Готовый перевод Rabbit of the Moon. / Данмачи: Лунный Кролик.: Глава 11

Гестия с нарастающим беспокойством слушала, как ее ребенок рассказывает о своем сегодняшнем путешествии в Подземелье. За те несколько часов, что он отсутствовал , на пятом этаже его схватил минотавр и убил, после чего он попал в странный мир, где охотился на зверей. Там он умер трижды: один раз от удара, один раз от падения и один раз от пожирания, прежде чем одержал победу над возвышающимся зверем, виновным в этих смертях. Затем он вернулся на Пятый этаж, где умер в первый раз, и убил Минотавра, виновного во всем этом, прежде чем покинуть подземелье.  

Если честно, Гестия обычно думала, что Белл просто преувеличивает. Как ей рассказывали, большинство молодых искателей приключений так и делали, и если бы он умер, она бы почувствовала, как исчезает ее благословение, и поняла бы, что это произошло. Но... было слишком много вещей, которые не позволяли ей счесть его слова преувеличением. 

Начнем с того, что смертные не могли лгать богам и богиням. Это была их неотъемлемая способность - отличать правду смертного от его лжи. Не то чтобы это было непростительно, если бы он лгал ей. Белл был первым (и единственным) человеком, который присоединился к ней, и он был таким милым мальчиком. Так что даже если бы он солгал ей, она бы его простила. 

Но Белл был честен с ней с тех пор, как они впервые встретились и стали Семьей. Судя по тому, как живо он вспоминал все подробности, это явно не было чем-то, что он придумал на скорую руку. Насколько она могла судить, он искренне верил, что все это произошло с ним на самом деле. 

От него исходил густой аромат. Лунный аромат прилипал к его плоти, словно духи, которыми натирали богиню, обладающую властью или силой. Учитывая, что магия, связанная с луной, обычно основывалась на иллюзиях, она решила, что он попал в одну из них перед тем, как войти в Подземелье, и она подействовала, пока он там находился. 

Но на этот план бытия спускалась лишь горстка лунных богинь. Она не думала, что в этом замешана Артемида, и вообще она больше известна своей охотничьей доблестью, а не иллюзиями. Единственными, кого она могла вспомнить, были Мецтли и Акелоис. Последняя была лунной богиней, которая технически обменивалась кровью для исцеления, так что весьма тошнотворная идея о том, что он может пить или купаться в крови, чтобы исцелить себя, определенно подходила к ее области. Но Гестия не знала, где она находится, поскольку спустилась очень давно. 

Спрошу у Гефеста и Миаха позже, решила она. Сейчас ее больше волновало, как Белл отнесся к тому, что эта живая кукла может испортить его Фалну, и как это на него повлияло.  

— Белл, мне нужно, чтобы ты разделся. 

— А? — Белл застыл на месте, ошеломленно глядя на нее, сидящую на диване. 

— Твоя рубашка, — Она потянулась к подолу своими тонкими пальцами. — Я хочу посмотреть на твою Фалну. 

— О... хорошо, — Он снял рубашку, обнажив торс, и лег на кровать, которую они делили. 

Белл Кранел 

Первый уровень 

Сила: F-392 

Защита: F-373 

Ловкость: I-96 

Ловкость: E-487 

Магия: I-0 

Навыки: 

Благословение Флоры 

Звериный облик 

Гестия прикусила нижнюю губу, глядя на невероятный рост его показателей. Конечно, как ей рассказывали, у новых искателей приключений скорость роста была выше. Но чтобы на несколько сотен пунктов в нескольких категориях - это было беспрецедентно. И это совпадало с тем, что, по его словам, произошло с той Куклой, которая смогла каким-то образом повлиять на Фалну и изменить его показатели даже без ее крови. 

В этом не было смысла. Такое мог сделать только другой бог или богиня, и то с ее разрешения. Как же такое возможно? 

Она никогда не слышала ни об одной из этих присущих ей способностей, и это тоже настораживало. Более того, она даже не могла прочитать описания, потому что они были на другом языке, который она не знала, а не на стандартном языке Орарио или иероглифах. 

Гестии нужно было узнать больше, а значит, проверить его экселию. Обычно она никогда не вторгалась в его личную жизнь, ведь это было бы равносильно тому, чтобы самой прочитать события его жизни. Однако сейчас происходило слишком много событий, чтобы она могла сомневаться, что какая-то другая богиня домогается ее ребенка. Она молча поклялась, что как-нибудь загладит свою вину, после чего взобралась на его спину и уколола палец, позволив капле своей божественной крови упасть вниз. 

Как только она соприкоснулась с его плотью, Белл вскочил на ноги. Его спина выгнулась дугой, как лук, и он издал удивленный возглас.  

— Ах!? 

— Вах! — Гестия вскрикнула, кувыркнувшись назад от резкого движения, и с громким стуком упала на пол. Она тихонько застонала, закрыв один глаз и нежно потирая попу. — Ой... 

— Богиня, мне так жаль! — Белл перелез через край кровати и присел перед ней, в его глазах читалось искреннее сожаление, когда он протянул руку, чтобы помочь ей подняться. — В тот момент, когда твоя кровь коснулась меня, я почувствовал сильный толчок по телу и не смог его контролировать. Ты ведь не пострадала? 

— Нет, я в порядке, — Она приняла его руку и поднялась во весь рост. На этот раз она села рядом с ним, когда он лежал на кровати, чтобы избежать повторного падения. Его экселия струилась вверх и попадала в поле ее зрения, становясь похожей на страницы книги, которые она могла прочесть. 

Если она воспринимала его как слова на страницах книги, то сразу же обнаруживалось несоответствие: абзацы были средством, с помощью которого рассказывались события его жизни. В то время как слова, представлявшие его рассказы, обычно были написаны на языке богов и имели белый оттенок, в конце абзаца говорилось о его... о его смерти. 

Затем начался другой абзац. Он стал красным, как кровь, и был написан словами, которые были для нее еще более чуждыми, чем те, что были написаны на его навыках. От одного взгляда на них ее мозг затрепетал от мелькания картинок и смыслов, и у нее разболелась голова. 

Она несколько раз моргнула и тряхнула головой, чтобы прогнать эти мысли. Затем она переключила внимание на то, что было написано в экселе. За красными абзацами, составлявшими пока треть страницы, снова белел шрифт, написанный иероглифами. В нем рассказывалось о том, что, по его словам, произошло на пятом этаже подземелья, когда он сражался с убившим его Минотавром и одержал над ним победу. 

Гестия чувствовала, что здесь должна быть какая-то ошибка, но экселия не лгала. Или, по крайней мере, не должна была. Вся ситуация была странной. В тексте говорилось, что он умер, а дальше... какой-то неразборчивый текст, который она не могла разобрать, и от одного взгляда на него у нее разболелась голова. Но в тех местах, которые она смогла разобрать, говорилось, что он действительно умер... 

Ее ребенок, ее первый ребенок, умер в ужасе. Он умер, умоляя спасти его. А она, его Богиня, не знала. Она не услышала его молитвы и не пришла ему на помощь. 

От одной мысли об этом у нее заслезились глаза, хрустальные слезы набухли и потекли по щекам, мягко опускаясь на его незащищенную спину. Она потеряла свою единственную Семью и даже не знала об этом. Что за Богиней она была? 

Белл повернул голову, почувствовав, как теплая капля коснулась его кожи.  

— Богиня, что случилось? 

— Мне так жаль, Белл, — Она захрипела, пытаясь вытереть слезы. — Мне жаль, что я подвергла тебя опасности, и тебе пришлось пережить такую смерть... 

Белл медленно сел и положил руки ей на плечи, успокаивая.  

— Я совершил эту ошибку. Я не должен был так глубоко погружаться по глупой причине. Я должен был перестраховаться.  

— Но я первый отправил тебя туда одну! — Она бросилась вперед, зарываясь головой в его грудь, и обняла его, выплескивая свои эмоции. Он был ее ответственностью, но она заставила его работать в одиночку, чтобы обеспечить их, и это привело к ужасной гибели.  

— Богиня, я справился с этим только благодаря тебе, — сказал Белл нежным, искренним голосом, полностью обнимая ее. — Я просто хотел вернуться и быть на твоей стороне. И мне это удалось, так что все в порядке.  

Ее голос был приглушен, она дрожала, ее горячее дыхание омывало его бледный торс.  

— Но... но ты умер, потому что отправился туда, чтобы помочь нам заработать денег, и посмотри, что случилось... 

— Это неважно, — Он крепко обнял ее, словно надеясь, что это остановит дрожь, пробежавшую по ее телу. — Ты приняла такого бездарного и деревенского человека, как я, не заботясь о том, что мне нечего предложить, и дала мне дом и семью. Вот почему я был готов пройти через все это - чтобы не оставить тебя в одиночестве. 

http://tl.rulate.ru/book/115264/4640373