Готовый перевод mabeobeul pumda / Обретая магию: 59

Роден направился на север. Эти земли уже давно были захвачены имперской армией, так что опасность подстерегала его на каждом шагу.

Благодаря разведке Дзито, Роден заранее знал о передвижениях имперских войск. При малейшей угрозе он менял маршрут, делая большие крюки.

«Должно быть, где-то здесь».

До того как его продали в рабство, он не так уж и часто выбирался из дома. Да и то гулял только по деревне, так что его воспоминания об окрестностях были довольно смутными.

— Дзито, давай ещё немного осмотримся.

— Квинь!

Роден снова поднял Дзито в небо. Снизив высоту, он смог разглядеть знакомые места.

— Нашёл. Возвращайся.

Роден направился к предполагаемой деревне и подозвал Дзито. Тот, вернувшись, тут же принял облик одежды и прижался к его телу.

Роден ускорил шаг. Сам того не замечая, он шёл всё быстрее и быстрее.

«Вот я и дома».

Он добрался до маленькой деревушки, расположенной у подножия безымянной горы.

Всего сотня жителей… Роден, хотя и нечасто выбирался за пределы деревни, знал здесь каждый уголок.

«Как же знакомо… И это дерево… и этот забор… и это украшение на крыше дома…»

Деревня выглядела на удивление мирно. Никаких следов разрушений.

«Не может быть, чтобы имперская армия прошла мимо».

Деревня, где жил Роден, находилась недалеко от границы. Её должны были захватить одной из первых.

«Хм…»

Роден неторопливо шёл по улице.

Жители выходили из своих домов, развешивали бельё, занимались домашними делами… На первый взгляд, ничего не изменилось с тех пор, как его продали в рабство.

Однако никто из жителей даже не пытался заговорить с ним. Хотя он, несомненно, был им незнаком, они делали вид, что не замечают его.

«Странно… И всё же, здесь словно время остановилось».

Люди, которых он помнил, занимались своими делами, ничуть не изменившись. И пусть они игнорировали его, как тень, всё равно было в этой картине что-то тёплое и умиротворяющее.

«Здесь был участок подсечно-огневого земледелия… а здесь — большое поле… а в этом доме жил дядя с больным глазом…»

Роден неспешно прогуливался по деревне, пока не оказался у знакомого с детства дома. Дома, где он прожил первые пять лет своей жизни.

«Что?»

Если в самой деревне, казалось, время остановилось, то этот дом выглядел так, будто на него обрушились все невзгоды мира. Крыша обвалилась, стены были полуразрушены.

— Прошу прощения, — произнёс Роден, хотя и не чувствовал присутствия человека внутри.

На всякий случай он решил представиться. А затем толкнул дверь и вошёл.

«Хм… Похоже, его забросили давным-давно».

Не меньше нескольких месяцев, а то и лет назад. Ещё до того, как его семья уехала отсюда или… погибла.

Скрип!

Он открыл ветхую дверь и вошёл в кухню. Царил полный беспорядок, словно здесь кто-то побывал.

Роден заглянул в комнату. Там тоже всё было перевёрнуто вверх дном.

Он вышел обратно и осмотрел разрушенные крышу и стены.

«Их разрушили специально».

Они не могли обрушиться сами по себе. Кто-то пробил их тяжёлым оружием или голыми руками.

«Имперские солдаты?»

Роден не понимал, зачем им понадобилось разрушать только этот дом. Зная своих родителей, он сильно сомневался, что те стали бы оказывать сопротивление.

«И что, совсем забросили хозяйство?»

На участке подсечно-огневого земледелия буйно разрослась трава. А большое поле внизу и вовсе превратилось в лес.

«Интересно, что же здесь произошло?»

Роден вышел из дома и направился обратно в деревню.

Жители по-прежнему лишь украдкой поглядывали на него, стараясь не привлекать к себе внимания. Ничего не изменилось с тех пор, как он появился здесь впервые.

«Не хотят разговаривать. Боятся?»

Жители деревни не спускали с него глаз. Они отворачивались, прятались за домами… Лишь бы только не встречаться с ним взглядом.

— Прошу прощения, — обратился он к одной из женщин.

— Ой, мамочки!

Женщина тут же бросилась наутёк и скрылась в доме.

«Вот как».

Роден смущённо почесал затылок и огляделся по сторонам. А затем подошёл к человеку, лицо которого ему было знакомо. Это был деревенский староста.

Раньше староста был ещё довольно бодрым мужчиной, хотя и не старым, но и не молодым. Трудно было сказать, сколько ему лет. Он сам всегда говорил: «Зови меня дядей».

Но за прошедшие девять лет староста превратился в настоящего старика. Сгорбленный, с седыми, как лунь, волосами.

— Прошу прощения, — окликнул его Роден.

— Не разговаривай со мной. Нам нечего тебе дать, — буркнул старик, глядя в сторону.

Он явно не хотел иметь с ним ничего общего.

— Но… в общем, я когда-то жил в этой деревне.

— Что?

Лишь услышав эти слова, староста повернул к нему голову. В его глазах мелькнул огонёк любопытства.

— Вон в том доме, на холме. Я был четвёртым ребёнком в семье. Потом продали моего брата и сестру, а затем и меня… Вы, случайно, не помните?

— А! Бронс… Тот самый, четвёртый сын?

Роден с трудом узнал имя своего отца.

Раньше староста часто заходил к ним домой и спрашивал: «Бронс дома?», но теперь это имя стало для него чужим.

— Да, — ответил Роден. — Прошло уже девять лет… Я вернулся домой после стольких лет, но здесь что-то не так…

— А! Бронс… Он… Эх…

Старик запнулся на полуслове, исподлобья глядя на Родена.

Роден инстинктивно понял, что с его отцом что-то случилось.

— Не стесняйтесь, рассказывайте, как есть. Я всё-таки его сын, как-никак.

— Кстати, раз ты четвёртый сын Бронса, значит, тебе сейчас…

— Четырнадцать, — ответил Роден, снимая капюшон.

Его лицо с округлившимися щеками обрамляли слегка отросшие волосы.

— Ого, какой ты стал… пригожий, — заметил старик.

— А, это…

«Пригожий». «Как девчонка».

Роден терпеть не мог подобные комплименты. Хедлер и Кори постоянно дразнили его, а он не мог им возразить и от этого злился ещё больше.

Если назвать умного человека дураком — это будет шуткой, но если назвать дурака дураком — это уже не шутка, а констатация факта. Который вряд ли кого-то обрадует.

Вот и с Роденом было так же. Он и правда вырос миловидным юношей, но, услышав слово «пригожий», он всегда покрывался мурашками.

— И впрямь, ничуть не похож на себя прежнего, — заметил староста.

— Да уж, и как я таким вырос…

— Да-а, Бронс… Бронс… Эх… Год назад, или около того, в деревню ворвалась шайка бандитов. Они избивали всех подряд, врывались в дома, грабили и ели всё, что плохо лежит. Мы все притихли, делая вид, что нас нет дома, но Бен… натворил дел.

Бен был старшим братом Родена. Когда продали его среднего брата и сестру, Бен остался дома. Он был уже слишком взрослым.

На момент продажи Родена Бену было уже семнадцать. В таком возрасте его выгоднее было использовать в качестве рабочей силы, нежели продавать за бесценок.

— Что он натворил?

— Да он и раньше-то был тот ещё сорвиголова, вечно пьяный ходил, а тут и вовсе… Напился как свинья и полез к ним в драку. А потом… убил одного из них.

— Вот как.

— Разъярённые бандиты убили и Бена, и Бронса, и Мэри. А дом разрушили.

Мэри… имя его матери. Значит, никого из его семьи уже не осталось в живых.

— А эти бандиты… это были имперские солдаты?

— Нет, это было за два месяца до прихода имперцев. Среди них были и те, кто был одет в форму имперской армии, и те, кто был одет в форму королевской армии.

— А! Дезертиры!

— Мы тоже так подумали.

— А вы не знаете, кто они такие?

— Я не знаю, но их главаря, кажется, звали Гоуэн.

Роден прошептал имя «Гоуэн», чтобы запомнить его.

Однако он не собирался гоняться за этим Гоуэном по всему свету. Если их пути случайно пересекутся — другое дело. А нет — так нет.

К тому же, Роден не питал особой любви к своим родителям. С того момента, как они продали его, он перестал считать их своей семьёй.

«Так зачем я вообще сюда пришёл? Чтобы окончательно порвать с прошлым?»

Как ни странно, известие о смерти родителей и старшего брата не вызвало у него никаких эмоций. Наоборот, он почувствовал облегчение, словно сбросил с плеч тяжёлую ношу.

— Кстати, дядя, а почему в деревне не видно мужчин?

— Это всё проделки имперцев, — ответил старик.

— Они убили их?

— Нет, забрали с собой. Впрочем, с нами они обошлись довольно милосердно. Обыскали все дома, забрали всё ценное, но еду оставили.

Имперские солдаты уже считали эту деревню своей. А значит, и жители деревни были для них своими гражданами.

«Они бы не стали так делать, если бы не были уверены в своей победе».

Судя по тому, как разворачивались события, вскоре королевство Лиаз падёт.

Если только тринадцать королевств не объединятся и не дадут им отпор. Но, зная их алчность, поражение было лишь вопросом времени.

— Спасибо, дядя. Теперь мне всё понятно.

— Не за что. А ты не знаешь, как поживают твои родные?

— Родные? Вы про моего брата и сестру?

— Как же звали ту девчонку… Не помню. Но был ещё и второй сын, Антон, кажется?

Антон… да, его звали Антон. Роден помнил, что его продали на месяц раньше, чем его самого.

— Да, его звали Антон. А с ним что?

— Говорят, его призвали в армию Лиаза. Бен перед смертью только об этом и говорил. Мол, пойдёт в армию и станет великим рыцарем. Добьётся большего, чем его младший брат. Чушь собачья… Глупый мальчишка.

Бен и в семнадцать лет оставался ребенком. Жалкое зрелище.

Увидев, как продают его младших братьев, он должен был бы образумиться. Но он, видимо, решил, что раз его оставили дома, значит, он особенный.

— Вот как. Спасибо, что рассказали мне обо всём.

— Ты не хочешь остаться в деревне? Скажи жителям, что ты сын Бронса, они помогут тебе с жильём.

Староста не хотел отпускать Родена.

После того как имперцы забрали всех молодых и сильных мужчин, в деревне не хватало рабочих рук. Поля стояли неухоженными, деревня приходила в упадок.

— Нет, спасибо, мне пора идти.

— Прости, что огорчил тебя.

— Всё в порядке, дядя. Не стоит извиняться. До свидания.

Роден попрощался со старостой и покинул деревню. Он не использовал магию, пока не скрылся из виду, чувствуя на себе взгляд старика.

***

Роден обошёл все окрестные деревни в поисках хоть каких-то сведений о своей сестре. У неё было необычное имя, так что те, кто встречал её хотя бы раз, не могли её забыть.

Однако никто ничего не знал о ней. Он обошёл семь деревень, но всё было тщетно.

Роден уже готов был сдаться, как вдруг в последней деревне ему посчастливилось услышать её имя.

— Сиера? Конечно, помню. Такая смышлёная девочка была, хоть и маленькая ещё.

— Она здесь живёт?

— Нет. Она прожила здесь полгода, а потом её кто-то забрал. Холен, помнишь такого? Так вот, он предлагал за неё 100 золотых, но её всё равно забрали.

Значит, её продали этому Холену. Она прожила у него полгода, а потом её кто-то забрал.

Это было всё, что Родену удалось узнать о своей сестре.

— А вы не знаете, куда её увезли?

— Откуда мне знать? Вряд ли кто-то знает. За ней приехали чужаки. Ах да, там ещё была такая важная дама, вся в драгоценностях.

— Важная дама… Понятно.

Известие о смерти родителей не вызвало у Родена никаких эмоций. Как и то, что его брат отправился на войну.

Но вот то, что следы сестры оборвались, не давало ему покоя. Будь у него хоть какая-то зацепка, он бы продолжил поиски, сколько бы времени это ни заняло.

«А я так хотел увидеть сестру…»

Из всей его семьи только сестра была ему по-настоящему дорога. Она единственная заботилась о нём по-настоящему, пока они жили вместе.

«Сестра старше меня на восемь лет… Значит, этой даме она досталась тринадцатилетней девочкой…»

«Важная дама» — эта зацепка была слишком расплывчатой.

Важных дам в мире было пруд пруди. Да и что считать роскошью… Для деревенских жителей любой, кто носит дорогую одежду, покажется богачом.

http://tl.rulate.ru/book/114171/4356791