Готовый перевод Star Mile / Звездная миля: Пролог

Венди Дарлинг не была обычной девушкой. До тринадцати лет она пережила такие смелые и яркие приключения, что можно было бы простить ей отсутствие интереса к более обыденным занятиям по мере взросления и в начале двадцатилетия, но, к счастью, прощать ничего не нужно, потому что Венди не была столь узко мыслящей.

Конечно, Неверлэнд и его обитатели были в тысячу раз увлекательнее и интереснее того, что она узнавала на уроках в школе или от своих сверстников, и она это знала. Такие знания могут быть опасны, если их неправильно понимать. Она могла стать высокомерной и неприступной. Она могла поверить, что раз то, что она узнавала на уроках, не было таким же захватывающим, как события в ее прошлом, то и не стоит узнавать ничего нового или другого. Она могла решить, что нет ничего важнее того, что она уже знала, и что единственное, что ей остается, - это переживать это снова и снова, не задумываясь о будущем.

Могла, но не стала, и от этого ей стало лучше. От скучнейшей лекции по арифметике до самого захватывающего философского вопроса она стремилась понять что-то новое, выходящее за рамки ее собственных представлений. Она была достаточно умна, чтобы понять: узнавая новое, она делает свои истории еще лучше, и, в конце концов, именно ее истории волновали ее больше всего. По мере того как она становилась старше и знатнее, ее истории становились все лучше. Они по-прежнему были наполнены детской причудой и фантазией, но при этом несли в себе груз опыта и вдумчивости.

Так получилось, что Венди проводила много времени за написанием своих историй во дворе своей школы. Это был менее популярный район кампуса, поскольку он находился достаточно далеко от общежития, что было неудобно, но Венди считала, что там самые красивые цветы, а отсутствие бегающих по нему дерзких девчонок могло быть тому причиной. Она нашла там тишину и покой, в которых так нуждалась, и в этом дворе родились самые лучшие вещи, которые она когда-либо представляла.

Дни проходили в бесконечных мечтаниях о приключениях, комедиях и даже трагедиях. Она сочиняла свои истории сначала в мыслях, а потом выводила их на бумаге, четко и безупречно. Никогда не было ни одного неверного росчерка пера, ни одной лишней капли чернил, и страницы всегда оставались чистыми и четкими. В основном эта кропотливая работа делалась ради нее самой, из чувства долга перед аккуратностью, которое она в себе находила, но ей приходило в голову, что вежливо делать свои истории удобными для чтения, если она когда-нибудь решит дать их кому-нибудь прочесть.

Венди предпочитала рассказывать свои истории, как великие поэты и барды древности. Она хотела быть похожей на Гомера, когда он рассказывал об Аяксе, Ахиллесе или Одиссее. К сожалению, с возрастом ее слушатели становились все реже и реже. Теперь, когда они почти закончили школу и стали практически леди, ее друзей больше интересовали другие вещи, чем магия, пираты или гоблины. Венди не осуждала их за этот интерес: для них было справедливо смотреть в будущее, как и для нее - тосковать по своим приключениям. Ее также не интересовало будущее с мужчиной, но кто этот мужчина и когда они встретятся, не было насущной необходимостью и интересовало ее меньше, чем идея открыть для себя все это и влюбиться, потому что так случилось с ними, а не потому, что общественное давление подсказывало, что пора вступать в брак.

Время от времени друзья просили ее рассказать им историю о прекрасной принцессе, которая завоевала расположение благородного принца после страшного и почти трагического приключения. Она согласилась, но это было горько-сладко. Часть ее души все еще хотела жить вечно в этой стране счастливых дней, но теперь, когда она стала старше и более совершенной в своих талантах и понимании, она знала, что так будет не всегда.

Больше всего она радовалась, когда приезжала домой на каникулы и видела своих братьев, которые стремительно взрослели (почти слишком быстро, думала Венди). Они всегда просили рассказать о ее новейших сюжетных изобретениях, а иногда им хотелось старых любимых, но ей нравилось, когда это делалось для них. Они втроем - Венди, Джон и Майкл - вместе пережили приключения в Неверленде и познакомились со своими приемными братьями, Потерянными мальчиками. Как бы они ни повзрослели, их всегда связывала особая связь.

Когда они все были дома, то по вечерам поднимались в детскую и сидели у окна, глядя на небо и рассказывая о Питере Пэне, русалках и индейцах. Иногда они упоминали пиратов, но мысль о капитане Крюке всегда вызывала дрожь в их маленькой компании. Для мальчиков это было потому, что они все еще боялись его, и воспоминания о близкой смерти от его руки были слишком пугающими, чтобы с ними справиться. Для Венди все было сложнее.

"В конце концов, - говорила она себе, - возможно, Крюку есть чем искупить вину". Или было бы, если бы он не умер. Венди содрогалась при воспоминании о нем, но не от того, в какое бедственное положение он ее поставил, а от варварской природы его последних минут, в течение которых он соблюдал все вежливые формальности. Даже тогда, несмотря на то что Венди была потрясена победой и ликованием, она почувствовала тяжесть в животе, когда капитан исчез в разинутой пасти крокодила. В двенадцать лет ей не составляло труда игнорировать это чувство, она даже не понимала его. Теперь она часто вспоминала о нем в своих воображаемых историях, но в ее глазах он был каким-то другим. Он все еще был пиратом, все еще убийцей, все еще пытался уничтожить Питера Пэна, но в ее воображении он представал с новой стороны. Он был благородным, справедливым.

Она никогда не задумывалась о том, что, возможно, - скорее всего, нет, но возможно, - Крюк был не совсем неправ в своей жажде крови по отношению к Питеру. Она не знала событий, которые привели к их великой вражде, и теперь, когда она стала старше и более критично оценивала ситуацию, ей пришлось признать, что все может быть не так просто: Крюк - абсолютное зло, а Питер - абсолютное добро. Еще одной вещью, которую она редко признавала, были некоторые слегка нервирующие черты героя и любви ее детства. Ничего из этого она не обсуждала на каникулах с Джоном, Майклом и остальными, потому что знала, что они не поймут.

Если бы Венди была чуть проще, если бы она была чуть менее необычной, то ее бы это не беспокоило. Она бы помнила, что Крюк пытался убить ее и ее братьев, что Питер Пэн спас их, и все. Не было бы ни ноющего чувства вины, ни любопытства по поводу мотивов и поступков. Она разделит их на две отдельные категории, как в старых историях о победе добра над злом.

Но Венди не была обычной девочкой.

http://tl.rulate.ru/book/113328/4269821