Готовый перевод Маленькая столовая в столичной академии Гоцзыцзянь / 国子监小食堂: Глава 45. Молоко с двойной пенкой

Одна из служанок быстрыми шагами направлялась к кухонному двору в резиденции старшей принцессы Чжаонин. Подойдя к дверям, она увидела управляющего, опиравшегося на дверной косяк, замедлила шаг и тихо спросила:

— Как там с десертом?

Управляющий поднял подбородок, указывая в сторону, и прикрыл рот рукой:

— Тсс, маленькая леди Мэн как раз занимается им.

Служанка проследила за его жестом и посмотрела внутрь. Она увидела, как Мэн Сан добавляет яичный белок и сахар в маленький котелок, непрерывно помешивая, а затем переливает молоко через сито. Процеженное молоко наполнило большую миску, которая затем была аккуратно распределена по маленьким чашкам.

Убедившись, что пленка из молока не поднялась сразу, и проткнув пузырьки на поверхности, Мэн Сан с облегчением выдохнула и слегка улыбнулась. Она осторожно поместила четыре фарфоровые чашки на бамбуковые решетки в пароварке, накрыла их крышками и, наконец, закрыла крышку.

Встав, Мэн Сан заметила служанку у двери и извинилась:

— Это блюдо требует еще немного времени.

Служанка, работающая у старшей принцессы Чжаонин, была вежлива с Мэн Сан и поспешила ответить с улыбкой:

— Не беспокойтесь, Ее Высочество просто послала меня узнать, как идут дела, она вовсе не торопит вас.

Мэн Сан мягко улыбнулась и снова посмотрела на красную фасоль, кипящую в глиняном горшке, помешивая ее. Когда молоко с двойной пенкой было готово, она дала ему немного остыть, после чего полила сверху красной фасолью и гранатовым сиропом — и десерт был завершен.

Мэн Сан положила три чаши в коробку для еды и спокойно сказала управляющему:

— Эту последнюю чашу, когда она остынет, можно поставить в ледник. Позже можно подать Ее Высочеству.

Управляющий поспешно ответил:

— Маленькая леди Мэн, будьте уверены, все сделаем как положено.

Мэн Сан с улыбкой кивнула, вымыла руки и вместе со служанкой отправилась в покои старшей принцессы. Когда они прибыли, служанки старшей принцессы Чжаонин встретили Мэн Сан радостными и приветливыми улыбками.

— Маленькая леди Мэн пришла! — радостно воскликнули они.

-  Маленькая леди Мэн сегодня приготовила что-то невероятно ароматное, даже запах будоражит аппетит! — восхищенно воскликнула одна из служанок.

Мэн Сан вежливо ответила всем по очереди и уверенно последовала за служанкой на второй этаж внутреннего зала.

Старшая принцесса Чжаонин лениво откинулась на своем диване, слегка потирая живот, а на лице у нее читались три четких слова: «сыта и довольна». Услышав болтовню молоденьких служанок внизу, она притворно упрекала свою главную служанку Цзинь Цин:

- Ох, маленькая леди Мэн просто превосходна в приготовлении еды! Как же мне теперь вместить все это в свой живот?

Цзинь Цин, хорошо зная характер своей госпожи, лишь тихо улыбалась, не вступая в разговор.

И действительно, как только старшая принцесса увидела Мен Сан, она тут же выпрямилась, ее глаза загорелись интересом, устремившись на коробку в руках служанки:

— Что на этот раз приготовила наша маленькая леди Мэн?

Мэн Сан ненадолго задумалась и с улыбкой сказала:

— Это блюдо называется «шуанпин ай», оно сделано из молока.

К этому моменту служанка уже расставила на столе три чашечки с десертом. В одной было молоко с двойной пенкой, политое пастой из красной фасоли, ее сладкий аромат витал в воздухе; в другой на поверхности молока сиял ярким пурпуром гранатовый сироп; третья чашка оставалась простой, с морщинистой молочной пленкой на поверхности, что придавало ей особую простоту и изысканность.

По дороге десерт успел немного согреться.

Исходя из предпочтений старшей принцессы Чжаонин, она начала с молока с красной фасолью. Проткнув плотную верхнюю пленку, она зачерпнула большую ложку нежной молочной массы. Когда десерт коснулся ее языка, она ощутила, как молочная масса мягко скользит по небу, а мелкие крупинки фасоли приятно чувствовались на языке. Стоило чуть прижать ее языком, как молоко мгновенно таяло, оставляя после себя насыщенный молочный вкус и сладость фасоли.

Главный секрет блюда заключался в плотной верхней пенке молока, которая была немного тверже основной массы, но, похоже, аккумулировала в себе всю суть этого блюда, оставляя после себя долгое послевкусие.

Молоко с гранатовым сиропом отличалось легкостью и свежестью, не менее сладким, но с освежающими нотками. А простая версия без добавок дарила чистый и насыщенный молочный вкус, позволяя в полной мере насладиться структурой и ароматом десерта.

Старшая принцесса Чжаонин, уже слегка наевшаяся, попробовала понемногу из каждой чашки и с сожалением отложила ложку:

— Эх, знала бы, что ты приготовишь такой десерт, я бы не стала есть столько раньше!

Рядом с ней Мэн Сан мягким голосом сказала:

— Не беспокойтесь, Ваше Высочество, я предусмотрительно приготовила еще одну порцию и велела управляющему поместить ее в ледник. Однако сейчас уже осень, и если она пролежит там слишком долго, то к вечеру, возможно, вам будет не по себе после ее употребления. Что касается соуса сверху, то его можно варьировать: подойдет и мед, и фруктовые сиропы, и даже свежие ягоды. У каждого варианта будет свой вкус — все зависит от того, что вам больше по душе.

Услышав, что есть еще одна порция, старшая принцесса Чжаонин тут же засияла. Она немного подумала над словами Мэн Сан и сказала:

— Раньше мне всегда нравилась красная фасоль, но этот десерт, кажется, вкуснее всего без каких-либо добавок, если наслаждаться чистым, оригинальным вкусом.

Мэн Сан слегка улыбнулась и промолчала.

Сегодняшний ужин, приготовленный Мэн Сан, и этот десерт доставили старшей принцессе массу удовольствия. Она весело посмотрела на Цзинь Цин.

Цзинь Цин поняла намек и подошла к столу, чтобы достать деревянную коробку, которую затем передала Мэн Сан.

Старшая принцесса, улыбаясь, спокойно сказала:

— Этот ужин был просто восхитительным. Это награда для маленькой леди Мэн.

Мэн Сан продолжала улыбаться, хотя в душе чувствовала себя немного неловко. С первого дня девятого месяца до сегодняшнего, седьмого числа, она четыре раза готовила еду во дворце старшей принцессы. И каждый раз ей вручали щедрую награду. Меньшая награда составляла пятьдесят лян, большая доходила до ста, и за три предыдущих раза она уже получила более двухсот лян серебра.

Мэн Сан несколько раз осторожно упоминала, что «Се-сие уже выплатил вознаграждение», но это никак не повлияло на решение старшей принцессы. А если она пыталась отказаться еще раз, старшая принцесса тут же притворялась, что сердится:

— Это я даю тебе серебро, и это я ем твою еду — при чем тут другие?

- К тому же, это всего лишь деньги, бери их спокойно! — добавила старшая принцесса Чжаонин.

Мэн Сан мысленно вздохнула и, в конце концов, взяла деревянную коробку, улыбнувшись:

— После окончания отпуска в честь праздника Шоуи, я не смогу часто бывать в дворце. Как насчет того, чтобы я записала рецепт молока с двойной пенкой? Когда Ваше Высочество захочет это блюдо, пусть повара приготовят его по рецепту.

Старшая принцесса приостановилась, слегка нахмурившись, и с сожалением ответила:

— Ладно, так и быть. Во внутреннем зале у нас нет бумажных принадлежностей. Цзинь Цин, отведи маленькую леди Мэн, пусть она запишет рецепт.

Проводив Мэн Сан взглядом, старшая принцесса Чжаонин погрузилась в меланхолию. Она была раздосадована — она давала деньги, чтобы привлечь на свою сторону Мэн Сан, а не ради ее рецептов. А эта молодая, но принципиальная девушка каждый раз брала деньги, а взамен давала рецепт, тем самым непринужденно отвергая ее попытки сблизиться.

«Эх, — подумала она, — если так будет продолжаться, как же мне заставить Мэн Сан остаться и готовить для меня каждый день?»

Тем временем Мэн Сан записала рецепт молока с двойной пенкой и еще двух блюд, передала их Цзинь Цин. Та аккуратно убрала записи, улыбнувшись:

— Завтра Ее Высочество уезжает, ее не будет весь день. Маленькая леди Мэн в последние дни очень много трудилась. Почему бы вам не отдохнуть дома или навестить друзей? Можете не приходить во дворец.

Услышав это, Мэн Сан подмигнула и с улыбкой сказала:

— Завтра восьмое число, у меня как раз есть дело и я хотела попросить отпуск. Все удачно сложилось.

Поболтав вежливо еще немного, Цзинь Цин проводила Мэн Сан до боковых ворот и лично убедилась, что ее безопасно посадили в карету и отправили домой.

Спустя час, когда Цзинь Цин обсуждала со старшей принцессой Чжаонин завтрашний визит в храм Цзингуан, она услышала, как служанки на первом этаже приветствуют:

- Молодой господин вернулся!

Старшая принцесса, увидев поднимающегося на второй этаж Се Цинчжана, указала на него и, смеясь, сказала:

— Маленькая леди Мэн приготовила целый стол вкуснейших блюд, а ты ни одного не попробовал — видно, тебе просто не повезло!

Шаг Се Цинчжана замедлился, но, ничем не выдав себя, он сел напротив матери, молча отпивая поданный ему чай.

Старшая принцесса Чжаонин, видя его спокойствие, вздохнула, понимая, что не сможет похвастаться. Она закатила глаза и перевела разговор на другую тему:

— Как там министр Е?

Поставив чашку, Се Цинчжан тихо ответил:

— Говорят, не заметил, как простудился. Когда я пришел, он спал. Я подождал немного, но потом решил уйти.

— Простудился в такой момент? — пробормотала старшая принцесса, прищурившись, будто что-то обдумывая. Помолчав, она добавила, — Зная тебя, ты, конечно, завтра опять пойдешь к нему?

Се Цинчжан спокойно ответил:

— Завтра утром я отвезу мать к воротам Чуньмин, а потом снова отправлюсь в резиденцию министра Е и позже заеду за вами в храм Цзингуан.

Старшая принцесса Чжаонин фыркнула, но решила больше не спорить:

— Ну ладно, хотя он и не числится твоим официальным учителем, все-таки кое-чему тебя научил. Так что поступай, как сочтешь нужным.

Пока мать с сыном продолжали беседу, одна из служанок поднялась наверх, чтобы спросить, подавать ли приготовленное в кухне молоко с двойной пенкой. Услышав это, Се Цинчжан приподнял бровь и посмотрел на мать:

— Мама специально оставила это для меня?

Старшая принцесса Чжаонин тут же сердито нахмурилась:

— Это для меня, тебе не позволено забирать!

Се Цинчжан опустил глаза и замолчал, выглядя так, будто был чем-то глубоко расстроен. Его вид наполнился тихой печалью и скрытой обидой. Как ни странно, именно это выражение всегда смягчало сердце старшей принцессы. В ее душе вновь разгорелась борьба, кого выбрать — сына или лакомство? Спустя несколько секунд мучительных раздумий она вздохнула, бросила недовольный взгляд на молчаливого Се Цинчжана и, в конце концов, велела служанке принести угощение.

Ну и сын у меня — настоящая заноза, с которой не оберешься хлопот!

Се Цинчжан поднял глаза и тихо улыбнулся.

Спустя некоторое время подали слегка охлажденное молоко с двойной пенкой, и Се Цинчжан, неторопливо лакомясь, слушал обсуждение дальнейших дел между старшей принцессой и Цзинь Цин.

— Лотос, клейкий рис, хризантемы и тофу подготовили? — строго спросила старшая принцесса. — Эти ингредиенты крайне важны, пусть слуги купят только самые свежие.

Цзинь Цин утвердительно кивнула:

— Не волнуйтесь, все будет сделано.

— Не забудь и османтусовый мед.

— Конечно.

На следующий день Се Цинчжан отвез мать к воротам Чуньмин, после чего отправился в резиденцию министра Е в квартале Анье. Ду Фан следовал рядом на лошади. По пути на запад, миновав улицу Чжуцзюэ, они въехали в ворота квартала.

Ду Фан не смог сдержать вздох:

— Министр Е уже в возрасте, а ему все равно приходится каждый день посещать двор. Почему же он остается в старой резиденции, которая так далеко от дворца? Участок в квартале Юнсин намного удобнее.

Се Цинчжан холодно заметил:

— Не стоит обсуждать чужие дела за спиной.

Ду Фан тут же испуганно ответил:

— Простите, господин, я был неправ.

— Ладно, — коротко ответил Се Цинчжан, натягивая поводья.

Через некоторое время они прибыли в резиденцию министра Е и спешились. Ду Фан подошел к воротам и постучал. Слуга, узнав гостей, радостно поприветствовал их, а затем отправил другого слугу сообщить о прибытии гостей во внутренний двор, одновременно взяв у Ду Фана дары и заботясь о лошадях. Се Цинчжана провели во внутренний зал резиденции.

В отличие от большинства домов в Чанъане, этот двор был устроен иначе — с прудом, ивами и растениями, которые круглый год оставались зелеными. В это время года, благодаря столетнему дереву османтуса, по всему двору разливался сильный аромат цветов. Даже если вы сидите в главном зале переднего двора, вы все равно можете почувствовать аромат его цветов.

Се Цинчжан много раз бывал в этой резиденции, и после того, как его поприветствовала группа слуг, он сел в главном зале:

— Министру Е лучше?

Слуга почтительно ответил:

— Гораздо лучше. Сегодня он даже приказал приготовить лотос с османтусом и суп с хризантемой и тофу.

Се Цинчжан задумался. Разве не те же ингредиенты вчера велела подготовить его мать?

Проводив его в комнату, слуга поклонился и отошел. Почти сразу после этого подали чашку чая.

Се Цинчжан сделал глоток, смочив губы. Улавливая аромат цветов османтуса из сада, он внезапно вспомнил ту сцену, когда повар Мэн впервые пришла в дом старшей принцессы и с вожделением поглядывала на османтус.

Его губы невольно дрогнули в слабой улыбке, но затем он тут же подавил ее.

Столетнее дерево османтуса...

Повар Мэн ищет родных...

За последние несколько дней его люди поочередно возвращались с докладами. Все они сообщали, что среди известных ему семей с фамилией Пэй не нашлось ни одной, где была бы женщина подходящего возраста.

Се Цинчжан торжественно поставил чашку чая, его взгляд стал задумчивым. Обычно он проводил такие тщательные расследования, что ошибки не допускались. После размышлений он пришел к выводу, что причина заключалась в одном: имя «Пэй Цинцин» было неправильным.

Он задался вопросом: ошибочно ли фамилия или имя? Неужели фамилия Пэй была выбрана матерью девушки Мэн случайно, или же она взяла ее по материнской линии?

Пока Се Цинчжан размышлял, один из хозяев дома появился из внутреннего двора. Это был Е Бо.

Сейчас Е Бо выглядел куда менее энергичным, чем в Гоцзыцзяне. Мальчик во всех своих действиях стремился соответствовать нормам приличия, его одежда была безукоризненной. Казалось, что этот семилетний ребенок уже давно заключен в некий шаблон, лишенный детской непосредственности и игривости, так непохожий на того, каким он был рядом с Мэн Сан.

Е Бо медленно вошел и с подчеркнутой вежливостью скрестил руки в приветствии:

— Студент Е приветствует Се-сие. Мой дед узнал, что вы прибыли, и просит вас пройти внутрь.

Се Цинчжан слегка нахмурил брови, но быстро вернул себе обычное выражение:

— Прошу, маленький господин Е, ведите.

Е Бо снова поклонился и мягко ответил:

— Прошу следовать за мной.

Когда они вдвоем шли к внутреннему двору, вокруг не было слуг. Се Цинчжан, оставаясь невозмутимым, мельком осмотрел окрестности, глядя вперед, едва заметно шевельнув губами:

— Маленький господин Е, привыкли ли вы к еде дома?

Едва эти слова слетели с его уст, как на лице Е Бо, до этого сохранявшего сдержанность, появилась гримаса, и он едва заметно покачал головой. От простого к роскошному перейти легко, а вот от роскошного к простому — трудно!

Если бы он никогда не пробовал еду, приготовленную Сан-Сан, он бы еще мог терпеть блюда из домашней кухни. Но теперь его вкус был испорчен, и каждый раз, когда он ел дома, все казалось... Пресным, как вода, безвкусным, словно воск!

В глазах Се Цинчжана мелькнула улыбка, и он тихо добавил:

— Осталось всего девять дней до возвращения в Гоцзыцзянь.

Круглые глаза Е Бо тут же оживились. Он, подражая Се Цинчжану, продолжил смотреть прямо перед собой и тихонько вымолвил:

— Угу.

Они вдвоем дошли до внутреннего двора, Е Бо провел Се Цинчжана мимо главного зала, через тень цветущих осенних османтусов, и подошли к главному дому. Е Бо скрестил руки в приветствии:

— Мой дед хочет встретиться с вами, Се-сие. Я, как ученик, откланяюсь.

Се Цинчжан кивнул, поднимаясь по ступеням, одновременно испытывая внутреннее недоумение. Обычно, когда министр Е жил в своем родовом доме, он всегда оставался в восточном флигеле, а двери главного дома и западного флигеля всегда оставались запертыми. Почему сегодня министр Е внезапно решил открыть главный дом и, несмотря на нездоровье, прийти сюда?

Подойдя к дверям, Се Цинчжан спрятал свое недоумение, скрестил руки в приветствии и громко произнес:

— Сююань приветствует министра Е.

- Входи, — раздался хрипловатый, но уверенный голос старика.

Получив разрешение, Се Цинчжан выпрямил спину и медленно вошел в главное помещение. Внутри все было в порядке, ни пылинки, как будто здесь постоянно кто-то жил. Однако обстановка явно была в стиле двадцатилетней давности.

Се Цинчжан не стал долго рассматривать убранство, его взгляд сразу нашел беловолосого старика, сидящего с накинутой на плечи одеждой.

Старик повернул голову на звук. Несмотря на перенесенную простуду, его острые глаза все еще были пронзительными, словно могли увидеть насквозь мысли других людей. Его лицо было напряженным, с глубокими морщинами на лбу и у глаз, источая мощь и силу, присущую человеку высокого положения, на которого сложно смотреть прямо.

Это был Е Хуайсинь, левый министр и заместитель премьер-министра.

Е Хуайсинь лишь мельком взглянул на Се Цинчжана и снова устремил взгляд вперед, спокойно произнеся:

- Я знал, что ты придешь сегодня. Подойди.

Се Цинчжан тихо ответил:

- Не убедившись, что ваше здоровье улучшилось, я не мог оставаться спокоен.

Е Хуайсинь едва слышно промычал, не углубляясь в тему, и продолжил смотреть вперед.

Старик молчал, и Се Цинчжан тоже остался стоять за его спиной, направив свой взгляд в том же направлении. Перед ними на стене висели многочисленные каллиграфические свитки и картины, почти полностью покрывая белую стену.

На некоторых картинах изображены веселые девочки, на других — изящные пейзажи. Каллиграфия явно принадлежала двум разным авторам: одна рука писала мягко, другая — решительно, но в обеих скрывалась древняя энергия, роднящая их.

Глядя на эти свитки, Се Цинчжан нахмурился. Почему ему кажется, что он недавно видел почерк, похожий на один из этих?

- Это работы моей покойной жены и дочери, — неожиданно произнес Е Хуайсинь, его голос был полон сложных чувств.

Се Цинчжан продолжал вглядываться в каллиграфию, словно он почти нащупал нечто важное, но пока не мог найти зацепку.

Когда он услышал, как Е Хуайсинь упомянул автора каллиграфии и картин, ему внезапно вспомнились слухи о госпоже Е и девушке из семьи Е. Супруга министра Е, как говорили, была единственной дочерью помощника министра строительства. Она вышла замуж за Е Хуайсиня, который на тот момент только что стал цзиньши, и их брак был счастливым и гармоничным. Вскоре у них родилась красивая и милая дочь.

Позже госпожа Е скончалась при родах, а девушка из семьи Е пропала без вести более десяти лет назад. Никто не знал, то ли она вышла замуж и уехала в дальние края, то ли рано скончалась. В любом случае, из уважения к министру Е, в придворных кругах не осмеливались слишком обсуждать его семейные дела.

На момент тех событий Се Цинчжан был всего лишь двухлетним ребенком. Все, что он знал, дошло до него случайно спустя годы через обрывки фраз.

Но вдруг...

Взгляд Се Цинчжана стал напряженным, брови нахмурились, а глаза внезапно остановились на подписи одной из картин.

Там было написано всего одно слово — «Цин» (卿), выведенное дерзким почерком.

В тот миг туман в его голове рассеялся, и Се Цинчжан распахнул глаза, вдруг осознав важную деталь.

Если его память не подводит, госпожа Е была…

Пэй.

Пэй Цинцин? Е Цинцин?

И этот почерк перед ним... Он уже видел подобное на деревянных дощечках, когда был в ресторане семьи Цзян, а также на записке, которую подавали вместе с горячим горшком. Почерк девушки Мэн был удивительно схож с почерком госпожи Е и ее дочери — древний, величественный, но в нем было нечто более изящное и живое, что делало его особенно запоминающимся.

Другими словами, дед, которого она искала, вероятно, был прямо перед ним — министр Е!

Осознав всю важность этого открытия, Се Цинчжан не посмел действовать опрометчиво. Он слегка прищурился, тихо выдохнул, с трудом подавив шок, удивление и другие сложные чувства, и собрался с мыслями.

Се Цинчжан опустил глаза и, стараясь говорить спокойно, мягко произнес:

— У меня есть один вопрос, который меня очень беспокоит, но я боюсь, что это может быть неуместно...

Е Хуайсинь бросил на него взгляд и холодно сказал:

— Ты хочешь узнать, где находится моя дочь?

Его взгляд был словно острое лезвие, наполненный давящей тяжестью:

— Сююань, ты обычно не любопытен к чужим делам, так почему сегодня изменил привычкам?

Услышав это, Се Цинчжан тут же скрестил руки и ответил:

— Сююань осознает свою ошибку.

Е Хуайсинь смотрел на него с задумчивым и глубоким взглядом, скрывая свои мысли. Он пристально разглядывал Се Цинчжана какое-то время, а затем отвернулся.

— Она разорвала со мной все связи, взяв фамилию моей жены, и после того, как покинула Чанъань, никаких вестей о ней не поступало. Она выбрала этот путь, ее жизнь или смерть не имеют ко мне отношения.

Голос Е Хуайсиня был резким, холодным, как зимний лед, и звучал твердо и решительно.

Даже такой уравновешенный человек, как Се Цинчжан, не смог сдержать волнения и восторга, найдя наконец того, кого искал. Однако эти чувства мгновенно были остужены словами Е Хуайсиня, как будто на них вылили ведро ледяной воды.

Се Цинчжан быстро остыл, сжал губы и промолчал.

Судя по словам министра Е, его отношение к дочери было неясным. Если бы Се Цинчжан прямо рассказал ему о поисках девушки Мэн, это могло бы привести к непредсказуемым последствиям и выйти из-под контроля.

Он не имел права принимать такие решения за девушку Мэн.

Придя к этому выводу, Се Цинчжан решил ничего не предпринимать. Он терпеливо провел некоторое время с Е Хуайсинем, стараясь не торопить события. Когда прошло время одной палочки благовоний, он вежливо предложил Е Хуайсиню отдохнуть в восточном крыле.

Его терпение и самоконтроль были настолько велики, что он смог уговорить Е Хуайсиня вернуться в покои, а затем, сохраняя внешнее спокойствие, обсудить с ним дела по управлению, пока тот не начал уставать, после чего попрощался.

Покидая восточное крыло, Се Цинчжан оглянулся на мрачную комнату и, сжав губы, пошел прочь.

Когда Ду Фан привел лошадей, и ворота дома Е были закрыты, Се Цинчжан с облегчением вздохнул и легко взобрался на лошадь.

— Едем в квартал Убэнь.

Ду Фан удивился и поспешил за ним, не забыв задать вопрос:

— Господин, зачем нам возвращаться в Гоцзыцзянь? Разве не нужно ехать за госпожой в храм?

Се Цинчжан крепко сжал поводья, игнорируя его вопросы, и вместо этого спросил:

— Ты знаешь, где живет девушка Мэн?

— Девушка Мэн? — Ду Фан замер на мгновение, а потом кивнул. — Знаю. Первого сентября я отвозил ее домой. Ее дом недалеко от задних ворот Гоцзыцзяня, всего несколько шагов... Эй! Господин! Подождите меня!

— Заткнись! Показывай дорогу! — голос Се Цинчжана был холодным и торопливым.

Видя, как Се Цинчжан уже мчится вперед, Ду Фан быстро сжал бока лошади и последовал за ним, не понимая, что происходит.

Они добрались до дома Мэн Сан, но ворота были заперты. Стучали долго, но никто не ответил. Соседка, услышав шум, открыла дверь и сказала:

— Мисс Мэн ушла рано утром, сказала, что вернется только вечером.

Се Цинчжан и Ду Фан переглянулись.

Ду Фан, хотя и не понимал, зачем господину нужна девушка Мэн, видел, что дело серьезное. Он нерешительно спросил:

— Господин, что же нам делать?

Се Цинчжан посмотрел на запертые ворота, молча вздохнул и взобрался на лошадь.

— Пойдем, сначала сходим в храм Цзингуан.

* Молоко с двойной пенкой 双皮奶 - традиционный молочный десерт

http://tl.rulate.ru/book/112896/5013269