Готовый перевод Supreme Beauty, I summon the heroes to establish the Supreme Divine Dynasty / Верховная красавица, я призываю героев, чтобы основать Верховную божественную династию: Глава 42

## Любовь и политика:

Цюй Юйчжу моргнул, посмотрел на Цзян Хао, украдкой бросив взгляд на Цинь Мэнсюань, и понял.

Этот мерзавец просто льстит, чтобы заполучить её расположение. Вся эта болтовня о том, что народ важнее царя… Как же такой человек, с пеленок купающийся в роскоши, может ценить простых людей?

Он словно прочитал мысли Цинь Мэнсюань и специально подбирал слова, чтобы угодить красавице, что вызывало лишь раздражение.

Даже старый монах Факонг был не согласен.

Он, конечно, не угнетал бы простых людей, но и не заботился о них особо.

На его уровне силы, если бы он захотел, то мог бы за несколько мгновений стереть с лица земли целый город. Что там какая-то кучка смертных? Не стоят даже его внимания. Разве можно водой перевернуть лодку? Пусть хоть одна попробует это сделать, и старый монах поверит.

Из троих, только Цинь Мэнсюань была по-настоящему воодушевлена, блеск осени искрил в её глазах, рождая невероятную красоту.

“Ваше Величество, вы действительно так считаете?”

“Конечно, именно потому, что не выносил видеть, как люди страдают от нищеты и скитаний, я основал Великое Царство Ся.

Они трудились всю жизнь, но всё равно были одеты в лохмотья и голодали.

Как говорится, кто в шёлке одет, тот не ткач.

Мэнсюань, вы понимаете?”

Цинь Мэнсюань кивнула, подтверждая свое понимание.

Цзян Хао вздохнул: “Хотя я родился в царской семье и никогда не знал нищеты,

но по природе своей добр.

Сострадание испытываю, видя нищих, и гнев, когда вижу несправедливость.

Плачу, наблюдая, как люди вынуждены продавать своих детей из-за непосильных налогов.

Страдания народа тяжёлы, как тысяча пудов.

Всё это давит на моё сердце, не покидая меня ни на минуту.

А те, кто у власти в династии Даинь, только и знают, что проматывают богатства на женщин и вино, танцы и песни. Как же это безнравственно.

Однажды, по случайности, я написал стихотворение.

Позвольте мне прочитать его вам.

“У богатых вино и мясо,

А на дороге мёрзнут тела!”

Мэнсюань, что вы думаете?”

Глаза Цинь Мэнсюань блестели, как звёзды.

Глядя на Цзян Хао, она была полна удивления, совершенно иначе, чем при появлении в комнате.

“Кто в шёлке одет, тот не ткач.

У богатых пир горой,

А бедные мёрзнут на улице.

Ваше Величество так талантливы”.

Цзян Хао был в восторге.

Он мог декламировать множество таких стихов.

Благодаря обязательному образованию в прошлой жизни, он умел создавать образ “крутого” парня и соблазнять девушек.

Значит, учиться никогда не бывает лишним, ведь ты никогда не знаешь, когда знания окажутся полезны.

Покачав головой, он сохранил серьёзное выражение лица:

“Эти поэтические таланты - пустяки, ведь не приносят никакой пользы народу.

Я ценю стратегии управления государством, которые защищают народ и процветание. Способность приносить пользу народу – вот истинный талант”.

Цинь Мэнсюань кивала, чувствуя, что каждое слово Цзян Хао задевает её душу, он - редкая родственная душа.

“Ваше Величество, есть ли у вас конкретные планы управления государством?

Могу ли я узнать о них?”

“Конечно, без проблем.

Мэнсюань, ваш вопрос показал мне, что мы, по всей вероятности, очень похожи.

Хотя обладаем властью, мы больше всего заботимся о простых людях, которые находятся внизу социальной лестницы.

Хочу, чтобы они жили в счастье и были здоровы.

Не так ли?”

“Да, и я считаю, что мы с Вашим Величеством разделяем одинаковые принципы.

Мы словно нашли друг друга, что просто замечательно.”

Несколько простых слов ещё больше сблизили их.

Цзян Хао втайне похвалил себя.

“Вы спросили о политике…

Я много размышлял об этом.

Ночами, когда не мог уснуть, я размышлял, как сделать страну сильной, а народ богатым.

Исходя из сложной и жёсткой системы барщины и налогообложения династии Даинь, я придумал “Закон единого кнута”.

А думая о бесконтрольном захвате земель аристократами, я придумал идею разделения земельного налога на акры.

Чтобы помешать высшим сословиям захватить власть в суде, я планирую ввести в Ся государственную систему экзаменов, чтобы отбирать талантливых людей для службы стране.

Также буду продвигать обязательное образование, распространять грамотность и методы земледелия, чтобы дети простых людей могли учиться и совершенствоваться.

И впоследствии - выделятся из толпы.

Ещё хочу создать систему медицинского страхования, национальную систему пенсионного обеспечения и законы о защите несовершеннолетних.....”

Как клавиатурный воин, который в прошлой жизни переписывался с учёными в интернете,

Цзян Хао знал множество разных вещей.

Хотя в них он был не силён, но без проблем мог обмануть этих деревенщин из другого мира.

Он начал рассказывать небылицы, указывая на недостатки мира, произнося пылкая речи, которые поразили его слушателей.

Даже Цюй Юйчжу и Монах Факонг внимали ему.

Хотя многие слова казались неполными, а смысл не совсем понятен, это не помешало им изменить мнение о Цзян Хао.

Они вдруг ощутили, что Господин Ся - возможно, действительно хороший император, усердный в делах правления и любящий свой народ.

Если уж они так реагировали, то что говорить о Цинь Мэнсюань?

Эта фея с детства жила в горах.

Она много читала, но реального опыта у неё было очень мало.

Как цветочек, выросший в теплице, она никогда не знала ни ветра, ни дождя, ни холода, ни жары, и в её душе только доброта и идеализм.

Она уже делилась своими идеями с мастером и братьями по духовному пути.

Но никто из них не разделял её взглядов.

Её даже сестры втайне высмеивали.

Её собственный мастер говорил ей только о том, что нужно сосредоточиться на тренировках, изучать Дао и не отвлекаться на житейские проблемы.

Её это очень огорчило.

И вот, путешествуя, она случайно встретила того, кто разделял её идеалы.

Это была приятная неожиданность.

Вслушавшись в слова Цзян Хао, она была поражена, как будто нашла себе самого близкого человека.

Когда Цзян Хао закончил свою речь и сделал глоток чая, чтобы перевести дух, она встала и подошла к нему, чтобы наполнить пустую чашку чаем, а потом, на глазах у изумлённого и недоверчивого Факонга и Цюй Юйчжу, слегка улыбнулась, как весенний ветер, тающий снег, как сто цветков, распускающихся и источающих аромат.

“Ваше Величество, кое-что я всё же не совсем поняла.

Как именно вы предлагаете реализовать “Закон единого кнута” и “Выравнивание земельного налога” и с какими трудностями вы можете столкнуться?

Разъясните, пожалуйста, подробнее?”.

Сердце Цзян Хао забилось в несколько раз быстрее.

“О боже, эта девчонка не часто улыбается, но эта улыбка просто смертельна.

Это же просто прелесть! Такая красавица...

Я бы с ней ещё один кнут изучил, а потом в её акры…внес бы свою лепту.

Не правда ли, интересно?”

Это был просто пылкий молодой человек, пребывающий в расцвете сил, поэтому Цзян Хао кашлянул дважды, пытаясь скрыть свой восторг.

“Мэнсюань, на это есть много времени…

Эти два закона станут важной частью политики Ся.

Сейчас не время раскрывать их другим.

Но не беспокойтесь.

Как верная подруга, вы - не чужая.

Уже поздно, я бы хотел пригласить вас на обед.

Мы сможем пообщаться за едой, а затем проверим, как светит свеча ночью. Что скажете?"

Цинь Мэнсюань быстро кивнула:

“Я очень хочу, но не осмеливаюсь просить”.

Они улыбнулись друг другу и собирались уходить.

Голова Мастера Факонга вот-вот взорвалась.

Что за чертовщина?!

Они хотят пообедать наедине, а затем "посмотреть, как светит свеча ночью"....

Это же очень опасно!

Вспоминая реакцию настоятельницы монастыря Цисин Фаньхуэй, когда та узнала, что её любимая ученица провела ночь с другим мужчиной, у старого монаха пошла мурашками по коже, и он чуть было не отрастил себе новые волосы.

http://tl.rulate.ru/book/110488/4156502