Готовый перевод Glass crisp / Хрупкое, как стекло: 2

Он был худощавым, его костлявая рука упиралась мне под ребра, причиняя боль.

«Эта мышь слишком наглая», — маленький монах покачал головой и вздохнул.

Я убрала его руку, закрывающую мне рот, и, приподняв бровь, беззвучно прошептала: «Крадешь еду, как воришка-мышь».

Он ущипнул меня за пухлую щеку: «Маленькая пухлая щека, ты уже думаешь о любви, и совсем не стесняешься».

Я всегда ненавидела, когда меня называли пухлощекой, поэтому без колебаний ущипнула его за бок.

Монах ушел, а мы все еще сидели под жертвенником, щипали друг друга и боролись до полуночи, пока не заснули.

В это время жена министра Ван, которая долгие годы молилась о ребенке, преклоняла колени перед Гуаньинь и молилась: «Если смогу получить сына и дочь, я обещаю всю жизнь соблюдать пост». Именно тогда мы с Сяо Юанем грязные и измученные вылезли из-под стола.

Она была так счастлива, что приняла нас за божественное явление и обняла, растерянных, в свои объятия.

Но когда она узнала нас, её глаза округлились от изумления:

«Третий принц?»

О, так он тот самый третий принц Сяо Юань, сын наложницы, который не был любим отцом?

«Дочь Ли, Люэр?»

Лицо Сяо Юаня побледнело.

Я знала, чего он боится.

Мой отец, Ли Чжунлян, был главным жрецом Государственной академии и учителем для всех принцев. А я, Ли Люэр, будучи старшей дочерью, была известна своим вспыльчивым характером и любовью жаловаться, так что даже самый любимый старший принц Сяо Цзиань не смел меня обидеть.

Этого щипка за лицо я ему не прощу.

«Папа! Третий принц обидел меня!» — притворяясь плачущей, я бросилась в кабинет отца, чтобы пожаловаться.

Услышав мои всхлипывания, отец тут же отложил кисть, но, увидев мое опухшее пухлое лицо, замер:

«Эти щеки он тебе ущипнул… или ты снова потолстела за несколько дней?»

???

«Папа! Сделай что-нибудь!»

«Хорошо, хорошо…» — с трудом сдерживая смех, отец попытался принять серьезный вид, — «Эх… в будущем не надо связываться с принцами».

«Но он первым начал!» — я была вся в слезах от обиды.

«С другими принцами еще ладно, но Сяо Юань — исключение».

Фыр, мой отец явно благоволит Сяо Юаню.

Позже Сяо Юань признался, что мое лицо с детскими пухлыми щеками выглядело так мило, что он не смог удержаться и ущипнул его, не рассчитав силу.

С тех пор я не любила Сяо Юаня и всегда пыталась ему досадить.

Но кто бы мог подумать, что Сяо Юань перенял у меня привычку жаловаться, и на этот раз отец, который всегда исполнял мои просьбы, наказал меня, запретив есть сладости на полгода.

Я чуть не умерла от жажды сладкого и никак не могла понять: что такого в Сяо Юане? Почему отец так его любит?

С первого дня учебы отец полюбил его.

В первый учебный день все принцы приносили дары в знак уважения к учителю.

Я была поражена роскошью этих даров.

Золотые и нефритовые линейки, бумага из серебряной пыли, самый невероятный подарок — чисто золотая пресс-папье размером с кирпич, которую принес старший принц Сяо Цзиань. Его мать, Дэфэй Цзи Юньэр, была самой любимой наложницей императора. Хотя она была всего лишь наложницей, даже императрица вынуждена была терпеть ее из-за любви императора.

Во дворце быть высокомерной из-за своей привилегированной позиции — обычное дело.

Поэтому подарок старшего принца был самым впечатляющим.

Но Сяо Юань был другим.

Он принес несколько полосок вяленого мяса и, несмотря на насмешки в зале, склонился и подал чай отцу, совершив ритуал ученичества.

Он был спокоен и непреклонен, как свежий бамбук в саду, с благородным видом истинного джентльмена.

Позже отец сказал мне: «Сяо Юань, через годы он обязательно станет великим человеком».

Я еще не понимала, что значит «через годы».

Отец сказал: «Только зимой можно увидеть, что сосны и кипарисы не опадают».

Впоследствии, несмотря на мнение всех, прежний император решил сделать наследником престола неумелого старшего принца Сяо Цзианя.

Министры протестовали, народ в слезах преграждал путь к дворцу.

Разгневанная Цзи Юньэр разбила несколько дорогих ваз, но не смогла предотвратить назначение Сяо Юаня наследным принцем.

Много лет спустя, когда Сяо Юань работал при свете до глубокой ночи, я уговаривала его отдохнуть.

Его глаза были красными, он с трудом боролся с усталостью и сказал, что должен быть достойным тех министров и народа, которые пожертвовали собой.

Отец был прав, я вышла замуж за правильного человека, он был лучшим из всех и самым мудрым правителем Великого Чжоу.

Но это было позже. В возрасте одиннадцати лет самым ненавистным для меня человеком был Сяо Юань.

Горничные пытались снять отек с моего лица с помощью яиц, говоря, что нельзя пропускать встречу знатных дам на праздник Драконьих лодок.

В день встречи другие девушки носили мешочки с полынью и аиром, а моя мать, боясь, что я проголодаюсь, положила в мой мешочек рисовый пирожок.

Праздник был скучным до безумия, все девушки окружили Линь Яо, у которой была выдающаяся родословная: семья служила при дворе три поколения, а брат, настоящий герой, охранял границы. К тому же, Линь Яо была первой красавицей столицы.

Моя подруга сказала, что у Линь Яо, казалось бы, идеальной, наверняка есть какие-то темные тайны.

Я кивнула, полностью согласившись.

«Люэр, ты пришла?» — тогда Линь Яо еще не была императрицей, и на ее лице не было признаков болезни, оно светилось молодостью.

Фыр, я не буду разговаривать с Линь Яо, которая была красивее, добрее и выше меня.

«Люэр, ты ела те пирожные, которые я прислала в твой дом?» — Линь Яо улыбнулась, как весенний ветер, и погладила меня по щеке. — «Я заметила, что ты больше не заказывала их, значит, они тебе не понравились? Тогда я больше не буду присылать».

«Съела, съела! Мне очень понравились финиковые пирожные!»

Я ненавижу свою слабость перед едой.

Услышав это, Линь Яо с любовью ущипнула меня за щеку.

Вот почему я не люблю Линь Яо: мои пухлые щеки, наверняка, это результат ее пирожных.

Принцы и знатные люди собрались на противоположной стороне пруда, разделенные от нас рядом зелёных ив.

Все они смотрели на Линь Яо.

Но только не Сяо Юань.

Несмотря на пристальные взгляды с противоположной стороны, Линь Яо лишь скромно болтала с подругами.

Когда врачи из Тайной медицинской палаты начали раздавать полынь и благовония, обычно спокойная и уравновешенная Линь Яо вдруг покраснела.

Неужели она, как тот змей Белая Сюцзинь, боится полыни и хризантем на праздник Драконьих лодок?

http://tl.rulate.ru/book/114752/4680608