Готовый перевод Glass crisp / Хрупкое, как стекло: 1

Он похвалил меня за то, что я такая послушная и разумная, но я действительно хочу стать высокомерной и своенравной императрицей, но я не могу себе этого позволить.

Не могу позволить себе заставить его переживать, не могу позволить ему уставать, хотя это и стоило мне всей моей жизни...

"Люэр, посмотри на этот снег. Разве он не похож на тот, что был тринадцать лет назад, когда я ждал за дверью твоей комнаты, чтобы ты взглянула на меня хоть раз?"

Мужчина передо мной, в черных одеждах и золотой короне с крыльями, - это Сяо Юань, император Великого Чжоу, мой муж.

В этот момент я нахожусь в своем дворце Лиули, где аромат лилий исходит от золотого курильницы.

Сяо Юань знает, что я очень боюсь холода, поэтому специально распорядился устелить пол персидскими коврами и установил печи с жгучим перцем.

В такую морозную зимнюю ночь в покоях не чувствуешь холода даже босиком.

За окном тихо падает снег, а Сяо Юань обнимает меня, сидя на ложе, и мы вместе смотрим на снежный пейзаж.

Его черты лица словно нарисованы, а в его глазах столько же любви, как и десятки лет назад.

"Ты о той снежной ночи, когда шёл на похороны ради меня?" - только я это сказала, как он резко постучал мне по голове.

"Ты уже императрица, не говори таких вещей. Ну, скажи, похоже?"

"Нет," - я серьёзно покачала головой, - "в тот день снег был гуще, и там стоял молодой человек, как снежный человек."

"Так что, мне выйти сейчас и снова постоять для тебя?" - он поднял брови.

"До того, как ты выйдешь, мой отец наверняка появится с мечом, чтобы защитить трон."

Я кокетливо фыркнула, прижавшись к его груди и подняв голову, чтобы взглянуть на него при свете огня.

Сяо Юань был красив: его черты лица были острыми, густые черные ресницы отбрасывали тень на его глаза, и его вид был благородным и спокойным.

Мой отец был прав - он мудрый правитель.

Он взял на себя бремя правления страной, оставленную предыдущим императором в хаосе.

В правительстве он доверял способным министрам, объединял влиятельных сановников, проявлял милосердие и поддерживал своих братьев.

Во дворце он женился на дочери высокопоставленного чиновника Линь Яо, которая стала императрицей. Линь Яо была известна своей добродетелью и умом, прекрасно управляла внутренними делами, хоть и страдала от слабого здоровья и частых приступов кашля, но никто не мог найти в ней ни единого изъяна.

Свеча на столе тихо потрескивала, расплавленный воск падал на стол.

Он слегка потерся подбородком о мой лоб: "Ты должна была многим пожертвовать, Люэр."

Я - его жена уже десять лет, Ли Люэр, но после его восшествия на трон меня назначили только наложницей.

Я покачала головой, вспоминая, как он в Куньнинском дворце, несмотря на присутствие императрицы, спешил увести меня, и не смогла сдержать улыбку:

"Бедная императрица. Церемония коронации наложницы была гораздо проще, чем твоя собственная, но ты все равно не мог устоять, постоянно кашлял, и это поставило императрицу в неловкое положение."

"Мне все равно," - в его голосе прозвучала нотка прежней ребячливости, - "просто я чувствую, что ты слишком пострадала."

"Что же поделать, мой муж - самый мудрый правитель, а я не могу быть такой, как танцовщица Янь Фэй."

Он часто говорил, что во дворце нет другой наложницы, такой же понимающей, как я, и способной разделить его бремя.

Конечно, ведь он мой муж уже десять лет, кто еще в этом дворце любит его больше меня и не хочет причинить ему беспокойство?

С этими словами он достал из рукава деревянную шкатулку, украшенную золотом и инкрустированную перламутром, и подал ее мне.

Внутри лежали серьги из жемчуга, сияющие при свете свечей, затмевая даже снег за окном.

"Такой жемчуг не для наложницы вроде меня."

Я в панике вернула ему шкатулку.

Но он схватил меня за руку и нежно поцеловал в ладонь, отчего мое сердце затрепетало.

"В моем сердце ты моя жена."

За окном тихо падал снег, он уткнулся лицом в мой затылок, и его нежность оказалась для меня невыносимой:

"Люэр, роди мне еще одного ребенка. Чаоюнь похожа на тебя, это несправедливо."

"Почему несправедливо? Чаоюнь ведь тоже твой ребенок."

Он снова говорил такие детские вещи, что я не могла не улыбнуться.

"На этот раз ребенок должен быть похож на меня."

С этими словами его рука скользнула под мою одежду.

Я пыталась подняться и оттолкнуть его, но он обнял меня сзади и увлек на толстый персидский ковер.

"Так вот зачем ты постелил ковры!"

Я покраснела от гнева.

"Разве Люэр это не нравится?" - с хитрой улыбкой спросил он, - "Если бы я был деспотичным императором, я бы показал тебе, что такое винные пруды и леса наслаждений."

Он лишь шептал про "наслаждения", и это заставило меня покраснеть.

Свечи колыхались, волосы сплетались, пальцы переплетались.

Его поцелуи были такими горячими, что мои стоны распались на мелкие фрагменты.

Он снова и снова звал мое имя, прижав мою руку к своему сердцу:

"Сердце Сяо Юаня делится на две части: одна принадлежит народу Великого Чжоу, а другая - Ли Люэр."

Не дождавшись моего возражения, он снова закрыл мои губы поцелуем.

Я тайком улыбнулась:

"Мое сердце не такое. В нем только Сяо Юань."

Так что, быть наложницей - не так уж и важно, я не переживаю.

В тот день, когда я встретила Сяо Юаня, он был в самом жалком состоянии.

Я даже не подозревала, что этот мальчик, укравший подношения с алтаря, оказался принцем.

В тот год, на праздник Шанси, я вместе с отцом, главным жрецом в Государственной академии, отправилась в монастырь Циньцюань для участия в трехдневной церемонии моления.

Ночью, когда мать и сестры спали, я тайком пробралась в зал Гуаньинь и обошла вокруг статуи три раза, мысленно повторяя свои желания. Говорили, что это приносит удачу.

"Ученик Ли Люэр, хочет узнать, когда найдет своего суженого."

В огромном зале Гуаньинь только мой голос разносился эхом.

Суженый... суженый... суженый...

Зал был зловещий и пугающий, и на втором круге мне стало страшно.

Подождите, почему подношений под статуей стало меньше?

Только что их было девять...

В тот момент, когда я в панике собиралась убежать на подгибающихся ногах, из-под стола, где лежали подношения, появилась бледная рука и схватила меня за ногу.

Прежде чем я успела закричать, рука втянула меня под стол и накрыла рукой мой рот.

"Кто здесь?!"

Это был голос патрулирующего монаха.

Места под столом было достаточно, чтобы мы могли спрятаться, но настолько мало, что мы оказались очень близко друг к другу.

В этой тесноте я смогла разглядеть его лицо.

Его черты были словно вырезаны ножом, а длинные черные ресницы скрывали все, что творилось в его душе.

http://tl.rulate.ru/book/114752/4680607