухлой травы, смотрел на небо отсутствующим взглядом.

— И всё-таки, в этом месяце ещё жарко… И ветер не дует тогда, когда хочется.

Не покидая прохладный тенёк, Ксинс закатал рукава куртки.

— Может, прежде чем жаловаться на ветер, ты попробуешь снять свою куртку?

Сказавший эти слова голос шёл с ветки над головой у Ксинса. Нет, правильнее было бы сказать, от усевшейся там маленькой зеленокрылой птицы. Её крылья вибрировали быстро и мелко, почти незаметно для человеческого глаза.

Это была одна из так называемых звуковых птиц. Благодаря вибрации крыльев они могли создавать уникальную звуковую волну, с помощью которой можно было общаться на больших расстояниях. Певчие очень любили пользоваться таким способом коммуникации.

— Именно из-за неё ты неправильно чувствуешь температуру.

— Простите, но это не так, — натянуто улыбнувшись, ответил Ксинс.

— Салинарва дождётся от тебя интересных историй? Где ты вообще пропадал?

Через крылья звуковой птицы с Ксинсом разговаривал Клаус Юнг Гилшувешер, глава гилшэ. Кроме того, он был основателем неформальной организации «Ля минор», в которой и состоял Ксинс.

— Всего лишь устроил себе экскурсию на далёкий пустынный остров.

— Ну и, у этой экскурсии есть результаты?

— Наверное, есть, но не будет ошибкой также сказать, что их нет. Если я всё-таки должен ответить, то скажу, пожалуй, что она подтолкнула меня к решению.

Повернувшись к звуковой птице, Ксинс в шутку театрально пожал плечами.

— А как дела на Вашей стороне?

— Прогресс есть… правда, в худшую сторону.

Передаваемый птицей голос Клауса был тихим и тяжёлым.

— Каждый день приходят новые сообщения об исследовательских институтах, предположительно подвергнувшихся атаке серых песнопений.

— Мне кажется, такая тенденция была и раньше.

— Раньше тоже было нечто похожее, но тогда уже упомянутый мной Мишдер проявлял хитрость. А сейчас все эти атаки слишком уж неумелые. Такое чувство, будто он совершает преступления просто так, ради удовольствия.

Ещё до того, как Ксинс успел задать вопрос: «Что значит «неумелые»? — Клаус продолжил:

— Во-первых, Мишдер перестал выбирать места для нападения. Я попытался найти какую-то систему в его выборе, но всё было тщетно. Во-вторых, его цели неизвестны. И наконец — методы. До сих пор он скрытно пробирался в институты ночью, как было в случае с Тремией, но в последнее время он упрямо атакует днём, при множестве свидетелей.

«Как будто эти преступления просто каприз. Наверно, их можно с натяжкой рационализировать назвав «безумием» или сказать, что они «только ради удовольствия». Но…»

— Вполне возможно, что его действия — провокация преследователей, но мне трудно представить, какое в этом для него преимущество. После настолько открытых атак, мне даже хочется, чтобы в них наоборот оказалась какая-то ловушка.

— А может быть, он просто хочет, чтобы его схватили.

Собеседник Ксинса на мгновение затих.

— Что?

— Нет, ничего особенного... Мне просто вдруг так подумалось и всё. Никакой глубокой мысли в этом нет.

В ответ на вопрос Ксинс лишь покачал головой. Он не слишком задумывался над своим предположением, ровно наоборот — после рассказа Клауса ему в голову сразу пришёл этот простой вывод.

— Ладно… В любом случае, суть в том, что необходимо немедленно принять меры.

— Я это понимаю.

— Я решил ещё раз встретится с Нессирисом и Шанте. Ты придёшь?

Троица из главы гилшэ и двух особенных певчих играла ведущую роль даже внутри «Ля минор», собранного из элиты со всего континента.

— Я сейчас собирался ответить «Ага», но мне на ум пришло кое-что ещё.

— Ты к чему-то пришёл?

— Кто знает. Наверно, я отвечу так же, как и в предыдущий раз: скорее не я к чему-то пришёл, а что-то меня подтолкнуло.

Эти слова не были обращены к Клаусу. Ксинс убеждал самого себя.

— А?..

— Я хочу ещё раз услышать заветную песню, как в тот день. В этот раз я хочу увидеть всё сам, надлежащим образом. Я должен это сделать.

Сказав это, Ксинс расправил рукава куртки, а затем, будто прощаясь, помахал рукой безымянному жёлтому цветку, растущему между корней высокого дерева.

«И ветер поднялся…»

Вплоть до линии холмов далеко на горизонте всё вокруг, подобно бескрайнему морю, покрывали яркие цветы. Все они склонили свои головы под дуновением поднявшегося над равниной ветерка.

«Как будто это и есть то направление, в котором мне нужно двигаться».

— Ветер указывает путь? Совсем неплохо.

Взмахнув полами куртки цвета пожухлой травы, Ксинс не спеша отправился в дорогу.

http://tl.rulate.ru/book/115581/4542444