Готовый перевод Muggle Studies and the Undead: An Unlikely Hogwarts Professor / Учитель-Некромант в Хогвартсе!: Глава 54. Надежда на Патронус

Антони разбудил настойчивый клекот. Воющий петух сидел на краю кровати, склонив голову набок, и с интересом наблюдал за ним. Знакомый призрак, знакомый потолок, знакомый сон…

Антони зевнул и натянул одеяло до подбородка:

— А, ты вернулся… Спасибо, на тебя всегда можно положиться.

Петух тихонько прокудахтал. Кошка-скелет запрыгнула на кровать и принялась тереться об Антони, а затем о поющего петуха. Кости царапали кожу, и Антони поморщился.

Он погладил кошачий череп и не спеша поднялся с кровати. Переодевшись, Генри поставил чайник на плиту и решил первым делом приготовить себе чашку чая.

Есть в квартире было практически нечего.

Весь город отмечал Рождество. Магазины, кафе, рестораны… Всё было закрыто, владельцы разъехались по домам, оставив на дверях праздничные венки. Антони собирался забежать за продуктами в магазин, где работал раньше, но, прикинув в уме даты, вдруг осознал, что в такое время он не найдет там ни души.

К счастью, за электричество он платил раз в квартал, поэтому, когда Антони вернулся домой после нескольких месяцев отсутствия, всё осталось по-прежнему, если не считать уведомлений об оплате, лежавшего в почтовом ящике. Холодильник тихонько гудел, добросовестно охлаждая бутылку молока, давно превратившегося в простоквашу.

Чайник на плите возвестил о закипании воды пронзительным свистом. Антони отложил конспект по Трансфигурации, который изучал, и налил себе чашку чая.

Записи Профессора Макгонагалл оказались на редкость подробными и понятными, словно написанными специально для него. Тонкая тетрадь значительно повысила эффективность его обучения. На титульном листе Профессор оставила надпись: «Рада приветствовать тебя в наших рядах. Надеюсь, мои записи окажутся полезными».

Антони коснулся чашки волшебной палочкой, превратив незамысловатый желтый узор в оленя с саней Санта Клауса.

«Полезными? Безусловно». 

Теперь Энтони мог с легкостью превращать карандаш в соломинку, чайник — в корзинку, стул — в санки… Вот только превратить жука в пуговицу или табакерку в мышь у него по-прежнему не получалось.

Он никак не мог понять, в чём дело, поэтому просто сделал пометку в тетради, чтобы спросить Профессора Макгонагалл по возвращении в Хогвартс.

Кошка-скелет, покружившись по комнате и не обнаружив выпивки, уже готова была сунуть свой призрачный огонек в чашку Антони, но тот вовремя её отогнал, и кошка отправился возиться с петухом. Чтобы дать ей хоть какое-то занятие, Антони вернул той шкуру. Кошка тут же бросила петуха и, запрыгнув на журнальный столик, принялась вылизывать шерсть.

Петух не мог упустить такой шанс. Впервые увидев кошку-скелета в «одежде», он с любопытством подкрался к ней, выдернул клок шерсти и попытался утащить, но разъяренная кошка сбросил его со столика. Зверьки сцепились.

Антони тем временем упорно тыкал волшебной палочкой в пол перед собой в поисках жука. Найти его, когда по квартире носятся кошка с петухом, было задачей не из легких.

После непродолжительной потасовки кошка-скелет, потерпев поражение, жалобно завыла, глядя на Антони. Шкура давала петуху огромное преимущество: в любой момент он мог просто раствориться в воздухе, став неуязвимым. Кошка же оставалась вполне материальной.

— Он тоже может становиться материальным. Я как раз работаю над этим, — успокаивающе почесал кошку за ухом Антони. — И даже если бы я нашёл способ выпустить его из дома, не могу же я объявить в Хогвартсе, что моя почтовая сова — это полупрозрачный петух.

Петух-призрак, гордо выпятив грудь, расхаживал по спинке дивана.

Поскольку человек так или иначе нуждался в пище, Антони достал из недр буфета пакет муки, извлек из холодильника масло и решил испечь песочного печенья. Петух, не шевелясь, сидел на диване и, как и кошка, наблюдал за тем, как Антони моет миску.

Повозившись немного, Антони хлопнул себя по лбу, стряхнул воду с рук и, достав волшебную палочку, направил её на раковину.

Тарелки и чашки выстроились в очередь и, звеня, сами собой попрыгали в мыльную воду. Полотенце парило над раковиной, ловя чистую посуду, вытирая насухо и складывая в аккуратную стопку.

Антони пришлось признать: магия — это действительно удобно.

— Теперь понятно, почему некоторые волшебники такие невежественные снобы, — пробормотал он, наблюдая за тем, как последняя тарелка опускается на вершину стопки. — Им просто невдомек, каково это — жить без магии.

Когда слепая вера в собственную исключительность подкрепляется способностью влиять на окружающий мир, трудно удержаться от мысли, что весь мир вертится вокруг тебя, а желания исполняются по щелчку пальцев. Те, кому не посчастливилось обладать магией, — то есть, магглы — автоматически превращаются в глазах таких недалеких чародеев в ничтожную пыль, скопление которой, как ни странно, обладает невероятной силой. Силой, о которой волшебники, высокомерно задирающие нос, даже не подозревают.

Но та, другая часть сознания Антони, часть, связанная с миром магглов, с миром, в котором он прожил двадцать шесть лет, не соглашалась с этим утверждением. За пределами чудесного, полного магии волшебного мира существовал другой, обычный мир, полный жизни. Мир большинства.

Мир, в котором можно было испечь вкусное рассыпчатое печенье и без помощи волшебства.

Антони с удовольствием макнул печенье в чай и сел за стол: его первый после рождественского ужина приём пищи состоялся в час дня.

К его удивлению, больше всего информации о том, как сделать призрачного петуха непрозрачным, он почерпнул не из блокнота некроманта, а из подарка Профессора Квиррелла — книги о природе души.

Книга начиналась с подробного обзора, в котором перечислялись различные попытки изучения души и полученные результаты, а также предпринимались попытки обобщения и систематизации этих результатов. В заключении говорилось, что внешний вид души зависит от того, какой след на ней оставила Смерть. 

Интересно, что автор опровергал утверждение, будто повреждённая душа не способна создавать телесного Патронуса. Он утверждал, что даже повреждённая душа теоретически способна на это при условии достаточного количества положительных эмоций.

Антони задумался. Его всегда интересовало заклятие Патронуса, но во всех учебниках по ЗоТИ и книгах о тёмной магии говорилось, что тёмный маг неспособен призвать серебристого защитника.

Узнав о мире магии немного больше, Антони уже не сомневался, что, очнувшись в гробу, он и в самом деле стал тёмным магом. В конце-концов, он играл с жизнью и смертью. Пусть и не человеческими.

Единственное, что он мог сказать в своё оправдание, — он никогда не причинял вреда людям. Что бы ни нашептывали ему инстинкты после «пробуждения», как бы ни пыталась магия вырваться наружу и обратить всё живое вокруг в бездушный материал, он мог с гордостью заявить: он ни разу не терял контроль.

Если эта гордость считалась положительной эмоцией, то, возможно, он тоже сможет призвать красивого и мудрого Патронуса. Патронуса, который прогонит ночные кошмары, позволит петуху-призраку и кошке-скелету спать по ночам и избавит от необходимости постоянно контролировать себя.

Патронуса, который позволит ему спокойно спать в Хогвартсе и не бояться проснуться с мыслью о том, что натворил что-то ужасное.

http://tl.rulate.ru/book/114294/4436215