Готовый перевод The difficulties of the main wife / Трудности главной жены: 6

Несколько дней назад я нашла возможность незаметно вернуть наколенники Чжао Юнь Яню, не привлекая внимания.

Он отложил книгу и осторожно задал вопрос о нашей брачной ночи.

Я покраснела и ответила, что у меня началась менструация.

На самом деле, у меня её не было, но я знала, что у Сюй Ваньи в эти дни она была, и акушерка специально предупреждала, что в первые три месяца беременности следует избегать половых контактов.

Чжао Юнь Янь полмесяца обходился без этого.

Я не хотела быть для него утешением в трудную минуту.

В ту ночь в павильоне Янься внезапно раздались крики.

Я узнала, что у Сюй Ваньи не менструация, а болезнь, и болела она уже давно.

Возможно, новогодние хлопоты измотали её.

Она была дочерью образованной семьи, не привыкшей к суете, и управление домом за последние годы сильно измотало её.

Врач был удивлен, говоря, что кровотечение было остановлено, но почему-то снова началось.

Сюй Ваньи молчала, а Чжао Юнь Янь стоял рядом в тишине.

Но я догадалась, что Чжао Юнь Янь останется ночевать в павильоне Янься, и Сюй Ваньи не станет его прогонять.

Она была очень послушной, и даже испытывая дискомфорт, позволяла Чжао Юнь Яню наслаждаться.

«Молодежь не понимает, что это серьезно, если кровотечение не остановится, в будущем будет трудно забеременеть», — слова врача побелили лицо Сюй Ваньи.

На следующий день две служанки Сюй Ваньи, Юйжун и Юйтан, остались в комнате Чжао Юнь Яня.

После шести-семи дней отдыха здоровье Сюй Ваньи заметно улучшилось, её лицо порозовело.

Почему-то Чжао Юнь Янь решил зайти ко мне в комнату.

Когда он пришел, я сидела у окна с книгой, и, увидев его, приготовила ему жасминовый чай с серебряными иглами.

Он внезапно начал разговор о стихах.

«Чжэнь, что ты думаешь о стихах Вэнь Лао?»

«Они полны грусти и красоты, первые среди цветочных стихов», — я задумалась, — «но некоторые говорят, что такие стихи для мужчин — это женская поэзия, что мужчинам следует писать более возвышенные стихи».

«Женская поэзия» была оценкой, которую император дал стихам Чжао Юнь Яня.

Эти слова задели Чжао Юнь Яня, и он на мгновение замер:

«...Ты тоже так думаешь?»

Я покачала головой:

«Если видеть только женскую поэзию, то это как видеть только листок, не замечая гору. Это как у Цюй Юаня, который использовал образы прекрасных женщин и ароматных трав. Разве это значит, что он знал только женщин и не был верным слугой? Разве он не заслуживал славы за свою преданность?

«Говорят, что литература должна выражать истины, так и женская поэзия может быть литературой, за её красотой кроется предупреждение, как зеркало, которое отражает и светлую, и темную стороны».

Чжао Юнь Янь смотрел на меня, не говоря ни слова.

Аромат жасмина долго витал в воздухе, его чай остыл.

Снаружи обломилась заснеженная ветка, и он словно пробудился ото сна.

Он, не скрывая радости и смущения, взял меня за руку:

«В последние дни я не понимал тебя, Чжэнь оказалась моей душой».

Я покраснела и отдернула руку, отворачиваясь:

«Я высказала лишь поверхностные мысли, как же я могу быть твоей душой?»

Видя мое смущение, он засмеялся.

Заметив его радость, я слегка улыбнулась:

«Сестра Ваньи тоже из образованной семьи, почему ты не обсуждаешь стихи с ней?»

«Она любит читать мои стихи, но не любит стихи Ли и Вэнь и не может обсудить их со мной», — вздохнул он. «Она уважает и любит меня, но может быть только наложницей, не моей душой».

Он, довольный, произнес это, внимательно глядя на меня, словно пытаясь уловить тень ревности на моем лице:

«Почему ты вдруг заговорила о ней?»

Таковы мужчины, вздохнула я про себя.

Даже обсуждая литературу с женщиной, они не могут не думать о ней как о женщине.

Я легонько фыркнула:

«Притворись, что я ничего не спрашивала.

«Разве я, выйдя замуж, не могу немного ревновать свою душу?»

От моих слов Чжао Юнь Янь почувствовал что-то запретное, и, тихо смеясь, сказал:

«Твой муж не может говорить с тобой обо всем этом.

«Жаль, что душа уже замужем, иначе Чжао непременно бы добился её любви».

Я легонько толкнула его, краснея:

«Он ни в чем не может сравниться с тобой».

Видя моё смущение, Чжао Юнь Янь не мог удержаться от улыбки и подошел ближе.

Я быстро оттолкнула его:

«Послезавтра я с мужем вернусь домой, интересно, помнит ли он об этом».

«Он, конечно, помнит!»

«Ты не мой муж, откуда тебе знать?»

От моего вопроса Чжао Юнь Янь замолчал, потом неожиданно ущипнул меня за щеку:

«Я сказал, что он помнит, значит, помнит».

Аромат жасмина смешался с холодом нового снега, и атмосфера в комнате стала одновременно теплой и напряженной.

Все в семье Чжао красивы, и Чжао Юнь Янь не стал исключением.

Его черты лица можно назвать поистине великолепными, и когда он смотрит тебе в глаза, его взгляд полон чувства.

У некоторых людей глаза как прозрачное озеро, у других как водоворот, затягивающий вглубь.

Чжао Юнь Янь может быть и озером, и глубоким озером под его поверхностью — тихим, загадочным и опасным.

Он шепчет мне на ухо, каждое слово произнося медленно, как опытный любовник, говорящий самые простые любовные слова:

«Почему я не замечал раньше, что моя жена такая красивая».

Слишком интимно, слишком знакомо, словно одной фразой он перенес меня от начала нашей свадьбы к долгой совместной жизни.

http://tl.rulate.ru/book/114758/4448460