Готовый перевод RWBY: I, Jaune: Or, The Context-Insensitive Semblance / RWBY: Я - Жон: Или же своевольное проявление: Глава 9 - Если так подумать то девушки со страпоном явно что-то компенсируют

«Я мог стать буквально кем угодно, но вместо этого предпочёл стать разочарованием».

На этом всё закончилось. Как только мы вышли из башни, Индиго схватила меня за воротник и потащила в ближайший угол. Конечно, я был в разы крупнее неё, но… даже не знаю. Проще всего будет сказать, что та перешла в режим Янг. Во время всего нашего пути наружу из кабинета Озпина она хранила гробовое молчание, где по дороге я подобрал брошенный мной в лифте окурок и бросил его в ближайшую уличную пепельницу.

На улице же? Уф.

— Здесь подойдёт, — произнесла она, выпуская меня из своей хватки. Она толкнула меня в стену переулка. — Ты знаешь, что человека можно бить, не оставляя на его теле следов? Если полиция не сможет составить протокол, то и преступления никакого не было.

Ухмыляюсь на её слова.

— Я буду кричать. Ты недооцениваешь, каким я могу быть раздражающим нытиком.

Индиго заскрипела зубами и топнула ногой. Она внезапно приблизилась и ткнула пальцем мне в лицо.

— А ты недооцениваешь, насколько я на тебя сейчас зла, Жон!

— Ненавижу, когда люди вот так вот сообщают мне о своих чувствах. Меня это злит, — спокойно сказал я, отводя взгляд.

— Ты что, паскуда, издеваешься надо мной?

— Вроде того, Индиго.

Она сделала шаг назад, тяжело при этом дыша. Её щёки покраснели.

— Почему ты это делаешь? Почему продолжаешь меня так называть?

— Называть как?

— Индиго!

Неуверенно складываю руки на груди.

— Потому что тебя так зовут.

— Ты меня никогда так раньше не называл!

Перевожу взгляд на пожарную лестницу. Мы находились за школьным кафе, и в воздухе витал слабый аромат кофейных зёрен. Пытаюсь положиться на удачу, и выдаю самую вероятную догадку.

— Теперь всё иначе, Инди.

Её лицо дёрнулось, и я был уверен, что она вот-вот расплачется.

— Почему ты допился до посещения терапии? Когда ты научился атласской компьютерной чепухе? Почему сам твой голос звучит так, словно принадлежит кому-то другому? Ты никогда так не разговаривал, даже директор тебе на это указал. Что, мать твою, случилось, Жон?

Я лишь… молча уставился на неё, совершенно не зная, что ответить. При любой попытке открыть рот язык мгновенно немел.

Индиго схватила меня, но всё, что мой мозг успел отметить – это запах сигарет. Она начала меня яростно трясти, а я, будучи совершенно непробиваемым идиотом, остался крепко стоять на ногах, не позволив ей даже такой мелочи, как просто встряхнуть меня.

— Да чёрт тебя дери, тупой и твердолобый ты болван! Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь мне, в чём дело!

Я сглотнул и расширил глаза. Открываю рот, но из него издаётся лишь хрип.

— И это всё? С меня хватит! — закричала она. Перевожу взгляд в сторону, боясь, что кто-то может нас увидеть, но мы были одни. — Я не знаю, Жон! У тебя проблемы с девушкой? С отцом? Со мной?

«Я убил твоего брата и забрал его тело».

Молча поднимаю ладони и беру её за руки. Она вывернулась из моей хватки и ударила меня в грудь. Я никак не отреагировал, потому что удар пришёлся на грудную кость. Было не так больно, как я боялся.

— Поговори со мной, дубина!

Впервые за почти два месяца с моего становления Жоном, я почувствовал себя самозванцем. Это отличалось от того, что я чувствовал в начале, когда считал, что моё лицо мне не принадлежит. Речь шла о мыслях, что я каким-то образом предал людей, которые заботились об этом лице. Они были навязчивыми, сильнее всего, с чем мне приходилось до этого сталкиваться. В Броктон-Бей, человек, считавший себя моим отцом, оказался несказанно рад, когда я стал его сыном и внезапно помешался на здоровье и фитнесе. Он гордился и несказанно радовался тому, что я не был неудачником, каким являлся его сын. На Земле же я пошёл в армию, потому что хотел заслужить уважение отца, а закончив службу и начав работать на управление, наконец-то увидел, что он даже хвастается мной перед своими друзьями.

У каждого человеческого тела была своя история, и когда ты прыгаешь между телами, как я - начинаешь это осознавать как нельзя чётко. Генетика, застарелые травмы, физическая форма, а также те, кто об этом теле беспокоится.

Прикрываю рот рукой и провожу ладонью по первым прядям растущей бороды.

— Я не могу, Индиго, — ответил я, наконец-то перейдя на родной акцент.

Девушка фыркнула и потёрла мокрые глаза.

— Прошу тебя, болван. Пожалуйста. Я просто хочу тебе помочь. Не заставляй меня это делать, Жон.

— Делать что?

— Вот это! — закричала она, и слёзы начали течь по её лицу. Она забила кулаками по моей груди. Бессмысленно и напрасно.

Пытаюсь сделать шаг назад, но утыкаюсь в стену. Поднимаю руки, словно она была каким-то опасным животным, к которому я не хотел прикасаться. Индиго снова бросилась не меня, и я не стал как-либо сопротивляться.

Перед тем как уйти, мы с отцом сели вместе пить виски. Я начал рассказывать о том, почему решил пойти в армию. Сказал, что хочу, чтобы он гордился мной. Мы посмеялись и продолжили пить. А затем ещё. И ещё. И я продолжил говорить, объясняя, почему его одобрение так много значит для меня. Разрушенная семья, его жестокое воспитание, пока тот не решил развестись с мамой и постоянное ощущение, что тот ненавидит меня за то, что я его сын. Смех прекратился, но мы продолжили пить. Я начал кричать на него, старого ветерана военно-морского флота, который всегда чувствовал себя в два раза лучше меня, как физически, так и психологически.

Ровно до тех пор, пока я не нанёс первый удар.

Очнулся я уже на полу в ванной, сплёвывая кровь. Он был в худшей форме, чем я. Был крупнее, но зато я был злее. Всё продолжалось до тех пор, пока он не сдался, сворачиваясь в клубок и умоляя меня уйти.

Я схватил Индиго за руки.

— Отпусти меня, Жон!

А затем обнял её со всей силы. Прижал её голову к своей груди, и просто позволил ей обнять меня в ответ и заплакать.

— Прости, Инди, — мягко сказал я. — Всё… сложно. Я не могу тебе рассказать. У меня свои личные демоны. По правде, они были всегда. От моего отца, пытающегося стать тем, кем он хотел всегда быть и даже больше. От событий, которые по ощущениям происходили в прошлой жизни. От того, что я вёл себя как полный ублюдок, и всеми силами пытался разрушить то немногое, что у меня было. Ну, и без девушки тут не обошлось, — через силу улыбаюсь. — Проблема лежит не в чём-то одном. Я не могу обвинить во всём тебя. Или папу. Или даже её, по крайней мере, не совсем. Во всём виноват лишь я сам. И одного только знания, что ты меня непременно поддержишь, вполне достаточно, чтобы верить в мой успех. Пока на моей стороне остаётся хотя бы один человек, моя младшая сестрёнка, я готов из кожи вон лезть, но продолжать стараться стать тем, в кого стоит верить.

— Младшая сестрёнка? — всхлипнула она. — Я почти на год старше тебя.

Нажимаю ей на нос.

— Прости, мне отсюда не слышно, что ты там внизу бормочешь.

— Ненавижу тебя.

Я просто обнял её, продолжая улыбаться.

— Таких как ты целый клуб. У них даже есть официальная брошюра и всё такое.

— Я хочу быть президентом этого клуба.

— Думаю, эту должность уже заняла Блейк, моя напарница.

— Это та девушка, о которой ты говорил?

Качаю головой.

— Она? Да не. Мне кажется, я начинаю ей нравиться. А это не просто даётся со мной. Именно поэтому мне нужно идти, Инди. Я… я в долгу перед ней. А ещё Вайсс и Шэмрок. Перед всей моей командой. Я конкретно облажался, пытаясь строить из себя непойми кого. Потому что я - настоящий намного лучше того, что я из себя пытаюсь изобразить.

— Пытаешься отвязаться от меня? — нахмурившись, спросила она. Её глаза были такими же голубыми, как мои, только покрасневшие из-за слёз. — Я столько проехала ради тебя, и теперь ты просто пытаешься уйти?

— Обещаю, что буду тебе звонить?

Индиго шмыгнула носом и потёрла глаза.

— Ты ужасен, Жон. Нет в мире слов, чтобы описать, как я тебя ненавижу. Как вообще так вышло, что такой мудак как ты, и божий одуванчик вроде меня, оказались родственниками?

— Не ко мне вопрос, — ответил я. — Просто восемнадцать лет назад какой-то придурок кончил в мою маму и на свет, против моей воли, появился я. И теперь мне приходится постоянно крутиться по жизни, которую я никогда не просил.

Она издала звук, который отдалённо можно было принять за смех.

— Ты такой мерзкий, Жон.

Показываю язык.

— Если у тебя остался чек, то можешь сделать возврат и взять кого покруче.

Индиго глубоко нахмурилась.

— Нет. Я уже написала на тебе своё имя, так что уже поздно. Ты невыносимый засранец, но я все равно люблю тебя, мелкий.

Позволяю ей высвободиться из моих объятий и отойти.

— Я тоже тебя люблю, сестрёнка, — ответил я, чувствуя себя самым большим и отвратительным лжецом в мире.

http://tl.rulate.ru/book/110495/4319779